— Верно.

Они молча уставились друг на друга, причем каждый видел больше, чем другому хотелось бы. Потом Александр вскочил на коня.

— Смотри в оба, Грант, — сказал он. — Если заподозришь неладное, снимайся со стоянки. Я тебя разыщу.

— Береги себя, братец. Береги себя и… — Грант на мгновение запнулся, — не зарывайся. Кровная месть — штука опасная, пожалуй, куда опаснее, чем все твои прежние драки. Легче наломать дров, понимаешь?

Хозяин Дэрнэма коротко кивнул. Он пришпорил коня и ускакал, вскоре скрывшись за деревьями. Трое из его людей последовали за ним.

Грант прав, думал по пути Александр. Куда проще было бы передать девушку Мэрдоку. Такой поступок укрепил бы его позиции в глазах Дугласов и усыпил бы последние подозрения, которые лорд-губернатор мог питать относительно его благонадежности. В этом и заключался его первоначальный план, и он был всем хорош.

Увы, теперь не было ни малейшей возможности претворить его в жизнь.

Они заметили старую дозорную башню в пяти милях от лагеря Александра. След становился все горячей, всадники поскакали вперед, как стая гончих, преследующих добычу, и всего через полчаса выехали на берег речки. Вскоре после этого они нашли на скалистом берегу место, где было несколько небольших пещер.

На прибрежной гальке никаких следов, конечно, не было, однако зоркий глаз замечал то тут, то там недавно перевернутый камень или примятые листья папоротника. Ветер донес до них едва уловимый запах дыма от костра, горевшего, похоже, всю ночь. Александр почувствовал, как по всему его телу пробегает дрожь возбуждения, а мышцы невольно сокращаются в напряженном ожидании. Он нутром чуял, что Мьюр неподалеку.

Он бесшумно пробрался сквозь заросли, покрывавшие склон холма. Этим искусством Александр овладел с детства. Вход в пещеру, хорошо защищенную скальными складками, был скрыт парой скрепленных вместе пледов. Он никогда бы не нашел этой пещеры, если бы не знал совершенно точно, где она находится.

На дюйм отодвинув завесу, Александр осторожно заглянул внутрь. В неверном свете самодельной лампы на груде пледов, скрестив ноги по-турецки, сидел человек, погруженный в чтение. В руках он держал книгу, маленький томик в черном кожаном переплете. Александр едва различал в полутьме его профиль: широкий лоб, полускрытый густыми золотисто-каштановыми волосами, горделивый орлиный нос, надменный рот и решительный подбородок. Это было лицо Роберта Максвелла, графа Мьюра, лицо, навеки запечатлевшееся в его памяти с десятилетнего возраста.

— Как приятно увидеть вас вновь, милорд.

Человек обернулся, быстро схватив правой рукой обнаженный меч и одновременно выронив из левой книгу. Вздох изумления вырвался из его груди, лицо побелело от непередаваемого ужаса, рука с мечом застыла в воздухе. Он даже не сделал попытки подняться.

— Гэвин? Боже… о Боже мой!

Александр шагнул вперед, и свет упал прямо на его лицо.

— Не совсем. Я не призрак, явившийся за воздаянием. Но я рад, милорд, что вы его не забыли.

Мьюр откинулся назад. Однако он уже преодолел свой первоначальный испуг и поднял меч на изготовку.

— Александр! — прошептал он. — Конечно же, ты Александр. Я бы тебя повсюду узнал. Вылитый портрет этого дьявола, твоего отца.

— Опустите меч. Нас тут столько, что, если понадобится, мы можем его отнять.

Александр негромко свистнул, и его люди появились у него за спиной. Он внимательно оглядел тесное помещение, напоминавшее вырубленную в скале келью.

— Похоже, вы не оставили себе пути к отступлению. Разумно ли это, милорд? Разве вы никогда не охотились и не знаете, что бывает, когда лиса забивается в нору?

— Стало быть, теперь ты состоишь на службе у Ангуса. И на побегушках у Мэрдока, я полагаю? А ему известно, что у тебя есть еще один хозяин? Скажем, Генрих Тюдор? — спросил Мьюр вместо ответа.

Александр лениво пожал плечами.

— Я служу тому, кто больше платит или может предложить то, что мне нужно.

— Так могла бы сказать любая продажная тварь из любого эдинбургского борделя. Но в тебе, я полагаю, говорит голос крови, — Мьюр горько усмехнулся. — Яблочко от яблони…

Александр теребил сломанный ноготь, выжидая. У него имелось оружие, и он намерен был им воспользоваться.

— Неужели? Как ни странно, я как раз пришел к противоположному заключению. Удивляюсь, как на яблоне Максвеллов мог распуститься столь прелестный цветочек.

Наблюдая за Мьюром сквозь полуопущенные ресницы, он заметил, как рука его врага стиснула рукоять меча, а по горлу прошла судорога. Но минута напряжения миновала. Александр по-прежнему выжидал, весьма довольный собой.

— Что это значит? — с трудом проговорил Мьюр.

— Только то, что ваш брат был, несомненно, человеком во всех отношениях приятным и совсем не похожим на вас.

Мьюр вскочил, как будто его ужалила змея.

— Если ты коснулся девушки хоть пальцем, я убью тебя, клянусь Богом!

Александр только этого и ждал. На краткий миг, понадобившийся Мьюру, чтобы подняться на ноги, его положение оказалось неустойчивым. Он бросился вперед и изо всех сил ударил противника ногой по колену.

Тот упал как подрубленный, а хозяин Дэрнэма наступил ему на запястье и, довольно улыбаясь, нагнулся, чтобы поднять меч, выпавший из разжавшихся пальцев. Он сумел обезоружить противника, даже не обнажив свой собственный клинок. Этому приему много лет назад его научил Лайл Барроу, и не раз жестокий трюк спасал ему жизнь.

Мьюр выругался сквозь зубы. Александр, уверенный в собственном превосходстве, обернулся ко входу в пещеру и велел своим людям встать на караул снаружи.

— Ну а теперь, — произнес он самым любезным тоном, — мы могли бы поговорить.

Съежившись на каменном полу пещеры, Мьюр молча потирал свою руку. Его дыхание было прерывистым и частым, однако он не издал ни единого стона. Наконец он поднял голову. Его лицо было искажено страданием.

— Чего тебе надо, Хэпберн?

— Того же, о чем я просил два года назад, когда вернулся из Англии. Я написал вам с просьбой о встрече. Хотел поговорить как разумный человек с разумным человеком. Вы не просто отказали, нет, вы приказали прогнать моего посыльного кнутом за ворота и пригрозили сделать то же со мной, если я когда-нибудь переступлю границу ваших земель. — Александр горько усмехнулся. — Я больше не намерен выступать в роли просителя, Мьюр. Сомневаюсь, что в настоящий момент любого из нас можно было бы назвать разумным человеком, но вам придется со мной поговорить и ответить на все мои вопросы.

Грязный и растрепанный, Мьюр гордо, даже заносчиво, вскинул голову. На мгновение его серо-зеленые глаза напомнили Александру о Джонет.

— И что заставляет тебя думать, что я стану разговаривать с подлецом, раз двадцать продавшим свою страну, с человеком, не имеющим права дышать?

Александр спокойно выдержал его взгляд.

— Не «что», а «кто». Некая доверчивая девица, считающая, что солнце встает и садится по вашему желанию. Сейчас она мирно почивает в пяти милях отсюда. — Он усмехнулся. — Видите ли, Мьюр, я не повторяю своих ошибок. На сей раз вам не удастся меня прогнать. На сей раз я пришел во всеоружии и заставлю вас выполнить мое требование.

Зеленые глаза расширились, зрачки потемнели. Мьюр дернулся, пытаясь встать, Александр угрожающе поднял клинок.

— Грязный сукин сын! Ты привез сюда Джонет?

— По правде говоря, она сама на этом настояла. У нее с собой целая куча камушков, и она одержима безумной мыслью удрать во Францию, чтобы скрасить вашу жизнь в изгнании.

— О Господи!

В неверном колеблющемся свете Александру показалось, что Мьюр выглядит гораздо старше своих сорока четырех лет. Впервые он заметил темные круги под глазами надменного лорда, глубокие складки у рта, свидетельствующие о крайней усталости. Было ясно, что известие о причастности Джонет явилось для него неожиданным ударом. Это означало, что Гордону Максвеллу не удалось сюда добраться. Александр на мгновение нахмурился, задумавшись над возможными осложнениями, но решил заняться этим позже.