– Как слышишь меня? – раздался в гарнитуре шлема голос Прохнова, присоединившегося к коллегам на смотровой площадке.

– Нормально, – ответил Глеб.

– К испытанию готов?

– Так точно.

– И чего стоим? Живо на огневой рубеж!

– Система, прицел, приближение десять, – подал Глеб команду бортовому компьютеру, заняв позицию, и на стекле шлема поверх увеличенной картинки тут же высветилась прицельная сетка, движущаяся в такт со стволами пулемета.

Дальномер, запестрев меняющимися цифрами, остановился в районе «500,52», когда перекрестие легло на ближайшую мишень.

Глеб, с нетерпением ожидая услышать почти забытый уже рокот, нажал на гашетку, но… ничего не произошло.

– У меня тут какие-то проблемы с пулеметом.

– Активируйте оружие, – донесся из динамиков приглушенный ладонью голос профессора.

– Значит, «доверяем друг другу»?

– Техническая заминка, только и всего. Продолжай.

Вторая попытка оказалась успешнее. Пулемет, повинуясь давлению механического пальца на гашетку, изрыгнул сноп пламени и грохот, куда сильнее ожидаемого. Впрочем, стоящую в полукилометре мишень это ничуть не впечатлило, так как с два десятка трассирующих пуль ушли заметно выше цели.

– Ух! А эта штука здорово по ушам шарашит, – отметил Глеб.

– Раньше не доводилось выпускать по двадцать пять крупнокалиберных в секунду с рук? – усмехнулся профессор.

– Был такой пробел в моем опыте. Система, подавить внешние шумы.

– Мы внесли поправки в прицел. Снизь темп и попробуй еще.

Глеб, переведя реостат на отметку 600, снова зажал гашетку и в этот раз почувствовал только вибрацию, идущую по броне от пулемета. Большинство светящихся в утреннем полумраке линий легли точно в цель, показав значительно лучшую кучность.

– Система, убрать прицел, приближение двадцать.

От ростовой мишени осталась лишь нижняя половина.

– Ну, как тебе? – не без гордости поинтересовался Прохнов.

– Система, приближение ноль. Напоминает тренажер стрелка БМП с отключенным звуком. Только тут по-настоящему. Странное ощущение. Вроде такую пушку одной рукой держу, а не чувствую ее почти – ни веса, ни отдачи, только вибрация легонькая.

– Разве плохо?

– Непривычно.

– Ну, это дело поправимое. А теперь пробегись-ка.

– То есть?

– Что непонятно в слове «пробегись»? Туда-сюда вдоль рубежа, только не очень далеко. И поставь оружие на предохранитель. Мы же не хотим случайных жертв?

Глеб собрался было «удивиться» – отчего пулемет еще не дезактивирован. Но на всякий случай решил придавить гашетку, направив стволы в небо. Предположение оказалось верным. Однако от сарказмов по поводу доверия он на этот рез решил воздержаться, закрыл гашетку предохранительной крышкой и побежал.

Первая сотня метров далась не так просто, как можно было ожидать. Если шаг легко было контролировать, то бег в броне сопровождался определенным дискомфортом, связанным с недостаточным откликом. Дважды Глеб едва не вспахал бронированной физиономией грязь, неудачно поставив ногу. Но быстро освоился, и обратный спринтерский рывок вышел значительно лучше.

– Помедленнее, не части! – кричал профессор к концу забега. – Ты за сколько стометровку в учебке пробегал?

– Одиннадцать сорок три, – припомнил Глеб, отдышавшись.

– Что ж, могу обрадовать, твой новый рекорд – десять девяносто пять. Неплохо для восьмисоткилограммового атлета! А?

– Пожалуй.

– Молодец. Возвращайся к башне. Теперь попробуем отработать весь комплекс.

– Стрельба в движении?

– Полтора километра с боем через полигон.

– Оружие бы проверить. Я, похоже, зачерпнул грязи стволами. Длинноваты они для бега. Нужно либо укорачивать, либо сдвигать пулемет назад, чтобы дульный срез чуть за кисть выступал. У «Ивана» ручищи и так ниже колен, а тут еще и это…

– Хм, ценное замечание. Учтем.

У башни Глеба уже ждали два техника, незамедлительно принявшиеся с фонарями, шомполами и пневмоочистителями хлопотать вокруг пулемета.

– Еще пожелания будут? – осведомился со смотровой площадки Прохнов.

– Пить.

– Держи, – профессор бросил вниз бутылку с водой.

Глеб рефлекторно попытался схватить ее правой рукой в полете, но механическая кисть лишь зачерпнула воздух. Бутылка, стукнувшись о броню, упала в грязь так же, как техник, получивший в лицо стволами.

– Дерьмо! Медиков сюда! – заорал Прохнов, спеша вниз по лестнице. – Живой?

– Э-э… Трудно сказать, – замешкался второй техник над лежащим без движения коллегой.

– Господи, – покачал профессор головой, глядя на кровавое месиво, заменяющее теперь нижнюю челюсть и нос бедолаги. – Длинноваты. Однозначно длинноваты.

Примчавшиеся из МКП медики уложили не подающее признаков жизни тело на носилки и поспешили обратно.

– А тебе, – направил Прохнов указующий перст в сторону черно-коричневого заляпанного грязью и пахнущего порохом монстра, – нужно поработать над чувством габаритов.

– Система, открыть забрало.

Глеб подобрал с земли бутылку, но крышку отвинтить не успел. Едва механическая клешня сомкнулась на пластиковом вместилище дистиллированной воды, как то лопнуло, не выдержав давления.

– Черт!

– И над контролем силы тоже, – добавил профессор.

– А вам нужно довести до ума систему жизнеобеспечения. Чтобы люди вокруг не умирали, когда я хочу пить.

– Ладно, хватит о ерунде. У нас не так много времени.

– Стволы в порядке, – отчитался техник, закончив работу.

– Держи, – профессор протянул Глебу открытую бутылку.

Тот осторожно взял ее двумя пальцами и еще более осторожно поднес ко рту, изо всех сил стараясь не налить воды внутрь костюма.

– Благодарю. Черт. Даже губ не утереть.

– Это сверхтяжелая боевая броня, сынок, а не лимузин. Покажи нам, на что она способна. Твоя цель – ДОТ в полутора километрах на север. Отмечен флажком. Видишь его?

– Система, опустить забрало, приближение двадцать. Так точно, вижу.

– По пути к нему необходимо уничтожить все мишени, и как можно быстрее. Вопросы?

– Никак нет. Система, приближение ноль, прицел.

– Готовы? – развернулся Прохнов в сторону смотровой башни и, получив подтверждение, махнул рукой. – Начали!

Первые три ростовые мишени поднялись справа, через сто метров от линии старта. Глеб, не останавливаясь, направил пулемет в сторону «неприятеля» и нажал гашетку. Разлетающиеся куски фанеры он наблюдал уже краем глаза, переведя огонь на новые цели, возникшие левее. И снова пляшущая вереница трассирующих пуль размолотила цели, едва различимые среди поднятых в воздух брызг и комьев грязи. Следующие «неприятели» укрылись за бруствером из мешков. Длинная очередь смешала фанерную труху с песком. Еще один «враг» облюбовал блочное строение метрах в семидесяти правее, и, едва Глеб успел зажать гашетку, в дверном проеме появился «напарник врача». Пулеметная очередь, немного задержавшись на первом, спустилась по диагонали ко второму, превращая бетон вместе с фанерным «неприятелем» в облако серой пыли. В двух сотнях метров впереди возник силуэт бронетранспортера и быстро начал двигаться вправо.

– Система, захват цели, – подал Глеб голосовую команду.

Бортовой компьютер, рассчитав скорость мишени, выставил упреждение, и длинная очередь разрезала БТР надвое.

Красный флажок над крышей приземистого пулеметного капонира, едва различимого на поле, маячил уже не далее чем в двухстах метрах.

Глеб бежал к нему по извилистой траектории, имитируя уход с линии огня, но продолжал держать прицел на амбразуре. И когда черный зев перекрылся поднявшимися мишенями, осталось лишь сбавить ход и нажать гашетку.

Темное нутро ДОТа вмиг осветилось трассирующими пулями. Но в следующую секунду очередь пошла вразлет, дырявя землю и облака. У Глеба перед лицом полыхнуло пламя из разорванного ствола.

– Дьявол! Чтоб тебя!

– В чем дело? – ретранслировала гарнитура встревоженный голос профессора.

– Вот в чем! – Глеб повернулся в сторону башни и поднял пулемет, демонстрируя причину остановки.