– Из-за гастарбайтеров?! – воскликнула Алевтина Ильинична.

– Ну а из-за кого еще-то? Они же без женщин приехали. К нашим пристают, хотя некоторые рады, пустили к себе. Думали: непьющие, раз вроде бы мусульмане. Но пьют, как наши, задирают наших, дерутся… Кошмар какой-то!

– А чиновники, конечно, ничего не делают?

– Так у нас же и руководители города, и руководители предприятий все родственники. Дальние, близкие, но все в каком-то родстве. У вас в большом городе такое все-таки невозможно. А у нас… Управы не найти. Народ уезжает. Я никогда не думала, что куда-то сорвусь, но…

Я спросила, сколько Люсе лет. Оказалось – сорок три. Двое детей. Сын давно в Москве, дочь – школьница, осталась с бабушкой.

– Вот хочу устроиться, потом дочь сюда перевезу. Я никакой работы не боюсь, и у меня российский паспорт. Для некоторых работодателей это играет роль. Но я думала, что меня временно приютят Марина с Юрой. Все-таки родственники. Больше у нас тут никого нет.

– А к сыну в Москву что не поехали? – спросила я.

Люся вздохнула.

– Небось он там бабу нашел?

– Нашел, – Люся опять вздохнула. – Меня там не очень хотят видеть. А я не хочу навязываться. Правильно говорят: сын женился – под лед провалился. Официально он, правда, не женат, но живет у нее… Она квартиру купила. Такая самостоятельная, уверенная в себе женщина, старше его на пять лет. Пусть живут.

Люся вздохнула. Слушая рассказы знакомых о проблемах с детьми, я иногда задумываюсь: а может, и хорошо, что у меня нет детей? Нельзя быть настолько наивной, чтобы думать, что у меня получились бы совсем другие дети. Ведь они на самом деле могут уехать жить в другой город, за границу, прекратить общаться под влиянием своей второй половины, могут погибнуть, подсесть на наркотики…

Но несмотря ни на что я хотела ребенка. Хотя мне уже тридцать восемь. Получится ли?

– Варя, а кто-нибудь из этих сейчас дома? – Алевтина Ильинична кивнула на стену, отделявшую мою комнату от соседней.

Я пожала плечами. Обычно вездесущая бабка знала это лучше меня.

– Постучите, – предложила я. – Только почему вы решили, что они знают адрес Марины и Юры? Они же не менялись, если я вас правильно поняла.

– Ну а вдруг?

И Алевтина первой вышла в коридор. Мы с гостьей последовали за ней. Бабка уверенно постучалась, но ей никто не открыл.

– Слушать буду, – объявила она. – Как кто-нибудь из них заявится, сразу же спрошу.

Я сказала, что гораздо надежнее завтра с утра сходить в паспортный стол, где я сама совсем недавно была.

– Я там всех девок знаю, – вставила Алевтина Ильинична и посмотрела на Люсю. – Вместе пойдем. А то тебя еще отфутболят. Они завтра в утро. У тебя хоть какие-то документы, подтверждающие родство, есть?

Оказалось, что все возможные документы и их нотариально заверенные копии Люся взяла с собой. Молодец.

На ночь я поставила ей раскладушку, на которой в моей бывшей однокомнатной квартире спал племянник (и собирался здесь, если потребуется), выдала белье, мы по очереди сходили в ванную и обе быстро заснули.

Про Лизу я, признаться, забыла.

Максим

Отец Жени знал о том, что мать его сына умерла при родах.

– Слабенькая бабенка была, – сказал, ухмыляясь, наглый мужик, который с первого взгляда не понравился директрисе детского дома. – А усыновители что, его вам сдали? Не понравился? Или мои гены проявились? Что-то украл, и они решили отказаться?

– Он ничего не украл, – тихо ответила директриса детского дома, понимая, что на этого отца рассчитывать не приходится. Он не возьмет Женю. И его не надо ему отдавать. Будет лучше, если они вообще никогда не встретятся.

– Мне еще три года париться, – продолжал биологический отец Жени. – А когда откинусь, ну, может, и навещу сынка.

– Не стоит.

– Правда? А почему не стоит-то? Ему тогда уже шестнадцать лет будет. Должен уже деньги зарабатывать к тому времени. Я в шестнадцать лет уже знаете сколько имел? А тут поможет престарелому отцу…

Директрисе детского дома было противно. Биологический отец Жени был красивым мужчиной, несмотря на немалое количество лет, проведенных за колючей проволокой. Она понимала, почему он нравился женщинам. В нем была харизма. И еще чувствовалась сила, которая тоже всегда нравится женщинам. Но какой из него отец? Наоборот, Женю от такого отца ограждать надо!

Наверное, вообще не стоило с ним встречаться. Но она ведь обещала…

Теперь предстояло принять трудное решение.

Утром я вместе с Алевтиной Ильиничной и Люсей сходила в паспортный стол, поскольку мне не требовалось никуда ехать с раннего утра (большой плюс в моей работе), мы получили адрес, куда выбыло семейство Воронцовых из нашего дома, и я предложила отвезти Люсю туда на машине. Вещи она оставила у меня. Если вернется раньше меня, то ее впустит Алевтина Ильинична и напоит чаем. Комнату свою я, естественно, заперла и Люсе ключи выдавать не стала. Все-таки незнакомый человек… И вообще я никому не хотела показывать, что есть у меня в комнате. И никому не следовало знать, что скрывается под клеенками. А ведь Люсю и Алевтину вполне могло обуять любопытство, которое мне потом выйдет боком.

– Вы подниметесь со мной в квартиру? – спросила Люся, когда я притормозила у нужного дома.

– Зачем? – удивленно посмотрела я на нее. – Или у вас были плохие отношения с родственниками?

– Да нормальные у нас были отношения. Поддерживали связь все годы. Но… как-то боязно мне.

Может, это была интуиция? Предчувствие? Не знаю. Но мне тоже хотелось посмотреть на бывших жильцов нашей квартиры.

Мы поднялись на нужный этаж и… увидели опечатанную дверь.

Люся ошарашенно посмотрела на меня, я – на нее. Потом я позвонила к ближайшим соседям, там не открыли, позвонила к другим. Открыла молодая девчонка. Я спросила про Марину и Юру.

– Так убили их. Месяца три, а то и четыре назад. Уж не помню точно. Мы с ними даже толком познакомиться не успели.

– Как убили?! – прошептала Люся.

– Зарезали, – совершенно спокойно сообщила девица. – Я уж не помню, сколько там было ножевых ранений, но наши все решили, что какой-то маньяк орудовал. Псих или наркоман. Или мы просто про их дела ничего не знали. Мало ли какой след из прошлого тянется…

– Квартиру обворовали? – спросила я.

– А кто знает-то? Родственников не нашли.

– Их похоронили? – поинтересовалась довольно быстро пришедшая в себя Люся.

– Не знаю. Наверное. За счет государства. Вам к участковому надо.

Девица толково объяснила, где находится ближайшее отделение полиции.

– А нотариус у вас тут ближайший где? – спросила Люся.

Девица странно посмотрела на нее.

– Это родственница, – пояснила я. – Только вчера приехала в Петербург.

– Так вам не ближайший нотариус нужен, а тот, кто в нашем районе занимается гражданами, фамилия которых начинается на букву…

– В, – подсказала я и посмотрела на Люсю. – Я вам вечером найду адрес и телефон нотариуса. Вся эта информация есть в Интернете.

Люся кивнула. Она явно просчитывала варианты. Для нее ситуация складывалась не самым худшим образом. Наоборот – даже самым лучшим. Если, конечно, кто-то еще из родственников не объявится. И побегать придется, чтобы документы собрать. И денежек заплатить. Интересно, а в квартиру ее пустят?

Идти вместе с Люсей в полицию я не собиралась, хотя довезла ее до отделения и сказала, что вечером она может снова зайти ко мне, но ей стоит требовать ключи от квартиры, как ближайшей из ныне живущих родственников.

Люся кивнула, поблагодарила меня и вышла из машины. Несколько шагов до отделения она проделала уверенной, пружинящей походкой. Вступила в бой?

Весь день я носилась по делам, в частности связанным с заказом Игоря Олеговича. Деньги на наш счет перевели, так что я могла уже делать конкретные заказы. Пришлось съездить на турбазу, чтобы лично обговорить детали праздника. Хотя что это будет за праздник…