Свендсен вскинул брови и снова сел.

— Мисс Корвит, — с легким удивлением молвил он, — любой, кто водит машину, должен иметь фонарик. Всегда можно застрять на темной дороге. Кроме того, это вещь полезная в разных обстоятельствах. Это в кино фонарик обычно имеет отношение к преступ…

— Можете оставить посуду на столе. Утром ее уберут.

— Почему вы так нервничаете? Что в этом доме не так?

Вопреки обыкновению, на этот раз Хильда не покраснела, а побледнела.

— Спокойной ночи, Свендсен. — Она повернулась и ушла в столовую. Крутящиеся двери еще какое-то время тихо вращались туда-сюда. Когда они замерли, шофер вздохнул, взял пальто и выключил свет.

Отойдя на несколько шагов, он оглянулся на дом. Ничего. Подойдя к боковому фасаду, он опять задрал голову. Тоже ничего. Тогда Свендсен отправился к парадному фасаду и на сей раз был вознагражден. В первом окне слева, в дальнем от гаража конце, как раз зажегся свет.

Вынув записную книжку и карандаш, он нашел нужную страницу, разделенную на две половины. Одна, с надписью «нижний этаж», была расчерчена на квадраты. В левых было начертано: «гостиная», «лестница», «столовая», «кухня», «буфетная», «черная лестница» и «туалет», а в правых шли «библиотека», «музыкальный салон» и «кабинет».

На другом плане, озаглавленном «второй этаж», был обозначена только лестница. Теперь Свендсен начертил в углу квадрат и написал в нем: «комната X».

Ворота гаража были открыты чуть шире. Не заметив этого, Свендсен прошел через пахнущий сыростью гараж и поднялся по лестнице. На верхней площадке он в изумлении остановился.

Дверь в его комнату была распахнута. На стуле возле шкафа лежала мужская шляпа, на комод было брошено пальто. А на кровати сидел человек, читая при свете фонарика.

Это был водитель машины, которая доставила Свендсена к Корвитам. Немного старше сорока, выше среднего роста, с жирными волосами. Люди с такими открытыми, простоватыми лицами обычно вызывают доверие даже у детей. Больше всего человек напоминал профессора или врача.

— А, это ты, — сказал Свендсен. Опустив шторы, он включил свет.

— Привет, Джин. — Сложив газету, человек с приятным лицом бросил ее и фонарик на кровать. — Похоже, успеха мы не добились. — Голос звучал совсем не так, как во время разговора с Хильдой на дороге, теперь в нем не было и следа южно-манхэттенского акцента.

Свендсен повесил пальто и, зевая, растянулся на кровати. Заложив руки за голову, он прикрыл глаза и сказал:

— Знаю. У меня было боковое место.

Человек немного удивился.

— Ты там был?

— Ага. Я же не знал, что ты ко мне зайдешь, и не хотел ждать до завтра. Кроме того, мне было интересно самому понаблюдать за ее реакцией.

— Я подумал, что раз уж очутился поблизости, то стоит заглянуть к тебе. — Человек усмехнулся. Вытащив сигареты, он вытряс две штуки и сунул одну в рот лежавшему на кровати Свендсену. Закуривая, Свендсен вытянул губы, чтобы достать до огонька спички.

— А как она держалась в первый момент? Это я пропустил.

— Трудно сказать наверняка. — В задумчивости гость просыпал табак на пол. — Когда я вытащил лоскут платья, то светил спичкой, поэтому не мог видеть ее лица. Тем не менее, мне с самого начала показалось, что она напряжена. Когда я позвонил, она, видимо, приготовилась к худшему. А все оказалось не так скверно, как она ожидала.

— Еще бы не напряжена! Она пила весь вечер.

— Откуда ты знаешь?

— Она мне сказала.

— Правда? За стаканом коктейля «а ля Гименей» в «Уолдорф»?

— Нет. За кофе «а ля Свендсен» в доме Корвитов.

— Неужели?

— Конечно. Где, по-твоему, я был все это время?

— Гулял, наверное?

— Я вернулся сюда, пока вы еще говорили. Когда она пошла к дому, я двинулся навстречу, как будто только что вышел из гаража. Сказал, что решил проверить…

— Что она сказала о машине на дороге?

— Что ты — заблудившийся водитель. Потом я спросил…

— Довольно находчивая особа, правда?

— Да. Потом я спросил, не хочет ли она кофе, она согласилась, и…

— Так вот и согласилась?

— Да заткнись ты! И она вошла вместе со мной. Только кофе не захотела. Выпила воды с содой.

— До чего удобно! Жаль, что меня там не было. Я бы дал ей «алко-зельтцер». — Он подошел к окну и чуть отодвинул штору. — До чего мерзкая ночь! Для меня, конечно, не для тебя.

— Но мы ведь и не думали, что этот розыгрыш сработает. Это была просто попытка. — Свендсен уронил сигарету на пол и спустил одну ногу с кровати, чтобы раздавить ее. Глядя в потолок из-под полуприкрытых век, он сказал: — Но теперь она, возможно, станет еще более дерганой.

— Мне она не показалась дерганной.

— Ты ее не знаешь. Она на взводе. Только… это все внутри.

— А что еще у нее внутри? Тебе, оказывается, столько о ней известно…

— Она держалась лучше, чем я ожидал. — Свендсен задумался. — Она и впрямь дала тебе отпор.

— Должно быть, благодаря выпивке. — Потягиваясь, гость угрюмо обвел взглядом комнату. — Проклятье, мне еще топать четверть мили до того места, где я оставил машину.

— Хочешь выпить?

— Нет, спасибо. Я себе уже налил, пока тебя не было. — Он нахлобучил шляпу и взял пальто. — Ну, ладно, теперь дело за тобой.

— Ага.

— Ничего больше не разнюхал?

— Это сложно. — Свендсен сел на кровати и провел рукой по волосам. — Я осмотрел машину, но там не за что зацепиться. А проникнуть в дом мне до сих пор не удалось. — Он нахмурился. — Это дело очень дурно пахнет. В доме слишком много неврастеников.

— Может быть, кто-то расколется? — Гость сунул в карман фонарик и газету.

— Представь, вчера вечером они проводили нечто вроде эксперимента с гипнозом. Женщина по имени Хелен Льюисон чуть не всадила нож под ребра Доре Корвит, думая, что это Киттен. Все, естественно, только забавы ради.

— Правда? — Гость опять сел. — Это интересно. Хелен Льюисон. До сих пор она не фигурировала в деле.

— Они использовали трубку вместо ножа, но трубка упала на пол, возникла сумятица, и в руке этой женщины оказался нож. Все уверяют, что это чистая случайность.

— А ты как думаешь?

— Не знаю.

Мужчина опять поднялся и застегнул пальто.

— Пойду, пожалуй.

— Пока. — Встав, Свендсен направился в ванную. Гость закрыл дверь и начал спускаться по лестнице, но тут шофер тихо окликнул его, приоткрыв дверь:

— Март!

— Что?

— Я забыл сказать тебе одну вещь. Там наверху есть комната, которая всегда заперта. Даже слуг туда не пускают. Комната Киттен.

Последовало короткое молчание. В тусклом свете Свендсен увидел, как гость поднял глаза.

— Нашли, — сказал он, наконец. — Ты можешь туда попасть?

— Пока не знаю.

Снова молчание.

— Ну ладно, пока. Держи меня в курсе.

Ноги гостя затопали по деревянным ступеням, и отзвуки шагов затихли в темном гараже.

— Если уж ты предпочитаешь носить свитер, — сказала Анна Холлис Корвит своей дочери, — то почему он должен выглядеть как пожертвование для Армии Спасения? А твой макияж…

— Да-да, мама, я все это знаю. — Хильда облокотилась на письменный стол, прямо на разложенные на нем бумаги, и тоскливо уставилась в окно.

— Ты же всегда хорошо одевалась.

— Ах, мама, ну ради Бога! Теперь же все не так, как прежде. Когда на плечах такой груз… Хотя ладно, неважно. — Она встала и принялась беспокойно мерить шагами комнату.

Миссис Корвит опять склонилась к бумаге для записей с вензелем «Конгресс женщин-избирателей Ривердейла». Это была рослая женщина, выше своего мужа, со стройной фигурой и седыми волосами, подстриженными на мальчишеский манер, с точеными правильными чертами лица. Она то и дело терла пальцем лоб.

Невольный вздох матери заставил Хильду остановиться. Она грустно посмотрела на согбенную спину, а затем, будто врач, желающий отвлечь пациента от мыслей о болезни, спросила: