— А ей все это известно?

— Нет еще.

— Что ж, в таком случае, тебе лучше поторопиться. Она влюблена в тебя, дорогой, это очевидно. И ты уж меня извини, но я должна сказать: со стороны все выглядит так, будто ты ее поощряешь.

Диана склонила голову набок и снисходительно улыбнулась.

— Но, может быть, у вас с ней есть какие-то свои секреты? Может быть, она обладает талантами, коих я оценить не в силах?

Александра охватил приступ гнева. Он рассердился на Диану, да и на самого себя тоже.

— Ничего подобного не было!

— Вот как? — Диана насмешливо сложила губки бантиком. — Стало быть, все дело в этом?

Александр заложил руки за голову. Обычно ему нравилось пикироваться с Дианой. Но только не сейчас. Не по этому поводу.

— Если бы я не знал тебя, любовь моя, то заподозрил бы, что ты ревнуешь, — он усмехнулся и подмигнул ей. — Но я тебя хорошо знаю.

— Да уж, надеюсь, — Диана наклонилась и поцеловала его в лоб. — Я столь далека от ревности, что нарядила ее в одно из своих платьев (правда, его пришлось немного ушить) и послала к ней Мари, чтобы придать хоть какую-то форму этим немыслимым волосам. Если бы ты встретил ее при дворе, то теперь, наверное, не узнал бы. Она выглядит настоящей щеголихой.

— Спасибо, милая. Это все, что я мог бы желать.

Она медленно обвела кончиками пальцев его рот.

— И больше ничего? Раньше с тобой такого не было, Александр. Если это и есть венец твоих желаний, я буду глубоко разочарована.

Диана улыбнулась и отступила от кровати.

— А теперь доедай свой завтрак. Приятного аппетита. Когда закончишь, найдешь леди Дуглас в саду. Советую поделиться с ней своими планами… по крайней мере некоторой их частью.

Она открыла дверь, но обернулась на пороге.

— И прошу тебя, будь с нею поласковее, дорогой. Утешь ее. Она, конечно, гостья в моем доме, однако общество юных особ, страдающих от безответной любви, представляется мне чрезвычайно обременительным.

К тому времени, как Александр отправился на поиски Джонет, прошло более часа. Покончив с плотным завтраком, он принял горячую ванну и побрился, а потом натянул свежевычищенные кожаные штаны, надел белую льняную рубашку и пошел прогуляться по саду.

Но Джонет там не было. Он обошел все помещения центральной башни и стал искать ее во внешних укреплениях. Дойдя наконец до конюшен, Александр встревожился не на шутку. Джонет не было и здесь, зато он увидел Гранта, сидевшего на низенькой скамеечке. Его верный спутник строгал какую-то палочку и выглядел мрачнее обычного.

— Ты видел Джонет?

— Да, она поехала кататься верхом. Сказала, что ей хочется побыть одной.

Александр нахмурился.

— И ты отпустил ее одну?

— Похоже, ей и вправду хотелось побыть одной.

— Живо седлай мою лошадь! Если с ней что-то случилось, я…

Грант поднял голову.

— Тут есть небольшой парк, разбитый по приказу графини. Вон за той луговиной. Вчера, пока ты спал, мы с девочкой ездили туда вместе. — Он вновь помрачнел и вернулся к своему бесцельному занятию. — По-моему, ей лучше побыть там, чем сидеть тут в четырех стенах.

— Говори прямо. Ее что-то расстроило? В чем дело? — настороженно прищурился Александр.

— Назначен день суда над Мьюром. Говорят, против него выставлено много свидетелей.

— Проклятие! Кто ей сказал?

— Диана. Упомянула походя сегодня утром. Услышала, мол, об этом, когда уезжала из Эдинбурга.

— Разрази меня гром! Как она могла сделать такую глупость?

Грант пожал плечами.

— Разве наша Диана похожа на дуру? — На минуту он с головой ушел в выстругивание зубочистки. — Поразмысли об этом немного, братец. До тебя дойдет.

Александр опять выругался и подозвал вышедшего из-за угла конюха.

— Седлай мою лошадь, да побыстрее!

— Две твои женщины в одном и том же доме. Похоже, нам всем тут скоро станет тесно, а?

— Джонет Максвелл не моя женщина, — холодно ответил Александр. — Я привез ее сюда, потому что обещал ей помочь, но главным образом, чтобы отомстить Мэрдоку. Как только я все устрою, она отправится во Францию.

— Да уж, известное дело, — хмыкнул Грант, продолжая непрерывно строгать. — Только не говори мне, что тебя это не волнует.

— Ее поездка во Францию? Ни капли.

Грант покачал головой.

— Можешь лгать девчонке, если хочешь, или себе самому, если ты настолько глуп, но мне не пытайся морочить голову всяким вздором. Я хитрый старый горец, и я тебя знаю. Несмотря на оба эти обстоятельства, я к тебе привязан, братец. И немного встревожен, понимаешь?

Александр тяжело вздохнул. Несколько мгновений он молчал, потом его лицо расплылось в улыбке.

— Не думал, что моя душа — открытая книга. Сперва Диана. Теперь ты.

Он помедлил, в его голосе зазвучали горькие нотки.

— Смешно, не правда ли? Боже милостивый, да Мьюр умер бы со смеху, если бы узнал!

Грант как ни в чем не бывало продолжал выстругивать свою зубочистку.

— Нет, не думаю.

— Точно умер бы, даю слово. Какая утонченная месть! Я позволил своим чувствам взять верх над разумом… Диана уже на это намекнула, и она, конечно, права. Я отошлю девочку во Францию. Мне нечего ей предложить. Мне вообще нечего предложить порядочной женщине. Мьюр об этом позаботился!

— Мне очень жаль, братец.

— Мне тоже. Но я с этим справлюсь, — Александр вздохнул и провел рукой по волосам. — Таков людской удел, не правда ли? Желать того, что недоступно. Наверное, истинная мудрость состоит в умении довольствоваться тем, что есть и пока можно.

— Многие так считают.

— Я бы и сам так сказал еще две недели назад… но не теперь. — Александр помолчал. — Послушай, Грант… мы столько раз выручали друг друга из самых невероятных переделок… Я уже и счет потерял, — он запнулся и прикусил губу. — Я хочу сказать… Надеюсь, ты понимаешь…

Грант поглядел ему прямо в глаза.

— Я же тебе говорил, я хитрый старый горец. Не надо слов. Ты привык к темной стороне жизни, братец, ты много чего перенес и в отличие от других не жаловался. И я еще не потерял надежды увидеть, как ты пробьешься к свету.

Они молча смотрели друг на друга. Вдруг Александр рассмеялся.

— О Господи, как мы дошли до жизни такой? Я ведь собирался сказать, что шкуру с тебя спущу!

Конюх привел оседланную лошадь. Лицо Гранта приобрело обычное непроницаемо-угрюмое выражение.

— Садись-ка ты лучше на коня да поезжай за девочкой. А шкуру мою не трожь, она мне очень дорога, вся до последнего кусочка. После стольких лет, считай, я с ней сроднился.

Александр вскочил в седло.

— Каждому, кто посягнет на твою шкуру, придется взять и мою. А мне и самому в последнее время ее не хватает.

Он повернул коня и рысью направил его к воротам.

Грант посмотрел ему вслед.

— А кто виноват, мальчик мой?

Он сокрушенно покачал головой.

— Уж больно ты хитер, как я погляжу. Сам себя готов перехитрить.

Джонет пристально смотрела на воду вытянутого узкой полоской пруда, пытаясь проникнуть взглядом за колеблющееся отражение над вздыбленной рябью поверхностью. Крошечная рыбка выскользнула из-под затонувшей коряги и засновала между колышущихся водорослей. Из-за коряги показалась и медленно двинулась ей навстречу крупная рыба.

Сама того не замечая, девушка затаила дыхание. Она знала, каково тому, за кем охотятся.

Но хищник лениво проплыл мимо, ничего не заметив. Значит, его крошечной жертве отпущен еще день, чтобы вырасти и поумнеть. А может быть, и меньше. Может, час или всего несколько минут.

— Какое увлекательное занятие: смотреть на воду! Удивительно, как это мне раньше не приходило в голову!

Джонет вздрогнула от неожиданности.

Александр подошел к ней, ведя на поводу своего коня. Он был смугл и в плотно облегающих кожаных штанах и белой рубашке выглядел бодрым и свежим. Долгий сон явно пошел ему на пользу. Она обрадовалась, и тотчас же, как ни странно, ее охватило негодование. Наверное, Роберт выглядит сейчас далеко не так хорошо.