— С тобой все в порядке? — спросил юноша, тяжело дыша.

— Я и не предполагал, что у тебя есть план побега… — прозвучали в ответ слова Сана.

Амхал посмотрел на него растерянно.

— Возьми Неора — он будет нашим пропуском из дворца.

Амхал обернулся и увидел, как король беспомощно ползает по полу. Юноша подхватил его под мышки: худое тело Неора было довольно легким, но куда сложнее было управиться с его неподвижными ногами.

— Возьми его на руки, — подсказал Сан.

— Амхал, он солгал тебе, это был он, — бормотал король, пытаясь сопротивляться. — Он сам мне признался в этом.

— Молчи, — зло цыкнул Амхал, а затем бросил на Сана вопросительный взгляд.

И тот ответил:

— Сначала я отыщу свой меч, а потом мы уйдем отсюда.

Когда забрезжил рассвет ненастного утра, Дубэ приземлилась в Дерее, в Западном лесу. Теана уже поджидала ее на широкой поляне возле лагеря. Подняв голову в сторону королевы, побледневшая женщина стояла, нервно заламывая руки.

Дубэ спешилась: она прилетела сюда на драконе единственного оставшегося в Макрате всадника, с готовностью вызвавшегося доставить ее сюда.

— Тебе не нужно было приезжать, — с серьезным видом сказала ей Теана.

Королева горько улыбнулась:

— А где я должна была быть? В моем опустевшем дворце? Там не осталось никого, только трупы.

— Ты еще не выздоровела окончательно, и тебе это известно.

Дубэ провела рукой по лицу:

— У меня были очень веские основания, чтобы приехать сюда.

Дубэ отправилась в путь через несколько дней после похорон мужа. На скромной церемонии прощания с королем присутствующих было совсем мало.

Вот так уходит в свой последний путь величайший король Земли Солнца, думала она, окидывая взглядом присутствующих: под частым осенним дождиком собралось не больше десятка выживших слуг, бледных, словно призраки. И одна она. Погребальный костер разгорелся не сразу. Дубэ стояла неподвижно под дождем до тех пор, пока человек, которого она любила всю свою жизнь, целиком не превратился в пепел.

Королева неотлучно была рядом с Леарко до самого его конца. Она, разделяя вместе с ним его участь, дышала одним с ним воздухом, пила ту же, что и он, воду. Заболев, она вдруг с ужасом осознала, что где-то в глубине души страстно желала умереть вместе с ним.

Потом началась лихорадка, кровотечение, боль. Но она не покинула постели Леарко, продолжая сжимать руку мужа, даже когда сама была в бреду. Дубэ знала, что это конец, и поэтому хотела насладиться каждым отпущенным ей судьбой мгновением рядом с Леарко, каким бы ужасным он ни был. Теана настойчиво упрашивала королеву лечиться.

— Ты не должна останавливаться, — умоляла Верховная Жрица.

— Я никогда не останавливаюсь, — стонала Дубэ, пронзаемая сильной болью. — Но я хочу быть с ним до конца.

Затем постепенно прекратилась лихорадка, кровотечение остановилось, и королева мало-помалу стала приходить в себя. Она еще застала последние минуты жизни мужа.

Стоя под проливным дожем, Дубэ глядела на разгоравшееся пламя и думала о своем уехавшем сыне, об опустевшем дворце и об охваченном эпидемией Макрате. Королева размышляла о годах, проведенных вместе с Леарко, обо всем том, что благосклонно дарила ей судьба, о той радости, тех страданиях и целой жизни, что растворялась теперь в огне.

В тот день прекратила свое существование нынешняя Дубэ. Та Дубэ, что была свидетельницей чуда полувекового мира, мало-помалу уплывала вместе с дождевой водой. Вместо нее возвращалась прежняя девчушка, убийца, воровка. Настоящее диктовало свои условия, ведь время вновь оказалось в тупике, а Леарко был ее лучшей частью, ее силой, ее мужеством. Не осталось ничего, кроме упрямства.

Пройдя по опустевшим залам дворца, королева вернулась в свою комнату и посмотрела на себя в зеркало. Половина ее лица была черной — болезнь оставила на ней свой неизгладимый след. Ей придется всю жизнь носить вечный траур по Леарко. Она состарилась, но не успокоилась. Оставленное ее мужем наследие она защитит ценой собственной жизни.

Тогда-то и прибыл ее запыхавшийся курьер. Он даже не постучал в дверь.

— У меня есть для вас послание, — объявил он, упав на колени посреди комнаты.

И королева приготовилась выслушать его.

Дубэ и Теана направились в самую дальнюю палатку. Внутри нее целое нагромождение разных пузырьков, склянок, емкостей с травами, а также разбросанные повсюду записи, свидетельствовавшие о лихорадочных попытках Верховной Жрицы отыскать средство от напасти.

— Как ты? — спросила Дубэ Теану, растирая глаза.

Теана подумала о том, что перед ней снова стоит прежняя Дубэ; даже одежда королевы, казалось, в точности напоминала ту, что она когда-то носила: черные кожаные брюки и камзол.

— Я пока еще не заразилась, — ответила Верховная Жрица. — Но люди уже начинают смотреть на меня с подозрением. — Теана села и посмотрела Дубэ прямо в лицо. — Ну, так что за веские причины привели тебя сюда?

Дубэ молча посмотрела на Теану:

— Я получила послание от одного из моих людей, отправленных мной за Саар.

Внезапно Теана стала очень внимательной: она вспомнила встречу, во время которой Неор посоветовал матери отправить своих агентов с разведывательными целями в земли эльфов.

— Ну и?

— Его получил один из состоящих у меня на службе магов. Это послание очень путаное, но оно наводит на подозрение, что с человеком, отправившим его, случилось нечто ужасное.

— Что в нем говорится?

— Имеются лишь его отдельные фрагменты. Маг не смог полностью принять его. — Дубэ пошарила в сумке и вынула оттуда кусочек пергамента.

Теана взяла его в руки. Это, без сомнения, был тот самый пергамент, на который маг запечатлел посланное агентом сообщение; Теана повсюду смогла бы узнать особую форму, которую приобретают буквы, отпечатываемые на пергаменте посредством магии. Но на этот раз они выглядели расплывчато, будто написанные наспех, а местами были просто нечитаемые.

«…Саар… эльфы… граница Земли Воды… начнется оттуда… в опасности…»

Теана долго рассматривала послание, пытаясь понять его.

— Что, по-твоему, оно значит? — спросила ее Дубэ.

— Что-то назревает, — ответила Верховная Жрица. — Это произойдет здесь и по вине эльфов.

Теана закрыла глаза от усталости. Она работала сутки напролет, но самое ужасное было то, что все усилия оказывались напрасными. Верховная Жрица уже столько времени изучала эту заразу, безуспешно пытаясь понять ее суть. Даже сотрудничество с нимфами не давало никаких результатов. И вот теперь еще это таинственное и непонятное послание, которое, похоже, грозило новыми бедами.

— У тебя есть какие-нибудь соображения относительно того, чего нам следует ожидать на этот раз? — спросила Теана, открыв глаза.

Дубэ покачала головой:

— Очевидно, что эльфы что-то затевают.

Теана пристально посмотрела на Дубэ:

— Скажи, зачем ты приехала?

— Ты только что это видела, — ответила королева, указывая на пергамент. — Я собираюсь взять это под свой личный контроль.

— Ты же сама признала, что из этой записки совершенно невозможно понять, что же случилось. И потом, ты прилетела одна. Нет, Дубэ, тебя привело что-то другое.

Королева нервно сжала пергамент в кулаке и молча уставилась в пол.

— В Макрате больше никого не осталось. Дворец пуст, а город охвачен безумием. К Неору я поехать не могу: я еще не совсем оправилась и не хочу подвергать его хотя бы малейшему риску заразиться. И что мне теперь делать? Так же как и Сулана, закрыться в комнате с мыслями о прошлом, терзая себя воспоминаниями о канувшем безвозвратно времени? Ты знаешь, что для меня это был золотой век. Эти пятьдесят лет превратились в один длинный чудный сон. Но всегда наступает такой момент, когда нужно просыпаться, и это мое пробуждение пришлось как раз на то самое мгновение, когда разгорелся погребальный костер Леарко. Теана, все кончено. Я должна благодарить судьбу за столь продолжительный период моей жизни. Но теперь меня уже больше ничто не связывает ни с Макратом, ни с целым светом.