Что ж, Хуа То подождет: смерти нет, впереди вечность. Но в нынешнем своем существовании он обязан выполнить завещанное…

Сейчас он моет пол. Спиной чувствует движение воздуха сзади и чей-то внимательный взгляд. Хуа не спеша распрямляется и оборачивается. Перед ним послушник Лан.

— Дай мне тряпку! — приказывает он.

Старшим надлежит повиноваться. Хуа отдает ему грязный комок ткани, и послушник ни с того ни с сего вдруг резко бьет его по лицу тряпкой.

Первый порыв — ударить обидчика в ответ. Но он сдерживает себя. Пребывание в Шаолине научило его: терпение, смирение — главное.

Хуа То низко кланяется:

— Пусть мой старший брат Лан объяснит, чем я вызвал его неудовольствие. Если поступок этот не имеет серьезной причины, я запомню его и позднее, когда овладею цюань-шу, вызову моего старшего брата на поединок и переломаю ему кости либо сам погибну, — смиренным тоном произносит он.

— Вот так покорность! — с иронией говорит настоятель Као Минь, выступая из-за угла. — Послушник Лан испытал тебя по моему приказу, не злись на него. Если бы ты кинулся драться, то еще год просидел бы на кухне. Лишь когда мятежный дух смирится, его можно допускать к опасному занятию. Ты непохож на других, делаешь все не так, как обычные люди, хотя чаще добиваешься лучших результатов. Откуда в тебе столько боли и ненависти, отрок? Неужели ты все еще хочешь мстить своим обидчикам?

— Дедушка завещал мне мудрость ханьского народа: «Отомстить и спустя десять тысяч лет, — не поздно!»

— Мда, тигриная свирепость в тебе сохранилась, но ты научился прятать ее под внешней кротостью цилиня.[84] Ты созрел для учебы. Ступай за мной.

Хуа То проходит за ним во двор, где стоят наставники и ученики. Все в черных тапочках, одеты в серые штаны и куртки. Головы гладко выбриты. Двор белый, испещренный пятнами теней, которые отбрасывают высокие стены и башни. Яма с песком, несколько непонятных сооружений на миг привлекают внимание подростка, но тут к нему обращается настоятель:

— Храм населяют три категории людей: испытуемые, послушники, наставники. Развитие ума можно начинать лишь тогда, когда развито тело.

Хуа То вспоминает уроки о сущности откровений «Ицзин» — «Книги перемен». Ум — создание души, они переплетены, как мировые противоположные силы света — Ян и тьмы — Инь, которые, борясь и взаимодействуя друг с другом, обуславливают весь мировой процесс. Ни Ян с Инь, ни душа с разумом не могут существовать независимо друг от друга. Ум — лишь продолжение того, что мы познаем физически, через органы чувств.

— Чтобы закалить тела, древние научились подражать созданиям Небес.

Хуа То с восторгом смотрит, как наставники и ученики показывают ему системы небесных созданий, делая это с пугающей быстротой и легкостью; отдыхая, они застывают, как каменные.

— Похоже на танец, — объясняет Минь, — но «дао», «путь» — гораздо больше, чем танец. Через него боевые приемы каждой школы передаются из поколения в поколение. Вот стиль Белого Журавля…

Наставник Линь становится в стойку «журавль», нет, сам превращается в большую белую птицу. От ударов длинного клюва и могучих крыльев падают несколько атакующих учеников.

— Журавль учит нас грациозности и самоконтролю. Его форма соответствует силе сухожилий. А вот стиль Змеи олицетворяет жизненную энергию ци. У нее надо перенять гибкость, отравленный удар, выносливость. Это одна из самых опасных школ. Слишком сильный удар убивает противника.

— Так это же хорошо!

— У тебя неверное мнение на сей счет. Цель цюань-шу — не уничтожать, не калечить, не наносить вред никому, кроме тех, кто на нас нападает и кто угрожает храму. Теперь смотри на Богомола. Он — пример скорости и терпения.

В дальнем углу двора наставник По присаживается на согнутую правую ногу, левая рука вытянута и поднята вверх над головой. Он — богомол, который своими усиками чувствует шевеление травы. Ученик кидается на него. Рука опускается со страшной скоростью и силой, в последний момент жрец смягчает удар — и все равно нападающий сбит с ног.

— Полная настороженность, — объясняет Минь. — Богомол — самая надежная система защиты. Суть Тигра — нападение, его форма соответствует мощи костной основы. Это самый агрессивный стиль. Мне кажется, ты в нем преуспеешь больше всего. А у Дракона мы учимся ездить верхом на ветре. Его форма — духовность.

С небольшого разбега один из наставников прыгает высоко вверх и молниеносно бьет ногой вбок. На миг кажется, что он застывает в воздухе.

— Есть еще школы Обезьяны, Медведя, Леопарда и другие. Это только начало. Когда научишься сражаться голыми руками и ногами, придет черед оружия. Основы те же — стойки, правильное дыхание, удары, только руки удлинятся, обрастут железными когтями. Ты овладеешь восемнадцатью традиционными видами оружия и кое-чем еще. Посмотри. Вот длинный шест. Две коротких палки. Боевые бичи-цепы из двух и трех секций. Простое копье, копье-полумесяц. Обоюдоострый меч. Меч с одним заточенным лезвием. Нож-бабочка. Боевой хлыст. Боевой молот…

Следующее оружие заставило Хуа То поднять брови от удивления. Из рукояти в разные стороны выходили два лезвия, одно длинное, второе, идущее от мизинца, короткое. На длинном лезвии торчал острый крюк. Рукоять закрыта, как эфесом, еще одним изогнутым лезвием.

— К нему в пару дается еще вот этот меч, — Минь показывает вроде бы обычный клинок, но с сильно загнутым, как крюк, концом. — А вот метательные снаряды: кинжал, дротики, железные шарики, монеты и звезды с заостренными краями, иглы, лук и стрелы.

Теперь начинай запоминать. Цюань-шу включает в себя много дисциплин, которые разбиваются на два главных направления: приемы с оружием и без оружия. Первое называется Мо-хай. Его основные разделы: бой на палках, копьях, фехтование на мечах и особые виды оружия. Второе направление — Шунь-фа — делится на внутренние (Нэй-шьа) и внешние (Вай-шьа) стили. Есть еще дополнительные, особо секретные виды: Ной Кунь — использование внутренней энергии, Дье Ша Шан — железная кисть, Дим Мак — отравленная рука.

Чтобы овладеть хотя бы одной системой и одним оружием как следует, понадобится полжизни. Но даже и после этого следует считать себя всего лишь новичком. В утешение добавлю: стилей великое множество, но все они приходят к одному.

— Что мне надо делать? — с готовностью спрашивает Хуа То.

— Не торопиться, смотреть, как занимаются другие, причем не только наставники, но и послушники…

— Что можно перенять от новичков?

— Ты забыл пословицу «Каждый прохожий может стать учителем».

Китайская система обучения, в том числе в области боевых искусств, базировалась не на передаче знаний, имеющих конкретное содержание, а на разнообразных приемах и способах, побуждающих ученика осознавать и преодолевать границы своего понимания. Образованность человека определялась не количеством накопленных им знаний, а силой духа, качеством энергии, которая запечатлена в его стиле. Гармония, единение духовного величия, мудрости и физического совершенства — вот идеал мастера цюань-шу и вообще китайского воина… В Европе (да и мусульманских странах, не испытавших культурного влияния Поднебесной) таких требований к бойцам не предъявлялось. Из всех вымышленных и реальных воителей разве что Георгий-победоносец соответствовал этому идеалу…

Наставники цюань-шу в обучении пользовались особым языком, столь же далеким от общепринятого, как терминология алхимиков или специфические понятия какой-либо секты. Поэтому попытка хоть как-то отобразить процесс обучения Хуа То будет весьма приблизительный…

Запомни главный наш принцип: «Моя судьба во мне самом». Властелином мира станет не тот, кто одолеет других, а тот, кто покорит себя. Слушайся во всем шифу, отцов-наставников, именно они передадут тебе традиции школы — вечно вьющиеся нити. Не отделяй себя от мира, пребывай в нем, как зародыш в материнской утробе. Превращай весь мир в питающую материнскую грудь — и ты достигнешь ян шэн, питания жизни. Ты должен воспринимать свои усилия по самоусовершенствованию не как тяжкий труд, а как лэ — радость, доставляемую тем, что дух твой вкушает от небесной полноты природы.