— Пожалуй, лучше их словить, — сказал он. — Подойдем с трех сторон. Если заметите, что один из них пустится наутек, стреляйте по лошади.

— Да нет тут лошадей, — напомнил ему Дитц. — Лишь мул и осел.

— Все равно стреляйте, — велел Калл.

— А вдруг я попаду в человека? — спросил Ньют.

— Это его проблема, — ответил Калл. — Твоя задача — не дать ему ускакать.

Они привязали лошадей к маленькому кривому дереву и повернули к хижине. Пение прекратилось, за то слышались голоса спорящих людей.

В этот момент капитан и Дитц ушли, оставив Ньюта одного нервничать под тяжким грузом ответственности. Ему пришло в голову, что ближе всего он находится к их же собственным лошадям, и, если те люди в лагере — опытные бандиты, они с удовольствием украдут этих трех лошадей. Может, пением они их заманивали, старались сбить капитана с толку. Может, их не двое, а больше и остальные прячутся в темноте.

Не успела эта мысль прийти ему в голову, как он на чал жалеть, что вообще об этом подумал. Он ощутил ужас. Между ним и хижиной полно низких кустов, в основном карликовый дуб, и под любым из них может прятаться бандит с ножом Боуи. Пи часто объяснял ему, какое хорошее оружие — нож Боуи в руках опытного человека. Ньют живо вспомнил описания того, как следует всаживать этот нож. Не успел он пройти и десяти шагов, как уверился, что конец его близок. Ньют понимал, что может стать легкой добычей даже для самого неопытного бандита: ведь он никогда ни в кого не стрелял, да и плохо видел ночью. Все это было настолько очевидно, что Ньют словно отупел, его про сто сковывал страх, и он ничего не смог бы предпринять в случае нападения.

Юноша даже на мгновение почувствовал досаду от того, что капитан оставил его на той стороне хижины, где они привязали лошадей. Доверие капитана, которое он и не рассчитывал завоевать, внезапно показалось ему чрезмерным, поскольку возложило на него ответственность, которую он боялся не оправдать.

Но время шло, и Ньют, тем не менее, медленно продвигался к хижине, держа пистолет в руке. Когда с ним были капитан и Дитц, хижина казалась совсем близкой, но после их ухода она заметно отодвинулась, и на пути

]к хибаре попадалось много подозрительных теней.

"Единственное, что придавало Ньюту бодрости, так это то, что люди у костра громко разговаривали и вряд ли могли его заметить и услышать, если только он с перепугу не выстрелит из пистолета.

Подойдя футов на тридцать к дому, он остановился и присел за кустом. Хижина вся покосилась, стены ее бы ли сломаны и в дырах, в которые легко можно было за глянуть. Ньют разглядел, что спорящие мужчины не высоки ростом и довольно плотного сложения. К тому же не вооружены, во всяком случае, такое создавалось впечатление. На обоих были грязные рубашки, и тот, что постарше, совершенно лыс. Второй выглядел помоложе, возможно, не старше самого Ньюта. Он заметил у них бутылку, в которой почти ничего уже не осталось, если судить по тому, что старший отказывался передать ее младшему.

Нетрудно было разобраться в предмете спора. Они обсуждали свой следующий обед.

— Говорю, надо съесть мула, — предложил младший.

— Ничего подобного, — возразил второй.

— Тогда дай мне выпить, — попросил младший.

— Пошел вон, — сказал старший. — Ты свою вы пивку не заслужил, и я тебе не дам съесть моего мула. Я ему обязан, этому мулу. И ты тоже. Разве не тащил он нас весь этот длинный путь, не жалуясь?

— В эту пустыню, чтобы помереть, так ты хочешь сказать? — спросил молодой. — И я еще должен благодарить мула?

Ньюту уже удалось рассмотреть худющего мула и маленького ослика, привязанных к хижине по другую сторону костра.

— Если подопрет, съедим осла, — сказал лысый. — Зачем вообще осел?

— Выучим его сидеть на заднице и лопать куски сахара, — предложил молодой и сам рассмеялся собственному остроумию.

Ньют подвинулся немного ближе. Страх его быстро исчезал. Люди, занятые такими разговорами, вряд ли представляли собой опасность. Не успел он так поду мать, как чья-то рука ухватила его за плечо, и он едва не потерял сознания от страха, решив, что за рукой по следует нож. Затем он сообразил, что это Дитц. Жестом приказав ему следовать за собой, Дитц пошел прямиком к хижине. Вид у него был совершенно спокойный. Когда они находились футах в пяти от полуразрушенной хижины, Ньют увидел, как с другой стороны в освещенный круг ступил капитан Калл.

— Вы, ребята, не дергайтесь, — приказал он спокойным, почти дружеским голосом.

Но мужчинам у костра он таковым, очевидно, не по казался.

— Убийцы! — завопил молодой. Он вскочил и рванул мимо капитана с такой скоростью, что тот даже не успел подставить ему ногу или вмазать ружьем по голове. Двигаясь довольно быстро для толстяка, он вскочил на мула прежде, чем кто-то успел пошевелиться. Ньют ожидал, что капитан пристрелит его, но тот просто стоял и наблюдал, держа ружье на сгибе руки. Мальчишка, а он и был мальчишкой, безуспешно пинал мула пятками, и мул отреагировал, сделав короткий прыжок вперед и затем свалившись на землю, при этом перекинув мальчика через голову. Парень приземлился примерно на то же место, откуда только что сорвался. Присмотревшись, Ньют понял, почему капитан не стал ему мешать: ноги у мула были спутаны.

Зрелище человека настолько глупого, чтобы попытаться удрать на спутанном муле, привело в восторг Дитца. Он хлопнул себя рукой по бедру и от души расхохотался, на мгновение прислонив ружье к стенке хижины.

— Вот видишь, плохой мул, — с негодованием заметил парень, вскакивая. — У него ноги не идут.

Дитц заржал еще громче, но лысый вздохнул и как-то странно посмотрел на капитана.

— Он мой брат, но умом не блещет, — тихо сказал он. — Господь наделил его хорошим баритоном, так мне кажется. Он решил, что этого вполне довольно для бедного ирландского парня.

— Да уж поумнее тебя, — возразил парень. Судя по всему, он готов был продолжать спор, но его брат просто улыбнулся.

— Надо распутать мула, если хочешь, чтобы он передвигал ногами, — посоветовал он. — Ты всегда за бываешь такие мелочи, Шон.

Мул исхитрился подняться на ноги и спокойно стоял рядом с капитаном.

— А я его и не спутывал, — заявил Шон. — Я на осле ехал.

Лысый мужчина гостеприимно протянул бутылку капитану.

— Тут последний глоток, — сказал он. — Но если вас мучает жажда, милости просим.

— Премного благодарен, но вынужден отказаться, — проговорил капитан. — Послушайте, а вы знаете, где находитесь?

— Не в Ирландии, — ответил мальчик. — Это уж точно.

— У вас случайно нет с собой мешочка картошки, сэр? — спросил тот, что постарше. — Мы очень соскучились по картошке.

Калл жестом пригласил Дитца и Ньюта присоединиться к ним. Когда они подошли, лысый встал.

— Поскольку вы, судя по всему, не собираетесь нас убивать, я бы хотел представиться, — сказал он. — Меня зовут Аллен О'Брайен, а это мой младший брат Шон.

— Это все ваши животные? — спросил Калл. — Только мул и осел?

— Когда мы пустились в путь, у нас было три мула, — пояснил Аллен. — Признаюсь, жажда взяла над нами верх. Мы поменяли двух мулов на осла и выпивку.

— И еще бобы, — вставил Шон. — Только эти бобы никуда не годятся. Я об них зуб сломал.

Пришла очередь Калла вздыхать. Он ждал встретить vaqueros, а вместо этого наткнулся на двух беспомощных ирландцев, к тому же не имеющих верховых лошадей. Вид и у мула и у осла был изголодавшийся.

— Как вы сюда попали? — спросил он.

— Это длинная история, — ответил Аллен. — Мы далеко от Галвестона? Мы туда ехали.

— Вы здорово промахнулись, — сказал Калл. — Эта вот хижина, где вы заночевали, принадлежит Педро Флоресу. У него неважный характер, и если он завтра вас здесь обнаружит, вполне может повесить.

— Наверняка, — подтвердил Дитц — Завтра у него будет здорово плохое настроение.

— Ладно, тогда мы поедем с вами, — произнес Аллен. Он вежливо предложил бутылку Дитцу и Ньюту, а когда они отказались, допил ее одним глотком и швырнул в темноту. — Все, мы уже собрались, — добавил он.