Я перебрался жить в оранжерею, ликвидировал воздухопровод, а к самому куполу приварил под разными углами несколько затворов с большими выходными отверстиями. Затворов было пять: один - центральный - был установлен на самой вершине купола и смотрел в зенит. Он должен был играть роль маршевой дюзы. Четыре вспомогательных затвора были расположены у основания в вершинах квадрата, вписанного в окружность купола. Эта четвёрка была нацелена на горизонт. С помощью этих затворов я собирался бороться с вращением и неминуемой прецессией астероида во время его движения.

   Работу котла я предполагал сделать циклической, - загружать модуль льдом и герметизировать его шлюзом. Затем, разрушив термоизоляцию на небольшом участке купола, направить через линзу солнечные лучи на этот участок. Таким образом, лёд в модуле спустя какое-то время превратится в пар. Когда давление достигнет критического значения, открыть центральный затвор - пар под давлением покинет модуль, и притормозит, тем самым, астероид. Уменьшение скорости приведёт к переходу на новую, более близкую к Солнцу орбиту в полном соответствии с законами Кеплера. Вроде бы просто.

   Но были и сомнения. Я - пилот. Космическая навигация при помощи будильника и без компьютера меня... как бы это сказать... огорчала. Зато в топливе я ограничен не был.

   Первую серию залпов из своей паровой пушки я сделал через шесть месяцев. Прежде всего, конечно, я развернул планетоид так, чтобы купол котла оказался на вершине вектора движения астероида. Солнце сместилось к горизонту, и это позволило мне жёстко закрепить линзу, которая теперь фокусировала лучи на свободный от термоизоляции бок купола у его средней части.

   При этом, к сожалению, треть моей оранжереи оказалась на ночной стороне. Зато теперь торможение осуществлялось простым открыванием вентиля центрального затвора.

   Время шло. Мои будни были заполнены порезкой и буксировкой льда, работой с котлом и линзой. По моим представлениям следовало выйти на стационарную орбиту между Марсом и Землёй, ориентируясь по угловым размерам Солнца. Небесное тело голубого цвета с серебристой точкой-спутником, которое рано или поздно меня догонит, и будет Землёй - вот и вся навигация.

   Через семь лет угловой размер Солнца составил примерно четыре пятых видимого с Земли. Я прекратил торможение и стал ждать. Полгода спустя на моём небе ярко засверкала голубая звезда. Я начал было корректировать своё движение, но задача упростилась. Залп паровой пушки, как ты можешь себе представить, оставляет впечатляющий шлейф сверкающей ледяной пыли, которая была замечена с Земли. Через три месяца за мной прилетел челнок. Потом я полгода пролежал в госпитале, а моя ледышка в это время, несколько раз чиркнув по атмосфере Земли, выпала тёплым дождиком в Атлантике. Остатки моего корабля упали в океан...

   Раздался звонок. Алекс снял трубку, выслушал, потом обратился к Эрику:

   - Вы не будете возражать, если нам сюда принесут бутерброды?

   Эрик не возражал.

   - И что дальше?

   - Мало интересного, Алекс. Госпиталь. Карантин. Рекондиция. Судебные тяжбы с начальством, пенсионным фондом и наследниками. К моему возвращению программы полётов были свёрнуты. И теперь я - единственный в мире специалист по выживанию в глубоком космосе. Безработный, конечно. Вот и вся история, Алекс.

   - Но не может же эта история так и закончиться?

   - Она и не заканчивается. Пока живём, наши надежды с нами.

   - Например?

   - Например, так и не стартовавший с Луны корабль.

   - Не понимаю... - признался Алекс.

   - Я говорю о надежде, - пояснил Эрик. - На Луне осталась готовая к запуску ракета. Хорошо бы найти условия, при которых это судно полетит. - Он взглянул на часы. - Ещё минут пять есть. Подумай, может, ещё какие вопросы?

   Но вопросов у Алекса не было. Он нашёл в себе силы поблагодарить Эрика за рассказ и предложил сразу оформить документы на груз. Этим они и занимались до самого прихода в порт.

   В порту у причала их уже ждала внушительная очередь трейлеров-тяжеловесов. Автокран с длинной выдвижной стрелой легко выхватывал тёмно-коричневые сигары из трюма и с удивительной точностью укладывал их на фермы тягачей.

   Алекс с тяжёлым сердцем наблюдал за разгрузкой, когда к нему подошёл Эрик прощаться.

   - Да, чуть не забыл, - обратился к нему Алекс. - А зачем вам топливные контейнеры со свинцом?

   Эрик улыбнулся и ответил:

   - Так... сувенир.

   Затем произошло нечто совсем неожиданное: Эрик достал из своего портфеля папку с бумагами и передал Алексу дополнения к фрахту вместе с векселем, который Алекс выписал, как ему казалось, тысячу лет назад.

   - Зачем это? - растерялся Алекс.

   - В соответствии с условиями нашего соглашения.

   Эрик похлопал Алекса по плечу и скатился с трапа.

   Внизу его поджидал приземистый лимузин с тонированными стёклами. Шофёр услужливо распахнул дверцу. Эрик ещё раз обернулся, махнул Алексу рукой и скрылся в машине. Шофёр захлопнул дверь и укатил за последним трейлером, который только-только скрылся за стеной ближайшего пакгауза.

   "Пожалел, значит, - тяжело подумал Алекс. - Увидел, что я злюсь из-за денег, и пожалел".

   Подошёл капитан Йенсен. Алекс молча показал ему бумаги. Тот только присвистнул и ничего не сказал.

   - Дядя Жос, - обратился к нему Алекс. - А о чём спорил Эрик со старшиной авральной команды?

   - Джонатан никак не мог понять, почему в накладных завышены габариты контейнеров.

   - Но они действительно были у?же.

   Капитан знакомым жестом пожал плечами.

   - Какая разница: что так тридцать тонн, что эдак.

   Будто пелена спала с глаз Алекса.

   - Контейнеры мы уложили в трюме в один ряд?

   - В один, - равнодушно согласился капитан Йенсен, прикладывая руку козырьком к глазам. - И ещё полтора метра до борта осталось, пришлось расклинивать. Взгляни-ка, никак наши трактора подошли к погрузке? Двое суток перехода...

   Но Алекс его не слышал. Он шёл к офису, и ему казалось, что ответ уже есть. Совсем не обязательно что-то считать, проверять. Он чувствовал, как настроение бурлит в крови, заставляет пружинить шаг и расправляет плечи.

   "Визитка, - подумал Алекс, - у меня осталась его визитка!" Он уже почти бежал к офису.