Потом, как бы спохватившись, Костя представил меня и спросил про Андриевского. Мне объяснили, что по официальным каналам, то есть в официальную командировку, никакой Андриевский не приезжал и в штабах не отмечался. Это означает, что если он здесь, то приехал и действует как частное лицо, а посему при обнаружении должен быть выдворен с территории, где со дня на день ждут начала активных боевых действий.

— Дело за малым, — вздохнул Костя, выслушав все доклады. — Обнаружить нашего дорогого Юрия Владимировича.

Я показал фотографию Андриевского. Никто такого господина не видел.

— Понимаете, Александр Борисович, — объяснял мне высокий крупный полковник, — если бы пришел к нам этот ваш клиент, мы бы его запомнили. Но если он сам по себе, то наших штабов будет избегать — зачем лишний раз нарываться. Был бы он из контрразведки или из ГРУ, другое дело. Этих здесь хватает…

В этом мы вскоре убедились с Костей сами.

Временный военный городок с темно-зелеными полусферами жилых модулей, силуэты гор, размытые сырым холодным туманом слякотной южной зимы, — все это напомнило на какое-то мгновение Афганистан, где пришлось побывать девять с лишним лет назад. И в то же время здесь все было по-другому. Может быть, потому, что не было ощущения чужбины, страны, где для тебя враг — сама земля.

На первый взгляд деловитая, но не меньше чем наполовину, бестолковая суета свежерасквартированного воинского подразделения немного раздражала таких сугубо гражданских людей, как мы с Костей. А сопровождавшие нас командиры, наоборот, чувствовали себя в атмосфере беготни и отрывистых команд весьма комфортно.

Нас проводили к двум модулям, стоящим несколько на отшибе. Здесь размещались контрразведчики, серьезные люди, принявшие нас любезно, но несколько настороженно. Это можно было объяснить только тем шухером, который начался в наших секретных службах после того, как мы вытащили на свет три ключевых личности — Скворцова, Кука и Андриевского.

Затем появился Юрий Макаревич, поздоровался за руку со мной и учтиво с Меркуловым.

— Юрий Николаевич, у меня есть к вам частный вопрос, — сказал Костя.

— Слушаю вас.

— Меня просили узнать о судьбе одного офицера, участвовавшего в операции двадцать шестого ноября. Я знаю, что он влился в силы оппозиции по вербовке контрразведки, — добавил Костя, чтобы избавить Макаревича от необходимости лгать и прикидываться ничего не знающим.

Макаревич оглянулся — не подслушивает ли кто, потом наклонился ближе к Меркулову и спросил в свою очередь:

— Дело, как вы понимаете, секретное, Константин Дмитриевич. Списки закрытые. Но вам я узнаю… через полчаса. Кого искать?

— Лейтенант Чекалин Валерий.

— Хорошо, — кивнул Юрий и повернулся ко мне: — А вы кого ищете, Александр Борисович?

— Вашего тезку — Андриевского.

— О-о! Его многие ищут с обеих сторон!

— Серьезно?

— Куда уж! Мы ищем, вы — тоже. Сегодня же прилетел какой-то средний чин из Службы внешней разведки, чтобы отловить и отправить Юрия Владимировича к любимому тестю.

— Вот как?!

— Это еще не все. Из президентского дворца в Грозном поступил приказ: десять тысяч долларов тому, кто доставит Андриевского живого или мертвого.

— Наш пострел везде поспел, — бормочу я и опускаю глаза, чтобы скрыть смятение.

Если на моего подопечного в самом Грозном открыта такая охота, то что смогут сделать наши парни? Я взглянул на Костю:

— Что же делать? В город нам не попасть впереди войск. А следом за ними — уже бесполезно.

— Есть один путь, тот, каким предпочитают пользоваться «ангелы ада».

— По подземным коммуникациям?

Костя кивнул, потом спросил у кого-то из офицеров:

— Отсюда можно связаться с Москвой?

— Да, товарищ прокурор, пойдемте, я вас провожу.

Пока не было Меркулова, я вспомнил Славу, Олега, да и Дину. Как они там? То, что мы узнали о ситуации на месте из неофициальных, так сказать, источников, не прибавило оптимизма. И меня не покидало ощущение, что мы послали ребят на очень опасное дело.

Этим я поделился с Костей, как только он вернулся от связистов. Меркулов усмехнулся и сказал мне:

— Потерпи полдня, поизучай обстановку, разыщи своего друга Осинцева…

— Он здесь?

— Где же ему еще быть в судьбоносный для Отечества час? — не без сарказма ответил Костя.

— А на кой он мне?

— Это ты зря…

Костя поведал мне, что звонил он начальнику Главного разведывательного управления, просил его дать «ангелов» для проведения операции по захвату Андриевского и Хожаева, если, конечно, второго удастся обнаружить. Начальник сначала заартачился, но потом пообещал выслать оставшийся десяток бойцов из того отделения, в котором Скворцов набирал команду для проведения операции в Грозном в ноябре. Он же сообщил, что полковник Осинцев с двумя «ангелами» находится здесь, пытается связаться с бойцами Скворцова, которые, возможно, продолжают шляться в подземельях чеченской столицы.

— …Правда, этот юморист из Генштаба добавил, что опальный полковник нас не жалует. Я, говорит, могу ему приказать и прикажу оказывать вам содействие, но ничего не смогу поделать, если распоряжение мое он будет исполнять без души…

— Какая там у них душа? Не мешал бы, и слава Богу!

Вернулся и Макаревич.

— Единственное, что можно было узнать, Константин Дмитриевич, его нет среди установленных убитых, — скороговоркой, озираясь по сторонам, доложил контрразведчик. — По нашим данным, есть несколько десятков пленных и человек тридцать без вести пропавших. Искать надо там. И будем искать. Но придется подождать. Срок ультиматума Москвы еще не истек, поэтому у нас такая война, полухолодная, знаете…

Мне показалось, что Макаревич чувствует себя неловко. Заметил, что и Костя поглядывает на контрразведчика. Знать бы, отчего у него совесть не на месте? Оттого, что ничем не помог заместителю генерального прокурора, или потому, что впервые врет такому важному лицу?

Как бы там ни было, Костя вежливо поблагодарил служащего ФСК за помощь.

— Ну что вы, какая помощь! Я возьму на заметку фамилию, Чекалин, да? Будем искать, даже если вы уже уедете. Не иголка в стоге сена, найдем! — бодро закончил он.

Только ни Костя, ни я ему не поверили.

Время тянулось невыносимо медленно. В ожидании обещанных начальником ГРУ бойцов спецподразделения «Ангелы ада» я бродил по военному городку, надеясь разыскать где-нибудь полковника Осинцева.

Стояли в ряд массивные танки с влажной от тумана, холодной броней и зачехленными пушечными стволами. Возле боевых машин копошились под присмотром сержантов и старослужащих солдаты-первогодки.

— Салажат зачем сюда пригнали? — спросил у какого-то вспотевшего от трудов и забот капитана.

— А что? Дедов одних? Да они пропьют и продадут все добро вместе с нами! А так они молодняк пасут, мы их — вот и получается, все при деле. Все надеются, что до войны не дойдет, покуражатся да в последний день на переговоры явятся. Куда им против такой махины?!..

Хорошо бы, подумал я, только, зная наших политиков, которые врут, как дети, не думая о последствиях, поверить в благополучный исход противостояния очень трудно.

Полковника Осинцева я нашел возле машины связи. Он вылезал из запачканного грязью «уазика» в сопровождении двух своих питомцев. С некоторым удивлением я отметил про себя, что бойцы спецподразделения — люди невысокие, не поражающие статью и шириной мускулистых плеч. Они были скорее худощавы и низкорослы, хотя и в хорошо подогнанном камуфляже. Однако, несмотря на то что выглядели они скромно даже в сравнении с традиционно невысокими танкистами, парни, скрывая лица под масками, вели себя достаточно спокойно и уверенно.

— Здравствуйте, Сергей Борисович! — радостно окликнул его я.