И всё же сейчас он нуждался в помощи – в этом не было сомнений.

Уничтожить семя разума не удалось. Магия и молитвы не сработали, да и способного помочь зелья, по-видимому, не существовало.

Арвин запнулся и замедлил шаг, осознав, что есть вид колдовства, который он ещё не опробовал.

Псионика.

Мастер верёвок смутно припоминал, что когда-то давным-давно мать упоминала о возможности «свести псионическую магию на нет». Предположительно, этот процесс был сродни рассеиванию последствий заклинания или молитвы. Возможно, если юноша сумеет отыскать псиона, готового помочь и достаточно могущественного, чтобы разрушить семя порабощения сознания, ему удастся избавиться от контроля разума. Но где искать такого умельца? За двадцать шесть лет жизни Хлондете, Арвин встретил лишь одно существо помимо матери, наделённое такими силами — Зелию. Действительно ли в городе нет других псионов, или же юноша попросту никогда не замечал едва уловимые признаки их присутствия?

Побочные проявления псионики, например. И Зелия и Никко узнали о природе талантов Арвина по лёгкому звону, возникшему, когда тот пытался их очаровать. Юань-ти объяснила это неопытностью юноши, подразумевая, что более могущественные псионы подобных следов не оставляют. Но что если она солгала? Пару раз мастер верёвок замечал в глазах Зелии серебристые вспышки «отражённого» света – даже когда его источник был за спиной юань-ти. Было ли это невольным проявлением её способностей?

Продолжая размышлять, юноша понял, что замечал нечто, схожее со вторичными проявлениями «магии», ещё у одного человека – у Танджу, ищейки стражи. Когда тот пытался рассмотреть внутреннюю часть горшка, в который упал Арвин, юноша слышал низкий гул. Тогда мастер верёвок решил, что Танджу напевает, но быть может, шум был ненамеренным проявлением псионики. И та связка кристаллов, что были при старике…

Вздрогнув, Арвин вдруг понял, что это такое: «кристальный накопитель». Устройство для хранения псионической магии. Его заряжали с помощью сложной комбинации асан, которая направляла энергия из муладхары в…

Юноша потряс головой. Опять. Опять благодаря семени разума он взял информацию из воспоминаний Зелии.

Только теперь Арвин заметил, что ноги вывели его в окрестности садика рыжеволосой юань-ти. Между зданиями впереди можно было без труда разглядеть её башню. Как, во имя Девяти Кругов, он позволил себе подойти так близко?

Псион резко развернулся, намереваясь вернуться той же дорогой, что и пришёл, и чуть не столкнулся с человеком, шедшим в нескольких шагах позади. Человек вытянул шею, разглядывая здания дальше по улице, и заметил препятствие только в самый последний момент. Он раздражённо зашипел – звук, из-за которого Арвин присмотрелся к случайному встречному получше. Не хватало ещё вступить в конфликт с юань-ти. Но мужчина выглядел как обычный человек – и на руке клеймами проступали четыре отметины. Юань-ти никогда не призывали на службу в страже.

Пробормотав извинения, Арвин поспешил прочь. Но не успел он пройти и пары шагов, как из теней под скатом показалась чья-то рука, схватившая юношу за предплечье.

Рука, покрытая тонкой зелёной чешуёй.

– Зелия! – выдохнул мастер верёвок, когда юань-ти вышла на свет. – Какое совпадение. Я как раз шел к башне, чтобы тебя найти.

Юань-ти криво улыбнулась.

– Вижу, – сказала она. – Я так полагаю, ты хочешь мне что-то сообщить. Что-то достаточно важное, что ты решил встретиться со мной, а не воспользоваться ментальной связью. – Женщина окинула Арвина немигающим взглядом. – Что ты узнал?

Мозг мастера верёвок бешено работал. Что юноша мог сказать Зелии?

– Ты была не права относительно содержимого фляг, – начал он. – Чумы в них нет.

– Нет? – Зелия не спускала с собеседника взгляда.

– В них зелье.

– Какое?

– То, что превращает людей в юань-ти. Его везут со Змеиных Холмов, возможно, через Порт Черепов. Один мой знакомый видел подобный сосуд пару месяцев назад в тамошней лавке зелий. Он пытался его купить, но не успел. Партию перекупил работорговец.

– Как его звали? – зашипела юань-ти.

– Ссармн.

Шипение Зелии стало задумчивым. Судя по всему, это имя было ей знакомо.

– Это всё, что я сумел разведать на данный момент, – закончил доклад Арвин.

– Точно?

– Да, – ровным голосом ответил молодой человек, глядя на Зелию. В последнюю очередь Арвин хотел, чтобы юань-ти заставила его рассказать о связи Экстаминосов и Оспы. В этом случае юноша, скорее всего, умрёт. Усилием воли он постарался стереть имя Осрена из своего сознания – но не достаточно быстро.

Глаза Зелии вспыхнули серебром, и с её губ сорвалось долгое шипение.

– Осрен? Я подозревала, что он порченое яйцо в гнезде.

Услышав это имя, Арвин почувствовал колющие боли в горле, которые начали усиливаться. Он закашлялся. На мостовую упали тёмные капли; сглотнув, юноша почувствовал вкус крови. Молодой мужчина ощутил поднимающуюся в нём холодную волну страха, когда понял, что происходит. Магическое принуждение сработало – хотя Арвин и не произносил имя принца вслух. Оказалось достаточным просто его услышать.

«Хоар, – мысленно взмолился молодой человек. – Я не хотел. Прошу, не убивай меня».

Зелия даже не спросила, что с ним. Она просто стояла и улыбалась, словно змея, пожирающая мышь. Боль в горле меж тем начала стихать. Кашель прекратился. Хоар, казалось, услышал просьбу молодого псиона и сжалился над ним.

Арвин коснулся бусины на шее.

– Девять жизней, – прошептал он, а затем безмолвно возблагодарил Хоара.

По крайней мере, уже полночь и, если на то была воля Тиморы, убийство уже свершилось. Члены Раскола уже должны выбираться из дворца.

– Зелия, – заговорил Арвин, когда понял, что голос к нему вернулся. – Я сообщил тебе то, что ты хотела знать. Уничтожь семя разума и убирайся из моей головы.

Глаза юань-ти сверкнули.

– Ты смеешь что-то требовать? – зашипела она. – Семя останется на месте – по крайней мере, пока у меня не возникнет возможность задать Осрену пару вопросов.

В сознании Арвина сами собой возникли образы того, как именно Зелия предполагала их задавать. Для начала она поместила бы в подсознание Осрена ментальный блок, лишив принца возможности двигаться. Потом юань-ти проникла бы в его мысли. Она заглядывала бы в самые потаённые и тёмные уголки его разума, выискивая и обнажая слабости и страхи. Зелия заставила бы Осрена испытать их все, пока не нашла бы самый страшный кошмар, заставляющий его дрожать от ужаса, а затем столкнула бы свою жертву в пропасть отчаянья, уничтожая надежды и желания и заставляя отвечать на вопросы. Какой смысл, спросила бы она, продолжать хранить секреты, когда всё уже потеряно? Холодно, безнадёжно. Когда он обречён. Когда ситуация подвластна её воле, а не воле Осрена.

Арвин, злорадствуя, задержал в сознании этот образ. Так приятно ощущать себя хозяином положения. Смаковать слёзы боли и страдания того, кто полностью находиться в твоей власти. Он помнил первый раз, когда воспользовался своими талантами, чтобы довести кого-то до отчаянья – своего бывшего учителя. Учителя, чьи познания в псионике Арвин с лёгкостью превзошёл. Человек оказался хрупким, как яйцо, и когда молодому псиону надоело с ним играть...

Юноша чувствовал, как по вискам стекают капли пота. Не смотря на тёплый ночной воздух, его била дрожь. Мастер верёвок усилием воли заставил мысли вернуться в настоящее – подальше от воспоминаний Зелии – и огляделся по сторонам.

Юань-ти уже ушла. Получив от Арвина желаемые сведения, она, не проронив более ни слова, скользнула в ночь.

Молодой человек прижался лбом к каменной стене, радуясь её прохладе. Это чуть ослабило пульсирующую головную боль. Сквозь полуопущенные веки он видел, что камень всё ещё мерцает зелёным светом остаточной магии. Того же цвета была чешуя Зелии – это напомнило юноше, что ему не избавиться от заклятия юань-ти так же, как камню от своего свечения. Никко был прав. Арвин обречён.