- И в чём же эта "выгода", Малик?

   - Подумай: Римская цивилизация простояла тысячу лет, и рухнула. Потому что была одна. Нашей цивилизации уже две тысячи лет и ничего, держимся. А почему? Потому что равновесие удерживается двумя руками: ислам и христианство. Аллах перебрасывает горячую лепёшку удачи и счастья с одной руки на другую. Никому не жжёт. Все в меру счастливы, чтобы помнить, что такое счастье. И все в меру несчастны, чтоб не забывать о его цене.

   - Я плохо понимаю по-русски, - смеясь, сказала Мария. - Поясни.

   - Я могу и по-турецки, - серьёзно заметил Ибрагим, но продолжил, всё-таки, на русском. - Всё началось с торгового пути европейцев в Индию. Красное море - вотчина мусульман, и страны ислама процветали. Потом португальцы открыли Америку. Удача ушла к христианам: покладистых завоевали, упрямых истребили, выдумали прогресс и вновь попали на деньги: нефть у Востока! И к мусульманам вернулось счастье...

   - Но недолго музыка играла, - насмешливо перебила мужа Мария.

   - Верно! - благодушно согласился Ибрагим. - Русские полетели на Луну за гелием-3 и вместе с Америкой установили монополию на его добычу. Восток, чтоб не нарываться на космический вариант Персидского залива, мудро отошёл в сторону и прибрал к рукам малые планеты. И вот: у супердержав до сих пор проблемы с энергетикой изотопа гелия. Зато реголит Эроса оказался удивительным катализатором, который позволяет качать чистый водород со дна Чёрного моря. Удача вновь на стороне ислама!

   - Но дорогой, - встревожено заметила Мария. - Из твоих слов следует, что именно в этот период следует быть христианином!

   - Это ещё почему?

   - Ну, как же... следим за подачами: Индия - Восток, Америка - Запад, нефть - Восток, гелий - Запад, реголит - Восток... значит, сейчас весы вот-вот качнутся в сторону христиан?

   - Твои слова дурно пахнут, женщина!

   Он увидел, как Мария принюхивается, и замолчал. Воздух и в правду отдавал тухлыми яйцами.

   Сердце на мгновение замерло, а потом ударило сильнее. И чаще. Ибрагим вскочил. Вниз, к палубе. Перегнулся через борт. Здесь сероводородная вонь была просто невыносима. Запершило в горле, заслезились глаза. Поверхность моря рябила, как при дожде. Под ярким солнцем зрелище выглядело необычным и пугающим.

   Малик вернулся на спардек.

   - В костюм химзащиты, - сухо бросил он жене. - Поспеши, женщина, я буду очень расстроен, если кислота оставит пятна на твоей нежной коже...

   - Ты так и не выкупался, - расстроилась Мария.

   - Ещё накупаюсь... - пообещал Ибрагим. - До вечера далеко.

   Он запустил двигатель, круто переложил штурвал и по короткой дуге развернул катер. Потом, придерживая рукой штурвал, переоделся в комбинезон. А через несколько минут им пришлось надеть респираторы.

   Каким образом Ибрагим выбирал направление, Мария не знала. Но когда на горизонте затемнела серая дымка смога и чёрная точка баржи в ней, ничуть этому не удивилась.

   Познакомились они весенним московским утром на входе метро "Проспект Вернадского". Событие вполне заурядное, если бы не обстоятельства: оба учились на третьем курсе института нефтехимии и газа и жили в одной общаге на улице Волгина. Прожить три года под одной крышей общежития керосинки и не заметить друг друга?

   Чтобы однажды быть прижатыми лицом к лицу в переполненном вагоне метро?

   "Рука Аллаха!" - понял Ибрагим.

   "Пути Господни..." - подумала Мария.

   Ежевечерний променад по Юго-Западу однажды вылился в воскресную верховую прогулку в Битце. По будням - Воробьёвка, Лужники. По погоде - с Курского вокзала электричкой до Чехова, а оттуда до Волосова автобусом: дельтаплан, парашюты. Зимой - лыжи... а летом он увёз её в Юго-Восточную Анатолию, в диярбакырский вилайет, под горячее дыхание Сирийской пустыни.

   Они бродили по убитой солнцем степи и любовались далёкими горами с голубыми вечноснежными вершинами.

   Как-то Малик поведал, что работает в исламской энергетике с восьми лет, когда ему доверили собирать тезек - твёрдотопливный элемент для обогрева хижин из саманного кирпича.

   "Что ещё за "тезек"? - удивилась Мария. - На лекциях нам такого не давали!"

   Он привёл её к пастухам. Объяснил, что тезек лучше собирать вечером, когда стадо выгоняют с пастбищ. Сытые коровы щедрее на навоз...

   "Навоз? - ужаснулась она. - Ты собирал навоз?"

   "Разумеется, - гордо ответил Ибрагим. - И напрасно смеёшься. Мой тезек был лучшим в вилайете. Брали только на растопку и платили вдвое..."

   "Но почему? - удивилась Мария. - Конопли, что ли, коровам подбрасывал?"

   "Дело не в питании коров, - пояснил Ибрагим, - а в способе сушки..."

   Он увёз её в пустыню, показал нефтяные вышки.

   "Они стоят в местах, где я сушил тезек, - сказал Ибрагим. - Нефтесодержащие газы вырывались на поверхность и пропитывали коровьи лепёшки горючими маслами. А когда большие люди пришли за нефтью, отец выгодно продал им мои знания, где бурить скважины..."

   Мария долго смотрела в пустыню, пытаясь представить, как она выглядела до установки вышек, и спросила: "Но как ты эти места отмечал, дорогой? Здесь же только камень! Кругом всё одинаковое!"

   "В том-то и дело, - усмехнулся Ибрагим. - Чутьё у меня. Всегда знаю, где, что лежит..."

   В центре управления Ибрагим первым делом проверил давление в магистрали. Потом просканировал участки техпроцесса: подача к реактору реголита, давление на входе ожижителя, приём и хранение жидкого водорода. Всё в норме. Тревожных сигналов нет.

   - Взгляни на температуру, дорогой, - сказала Мария с соседнего кресла. Ибрагим послушно повернул голову к жене, но она его остановила. - Я перевела картинку на твой монитор.

   На экране развернулась карта сечений температурного поля придонных слоёв.

   - Ого! Девять градусов! Нужно связаться с РМЦ...

   - Я уже вызвала Змеиный. Они ждут данных со спутника.