– Остановитесь! – закричала она, пытаясь разнять дерущихся.

– Нам надо спешить отсюда. Комната горит. Что-то ударило ей в висок, девушка упала на спину. Теряя сознание, Александра боролась с желанием закрыть глаза и, встав на колени, поползла к мужчинам. Огонь преградил ей путь.

Запах горящих волос душил ее, девушка пыталась разглядеть сквозь дым обоих противников, но не смогла этого сделать.

– Нет! – закричала она, колотя кулаками об пол. – Нет!

– Александра!

Дочь Катарины подняла глаза и увидела Люсьена, спешащего к ней. Он пришел, ее молитвы услышал Бог.

Пытаясь встать на ноги, бедняжка упала в его руки, и Люсьен бережно обнял ее. Одно мгновение она наслаждалась этим объятием, потом отстранилась.

– Жак, – выдохнула Александра, – и Кейт. Де Готье поднял ее легкое тело и поспешил к двери.

– Жак! – повторила она.

– Я вернусь за ними! – пообещал Люсьен. Он уверенно пробежал через задымленный коридор и лестницу.

Воздух показался девушке необыкновенно чистым и свежим. Посмотрев вверх, она увидела толпу, собравшуюся у таверны. Среди людей находился и ее отец.

– Твоя дочь, – сказал де Готье, поставив ее на ноги. Джеймс, волнуясь, обнял девушку.

– Как ты, Алесса? – заботливо спросил он.

Кивнув, девушка посмотрела на своего спасителя, но его и след простыл – он снова ринулся в огонь.

– Люсьен, – закричала она. Джеймс прижал ее крепче.

– С ним все будет в порядке, – заверил он. «Хорошо бы», – подумала Александра, глядя, как языки пламени уже вылезают из окна комнаты, где она жила с Рашидом и Жаком. Но эти события уже казались очень далекими и почти нереальными.

– Отец, это Кейт, – слова застревали в горле, —он...

– Я знаю все, Люсьен догадался. Все, что я хочу знать, это почему он так сделал, но ответ я сам получу от этого ублюдка.

Девушке была знакома боль, которую он сейчас пытался скрыть, но она понимала, что ему нужно знать все подробно.

– Он также виновен в похищении мамы.

– Да. – Байярд кивнул, будто ему это было уже известно – Но скажи мне, Александра, имеет ли к этому отношение Агнесса? – Затаив дыхание он ждал ее ответа, а в глазах ясно читалась мольба, чтобы это было не так.

То, что Кейт признался сестре через несколько лет, уже не имело значения. Да и она не поверила ему. Решив, что нет больше нужды разрушать жизни и жена отца не обязана через столько лет страдать от содеянного братом, Александра покачала головой.

– Нет, отец, она не знала.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Появился Люсьен, неся на плече мужчину. Им оказался Жак. Осторожно опустив его на землю, Люсьен взглянул на отца и дочь. Хотя лицо его было черным от копоти, а концы волос обгорели, красивее мужчины Александра еще не встречала.

– Кейт мертв.

Лебрек хрипло застонал.

Освободившись из объятий отца, девушка подбежала к французу.

– Нет, – рявкнул Люсьен, – остановись. – Встав на пути, он пытался задержать ее, но просчитался. Девушка проскользнула мимо него и упала на колени рядом с поверженным мужчиной. Через секунду де Готье опустился рядом.

Жак сильно обгорел, его великолепная одежда висела кусками, кое-где приставшими к телу, а лицо тоже сильно пострадало – оно было красным и вспухшим в тех местах, где его поцеловал огонь, глаза остекленели, хотя он и пытался открыть их шире, чтобы взглянуть на Александру.

– Простишь меня? – спросил Жак Лебрек, пытаясь выдать одну из самых своих очаровательных улыбок, но не смог.

Александра кивнула.

– Конечно.

Мужчина поднял руку, но обессиленно уронил ее на живот. Поняв его намерения, девушка взяла его ладонь в свою.

– Ты скоро поправишься.

– Нет, cherie.

– Не...

– Знаешь ли ты, что я никогда не спал с женщиной, никогда? – признался Жак.

Дочь Катарины сокрушенно покачала головой.

– Почему ты говоришь мне это?

– Потому что если бы я был мужчиной в полном смысле слова, только ты стала бы этой женщиной.

Бросив взгляд на Люсьена и увидев нескрываемое недовольство на его лице, Александра вновь посмотрела на Лебрека.

– Скажи мне, – взмолился Жак, – скажи мне, смогла бы ты полюбить меня? – Мужчину потряс приступ кашля.

Стоя рядом, де Готье хранил молчание.

– Солги, если нужно, – произнес Жак, – но скажи мне это.

Чувствуя, как ему больно, дочь Катарины наклонилась ближе. – Я... я люблю тебя, Жак. Он улыбнулся.

– Это самая лучшая и красивая ложь, какую я когда-либо слышал, хотя я смогу поверить в нее, если ты поцелуешь меня.

– Я...

– Сюда, – он показал на ту часть лица, которая не пострадала во время пожара.

Сердце разрывалось от боли, и девушка прижалась губами к тому месту, которое показал Жак, затем медленно отстранилась.

– Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, – произнес француз. Свет в его глазах постепенно меркнул. – Сейчас я уже смогу отдохнуть. – С легкой улыбкой Жак Лебрек, работорговец, закрыл глаза.

Долгое время ни Люсьен, ни Александра не могли сдвинуться с места, но когда они сделали это, Жак уже перешел в мир иной. Не замечая ни молодых влюбленных, ни шума толпы, пытавшейся еще тушить пожар, он лежал, не двигаясь, – храбрый маленький француз.

Люсьен помог спутнице подняться, затем обнял ее и уткнулся щекой в роскошную корону ее волос.

– Прости меня, Александра. Я бы хотел, чтобы он остался жить.

Со слезами, застилавшими глаза, она кивнула.

– Он очень помог мне. Сначала обманул, а потом помог сбежать от Рашида.

Де Готье поднял голову и отстранил от себя девушку.

– Так, значит, это он! – проговорил мужчина, теперь до конца понимая план Кейта. – Он тоже находился в комнате?

– Нет, сын Джаббара на корабле. Жак принес его связанным и положил в каюте, потом стал спускаться по трапу, когда сэр Кейт нашел меня на пристани. – Александра нахмурилась. – Как ты узнал, где меня искать, Люсьен?

– Это длинная история, потом расскажу.

– Но как ты догадался, что я в таверне? Люсьен стряхнул пепел с ее лица.

– Мы находились на пути в гавань, когда увидели дым и огонь. Что-то мне разом подсказало, что там я найду тебя.

– Мои молитвы, – прошептала девушка. – Я молила Господа, чтобы ты пришел.

– Тогда ты все еще хочешь меня?

Люсьен казался таким нерешительным, что у нее заныло сердце. Он всегда казался ей сдержанным и самоуверенным, а сейчас был похож на мальчика, которого взяли в плен Байярды.

– Я никогда не переставала хотеть тебя, – призналась дочь Катарины.

– Даже когда на ристалище я вел себя как зверь?

– Даже тогда.

Достав из-за горловины рубашки браслет с миниатюрными колокольчиками, он сказал:

– Я надел их на себя в тот день, чтобы ты всегда находилась рядом.

– А я-то думала, что потеряла их, а с ни у тебя.

– О чем это говорит тебе, Александра? – не отрывая глаз от ее лица, спросил он.

Смеет ли она надеяться, что это означает нечто большее, чем просто желание?

– Что ты любишь меня, – рискнула она сказать. – Да?

Склонив голову, мужчина поцеловал ее.

– Да.

Он больше ничего не сказал, но слова и не были нужны.

– Конечно, не место спрашивать, но я все-таки рискну. Ты выйдешь за меня замуж?

Александра во все глаза смотрела на него.

– Ты хочешь жениться на мне? Но ты же говорил...

– Я помню, но не мог же я тебя заставить поверить, что женюсь на тебе только ради твоих земель.

Значит, здесь не только дурацкая гордость.

– Поэтому ты послал мне записку?

Он кивнул.

– Когда ты не пришла... – воспоминание затуманило его глаза.

– Ты единственная, кто может держать меня в руках, Александра. Выйдешь за меня замуж и приручишь зверя?

Свет любви рассеял мрак смерти и ненависти, которыми столько лет была окутана жизнь двух семей.

– Да, – ответила она. – Да.

Чего сейчас больше всего на свете хотел Люсьен? Он мечтал схватить девушку, умчаться в Фальстафф и на руках принести ее в Солнечную комнату. И он знал, что это очень скоро случится.