«Мы, коммунисты 2-й базы радиотелеграфных формирований, — говорилось в нем, — провожая в лице твоем одного из старых товарищей, основателя нашего коллектива, несем тебе глубокую благодарность за понесенные труды по воспитанию в нас коммунистического духа. Мы не забудем наших общих собраний, где под твоим руководством путем бесед, дискуссий, рефератов мы получили, благодаря твоему умению передать понятным рабочему словом, ясное представление по вопросам о «верхах» и «низах», «профсоюзах», «продналоге» [темы внутрипартийных дискуссий] и пр.
Мы, рабочие нашего коллектива, не забудем нашего дорогого путиловца Кольку-книжника, благодаря которому наша ячейка по работе стояла первой по Кремлевскому району казанской (партийной] организации, и, расставаясь, надеемся, что многим из нас еще придется встретиться с тобой на поле борьбы за светлое будущее коммунизма»{44}.
Завершив текущие дела, Ежов выехал в Москву. По прибытии он был сначала направлен на отдых и лечение в один из санаториев, а затем, в январе 1922 г., с диагнозом «колит, малокровие и катар легких» помещен в Кремлевскую больницу. 13 февраля срок лечения подошел к концу, но в сопроводительном удостоверении ординатор Кремлевской больницы указал, что по состоянию здоровья Ежов нуждается в дополнительном месячном отпуске.
Больше, однако, отдыхать уже не пришлось.
Часть II
Вверх по ступеням номенклатурной лестницы
Глава 5
Посланец Центра
В то время как Ежов поправлял свое пошатнувшееся здоровье, в соседней с Татарией Марийской автономной области происходили события, последствия которых сказались на его судьбе самым непосредственным образом.
Марийская автономная область (МАО) была образована в ноябре 1920 года из территорий, входивших в состав Казанской, Вятской и Нижегородской губерний. Проживающие здесь марийцы в процессе своего исторического развития разделились на две группы: на луговых (80 % от общего числа) и горных (20 %), между которыми существовали определенные языковые, культурные и бытовые различия. Представители обеих групп активно участвовали в установлении советской власти в этих краях, и в тот период особых расхождений между ними не возникало. Разногласия начались позже, когда в повестку дня встал вопрос о создании Марийской автономной области.
Горные марийцы, проживавшие на территории Козьмодемьянского уезда Нижегородской губернии, предлагали центром будущей автономии сделать Козьмодемьянск, тогда как луговых марийцев устраивал только г. Краснококшайск (ныне Йошкар-Ола) — центр одноименного уезда Вятской губернии.
Конечно, Козьмодемьянск лучше мог выполнять роль автономного центра, здесь проживало семь тысяч человек, а в Краснококшайске — лишь около двух тысяч, но луговых марийцев было больше, и их мнение победило.
Напряженность в отношениях между партийными и советскими работниками обеих национальных групп продолжала в дальнейшем усиливаться в связи с тем, что аппарат органов управления МАО был сформирован в основном из луговых марийцев и русских. Противоречия и взаимная неприязнь постепенно накапливались, и наконец произошло то, что вошло в историю марийской парторганизации под названием «Козьмодемьянский конфликт».
Летом 1921 г. в Поволжье засуха уничтожила почти все посевы. Начался голод. Распределением продуктов, поступающих в Марийскую область из государственных фондов, занимался областной продовольственный комитет (облпродком), который пересылал на места распоряжения центра и наряды на отпуск хлеба. В октябре, в связи с нехваткой продовольствия, облпродком распорядился сократить число потребителей, обеспечиваемых питанием за счет государства. Однако то ли это указание было в Козьмодемьянском кантоне[4] проигнорировано, то ли вовремя туда не дошло (регулярной связи с областным центром тогда еще не было), но так или иначе кантонный продовольственный комитет (кантпродком) продолжал обеспечивать местное население по старым нормам, в результате чего произошел перерасход продуктов питания.
Этой ситуацией было, по-видимому, решено воспользоваться для того, чтобы проучить строптивых козьмодемьянцев. Для выяснения всех обстоятельств незаконного расходования Козьмодемьянским кантпродкомом продовольственных ресурсов была создана специальная комиссия, и 24 декабря, обсудив ее доклад, бюро Марийского обкома РКП(б) постановило распустить Козьмодемьянскую парторганизацию, предать партийному суду ее руководителей и арестовать некоторых из них.
Однако руководство кантонного комитета партии отказалось подчиниться этим распоряжениям и даже попыталось организовать вооруженное сопротивление. Кроме того, оно направило в адрес ЦК РКП(б), ВЦИК и ВЧК телеграмму, в которой потребовало принять меры к прекращению арестов местных партработников и немедленно прислать комиссию из центра.
В Марийскую область был направлен представитель ЦК РКП(б) Н. А. Кубяк. Ознакомившись с ситуацией, он отменил решение о роспуске Козьмодемьянского канткома, как не имеющее достаточных оснований. Вместе с тем на состоявшемся 18–20 января 1922 г. расширенном заседании областного комитета партии Кубяк подверг критике и ошибки, допущенные Козьмодемьянскими руководителями.
10 февраля 1922 г. доклад Н. А. Кубяка о положении в марийской парторганизации был заслушан на заседании Оргбюро ЦК РКП(б). В принятом постановлении в числе других мер, направленных на нормализацию обстановки, было указание Учетно-распределительному отделу ЦК подыскать нового секретаря для Марийского областного комитета партии.
Поиски были непродолжительными. По-видимому, кандидатура бывшего заведующего агитпроп отделом Татарского обкома, которому пора уже было излечиться и приступить к работе, всплыла почти сразу. В пользу этого выбора говорило, вероятно, и то, что Ежов около двух лет проработал в Поволжье и хорошо был знаком с местной спецификой, в том числе и национальной.
15 февраля 1922 года Секретариат ЦК РКП(б) постановил командировать Ежова в Марийскую область, рекомендуя его в качестве секретаря местного обкома партии. Вероятно, предполагалось, что он успеет туда приехать еще до завершения 3-й областной партконференции, открытие которой было намечено на 17 февраля. Это позволило бы ему занять предназначенную для него должность наиболее естественным путем в ходе выборов на первом после окончания конференции организационном пленуме обкома.
Известие о новом назначении вряд ли доставило только что выписавшемуся из больницы Ежову большую радость. Вероятно, он предпочел бы не возвращаться в охваченное голодом Поволжье, но раз партия считала это необходимым… Сразу, однако, Ежов выехать не смог, так что ответственным секретарем Марийского комитета остался занимавший эту должность и до конференции Н. Ф. Бутенин. Информация о его повторном избрании была сразу же направлена в Москву, сопровождаемая просьбой об утверждении этого решения.
Далее события развивались так. 6 марта 1922 года Оргбюро ЦК рассмотрело вопрос об утверждении Бутенина ответственным секретарем Марийского обкома и по непонятным причинам, вопреки своему прежнему решению, постановило: не возражать. Однако предыдущее постановление отменено почему-то не было, и, таким образом, по одному и тому же вопросу было принято два взаимоисключающих решения, первое из которых (о направлении в МАО Ежова) находилось уже в стадии исполнения. В результате, когда ничего не подозревающий Ежов прибыл наконец в Краснококшайск, выяснилось, что его здесь никто не ждет.
15 марта ситуация с двумя кандидатами на один пост была рассмотрена на заседании бюро Марийского обкома РКП(б), проходившем с участием Ежова. Из пяти членов бюро на заседании присутствовало четверо. Обсуждение проходило бурно. Суть разногласий сводилась к тому, что Ежов был «назначенец» и русский, а Бутенин — свой и мариец. Договориться не удалось, и вопрос был поставлен на голосование. Сам Н. Ф. Бутенин, по-видимому, из этических соображений, участия в нем не принимал, а голоса остальных разделились следующим образом: за Ежова — два (оба русские), за Бутенина — один (председатель исполкома областного Совета И. П. Петров, мариец). Ввиду таких расхождений, было решено послать телеграмму в ЦК РКП(б) с мотивированными заявлениями обеих сторон для того, чтобы окончательное решение приняла Москва. Однако на очередном заседании бюро, состоявшемся 20 марта, И. И. Петров, понимая, видимо, что ЦК не станет отзывать прибывшего уже к месту назначения Ежова, тем более получившего при голосовании «большинство» голосов, снял свои возражения и присоединился к мнению остальных членов бюро. С этого момента Ежов официально вступил в должность ответственного секретаря Марийского областного комитета РКП(б).
