— В преднамеренном убийстве?

Снова кивок.

— Я вырыла яму за день до того, как убила ее. — Ее голос звучал холодно, как будто она по-прежнему разговаривала с шофером.

— Ну, и?

— Прошу прощения?

— Как вы это сделали?

— Вырыв яму, я пригласила Киттен прокатиться со мной. Мы…

— Вы взяли не ту машину. Вы представили дело так, будто Киттен поехала одна, и взяли ее автомобиль.

Дора озадаченно посмотрела на него и опустила глаза.

— Продолжайте.

— Мы ехали по пустынной дороге около имения Бэчфелдеров. Я направила машину в кювет, а потом сделала так, что Киттен подумала, будто мы застряли. Я велела Киттен выйти и давать мне указания, но она хотела сама сесть за руль. Я решила дать газу и задавить Киттен, когда она будет на дороге, но она заупрямилась. На всякий случай я прихватила монтировку и, когда она отвернулась, ударила ее по голове. Потом я выволокла ее из машины, бросила на землю и несколько раз переехала. Затем закопала и присыпала яму листвой, чтобы ее не было видно.

Все это Дора выговорила безжизненным ровным голосом, лишенным всяких интонаций. Она ни разу не оторвала взгляда от своих рук.

— Вы так же срезали все метки с одежды.

— Да.

— Но вы уронили одно из ее колец.

Казалось, она не слышала его. Дора полуприкрыла глаза.

— А как насчет остальных?

— Что?

— Как вы вовлекли в это всю семью?

— А. Прежде чем вернуться домой, я врезалась в дерево и помяла крыло. Потом разбила монтировкой ветровое стекло. Я сказала, что машина застряла, и Киттен вышла посмотреть, почему она буксует. Вдруг машина рванулась вперед, наехала на Киттен, а потом врезалась в дерево. Я сказала, что тело отбросило в кустарник, и, когда я нашла сестру, она была мертва. Потом я сказала, что впала в истерику и поэтому вернулась домой без нее. Они поехали со мной на ту дорогу, но я заявила, что не могу вспомнить, где тело. — Бесстрастный голос Доры стих. Как будто забыв, о чем говорила, она повернулась к Хильде.

— Почему ты не сказала, что это я убила ее?

Все это время Хильда стояла без движения и слушала сестру, глядя на нее округлившимися глазами. Дора посмотрела на нее, и Хильда тряхнула головой, будто марионетка. Неглубокая морщинка прорезала ее лоб. Потом Хильда отвернулась, будто слепая.

Дора молчала, глядя на сестру. Наконец она сказала:

— Я думала, ты понимаешь, Хильда.

Фрэнсис вздрогнул, и все посмотрели на него.

Уилл задумчиво прищурился, потом опять перевел взгляд на Дору. Казалось, ему дурно. Фрэнсис устремил взор в пространство.

Они очнулись, услышав резкий голос Свендсена:

— Кто столкнул вас с лестницы?

Послышался кашель, но никто даже не обернулся.

— Хелен Льюисон.

Свендсен посмотрел на высокую блондинку. Ее губы скривились, но лицо оставалось бесстрастным. Она выдержала взгляд сыщика, ни разу не моргнув.

— Почему?

— Я выходила из комнаты Киттен…

— Что вы там делали?

— Я не могла найти перчатки. Позвала Патрисию, но она не появилась, и тогда я пошла искать сама. Их не было в комнатах Хильды и Киттен. Я пошла к черной лестнице, чтобы кликнуть Патрисию. — Она запнулась, как бы вспомнив о чем-то. — Наверное, тогда я и забыла запереть комнату Киттен.

— Продолжайте.

— Хелен поднималась по парадной лестнице. В коридоре было темно, но она увидела, как я выхожу из комнаты Киттен в халате. Кроме того, я стояла лицом к черной лестнице, и она приняла меня за Киттен. Она схватила меня за руку и попыталась развернуть, чтобы увидеть мое лицо. Я была застигнута врасплох. Кажется, я вскрикнула и оттолкнула ее. Она тоже толкнула меня, очень сильно, как будто хотела спихнуть меня вниз. Потом сказала что-то вроде: «Вот тебе за все, Киттен». Я потеряла равновесие. Мне не хотелось лишних разговоров, и я ничего никому не сказала.

Голос Доры постепенно делался тише, как будто силы оставляли ее. Она неотрывно глядела на Свендсена. Все замерли без движения.

Свендсен перевел взгляд с мистера Корвета на его жену и хрипло кашлянул.

— Идите и оденьтесь, — произнес он пересохшими губами.

Мистер Корвит не шелохнулся. Он смотрел в пол, его испещренное морщинами лицо сделалось землисто-серым. Руки миссис Корвит стиснули спинку кресла так, что костяшки пальцев побелели. Опустив глаза, она заметила это и медленно разжала пальцы.

— Оденьтесь, — повторил Свендсен, обращаясь к неподвижной Доре.

Словно очнувшись от забытья, она подняла голову и заморгала, потом медленно выпрямилась.

— Ах, да, конечно. — Встав, она пошла к шкафу в прихожей.

Миссис Корвит молча отошла от кресла своего мужа. Он не заметил.

— Хильда, позвони Бенго, — сказала она. — Нам понадобится адвокат. Я поеду с ней.

Свендсен наблюдал за ними. Стройная и бледная миссис Корвит шла к шкафу. Хильда неподвижно стояла вполоборота, словно застыв на бегу. Казалось, она не понимает, что происходит вокруг.

— Сейчас никто никуда не поедет, — устало сказал он. — Вы сможете увидеться с ней позже. — Он взял Дору за локоть и повел к двери.

Он открыл дверь и вдруг услышал, как ожившая Хильда сдавленно и уныло произнесла:

— Дневник! Мне следовало бы догадаться. Дневник.

Мокрый, хлесткий снег залепил им лица, как только они вышли в ночь. Еще несколько секунд они слышали голос Хильды, потом Свендсен захлопнул дверь. Они остались одни. Мнимый шофер поежился на ледяном ветру и поднял воротник пальто. Он повернулся к своей спутнице, но не смог разглядеть ее лицо. Казалось, она не чувствовала холода.

Голоса. Тихие, истошные, приглушенные, громоподобные. Голоса, шепчущие что-то в пустоту; голоса, яростно кричащие. Перебивающие друг дружку. Скрипучие, невнятные. Злобные, ласковые. Голоса, которые молниеносно бьют. Голоса, которые трусливо удирают прочь.

Дора ждала, пока Свендсен отпирал большую машину. Ее движения были чисто механическими. Безразличная ко всему, она смотрела в пространство, а потом Свендсен не подтолкнул ее к переднему сиденью. Она забралась в машину. Свендсен пошел закрывать ворота гаража.

Смотри, Кит, видишь, как я ныряю? Через сетку, Кит. Лови, Кит, лови. Смотри на меня, Кит, смотри… Все, что хочешь, моя девочка. Папа все тебе достанет. Все, что захочешь… Да, все четверо мои. Маленький мальчик и три девочки. Да, прекрасно ладят между собой. Такая счастливая семья… Ты свое получишь, Киттен. Ты прогнила насквозь. Ты свое получишь… Смотри на меня, Кит… Все, что захочешь, девочка моя… Такая счастливая семья… Ты получишь свое…

Они ехали молча. Иногда Свендсен бросал взгляд на озаренное светом приборной доски лицо Доры, но оно ничего не выражало. Это было приятное лицо, умело подкрашенное и казавшееся почти красивым в тусклом свете. Но и только. Дора превратилась в вежливую незнакомку, в случайную попутчицу в общественном транспорте.

Прекрасно ладят между собой… Такая счастливая семья… Счастливая семья… Но, папа, почему все такие странные? Почему все так бегают?.. Тише, Дора, не отвлекай меня… Но, папа, я боюсь. Где мамочка?.. Тише, Дора, не мешай… Но, папа, в коридоре так темно. Мне страшно. Я совсем одна… Все заняты… Я совсем одна… Почему они так волнуются?.. Они все бегают, и никто не останавливается. Мне так страшно. Я хочу к мамочке. Что случилось с моей мамочкой?.. Почему мне никто не говорит?.. Никто ничего не говорит… Никто никогда не скажет… Я совсем одна… Совсем одна в темноте. Я всегда буду одна в темноте… Постой минутку, папа. Пожалуйста, папа, всего одну минутку. Скажи мне, что случилось… Пожалуйста, папа, что случилось?.. Маленькая девочка, Дора. Еще одна сестренка. Только эта очень красивая… Как маленький котенок, Дора… Самый красивый котенок в мире… Красивее, чем я, папа?.. Тише, Дора, не мешай… Самый красивый котенок в мире… Ты получишь свое, маленький котенок… Ты получишь свое…

Лицо Свендсена напряглось, глаза наливались кровью. Резкий ветер сек его щеки. Они почти все время ехали со скоростью шестьдесят миль в час. По пути вниз с холма им встретились всего пять или шесть машин. Свендсен достал сигареты и, не отрывая взгляда от дороги, протянул их своей попутчице. Он скорее почувствовал, нежели увидел, как она отрицательно покачала головой. Тогда он зубами вытащил из пачки сигарету и закурил, управляясь со спичками одной рукой. Потом принялся молча втягивать дым.