Дэвид Нэш двигался по узким коридорам дворца в сопровождении президентской охраны. Ему завязали глаза. И только опыт, умение считать шаги и повороты, давал возможность ориентироваться. Судя по числу шагов — а Дэвид знал среднюю длину своего шага, — он прошел уже три километра четыреста сорок метров. И его еще не думали останавливать.

В коридорах стояла изрядная духота, что указывало на то, что они под землей. Впрочем, это нетрудно было угадать по тому, как тронулся лифт со второго этажа. Именно тогда Дэвиду завязали глаза. И хоть лифт шел плавно и медленно, многолетнее чутье матерого бойца, офицера внутренних войск, указало на то, что они опускаются. Опустились, правда, не глубоко. Но потом пошли по пологому спуску вниз, после поворота стали опять подниматься.

Мерные шаги охранников. Цок, цок, цок. Их было четыре человека. В защитных шлемах. Лиц, естественно, не разглядеть. Удивляло Нэша одно: почему ему завязали обычную повязку, а не надели какой-нибудь намордник в виде того же шлема? Ведь руки-то ему не связали. А что как он рванет маску с лица?.. Хм. а что это даст? Ведь Нэша вели не как пленника, а как опытного сотрудника на беседу с Министром Госбезопасности. О чем ему было сообщено два часа назад, когда он находился, можно сказать, в сердце материка, на месте повседневной службы. И вот сорокалетнего полковника сажают в самолет, предварительно предложив сдать оружие. Мчат над бескрайними плантациями к побережью. И вот уже Президентский Аэродром, где Дэвида с трапа встречает генерал Джексон, коротко объясняет причину его вызова. Собственно, ничего не объясняет, а говорит, что его поведут на встречу с министром. Затем бронированный лимузин с тонированными стеклами вмиг домчал Нэша к Дворцу Президента.

А теперь он идет уже четвертый километр по извилистым коридорам дворцового подземелья, то опускаясь, то поднимаясь. Зачем так долго ведут? Естественно, чтобы запутать. Чтобы в его цепком уме, а про эту цепкость в Армии ходят легенды, не отразился план подземелья. Если еще расстояние можно было учесть, то все плавные изгибы, пологие восхождения и спуски путали картинку окончательно. Дэвид поначалу сердился на себя, чувствуя, что упускает ориентацию. Затем неожиданная апатия стала овладевать им. Сперва он перестал учитывать спуски и повороты, а потом и считать шаги.

Примерно на пятом километре пути его остановили и шаги охранников стали отдаляться. Щелкнули массивные двери. Одна минута неподвижной тишины показалась Дэвиду вечностью.

— Снимите повязку, полковник Нэш, — прорезал эту давящую тишину знакомый голос.

Дэвид сдернул повязку.

Министр Госбезопасности Барри Херберт стоял в двадцати шагах от него.

Огромный зал совершенно круглой формы с многочисленными дверями по периметру. Свет, отнюдь не слепящий, все-таки не позволил Нэшу тотчас сориентироваться. Глаза привыкали несколько секунд.

— Служу Президенту! — отчеканил Дэвид, поворачиваясь точно лицом к министру, как следовало по уставу.

— Подойдите сюда, полковник, — мощная фигура генерала Херберта не двинулась с места, не шевельнулась.

Нэш строевым шагом подошел к генералу, остановившись, как и положено, в двух метрах.

— Полковник, чтобы вы понимали всю важность задания, скажу вам следующее, — начал генерал, почти не меняя мимику своего каменного лица. — Слова, что будут сейчас произнесены мной, вы похороните глубоко в своем мозгу, и ни одна живая душа не должна их услышать.

— Служу Президенту!

— Никогда и нигде вы никому не повторите эти слова. А действовать будете по своему плану, основанному на моем изложении.

Четкий командный голос генерала гулко звучал в этом огромном, чем-то пугающем зале. Дэвид Нэш не знал, что даже прислонившись снаружи к любой из дверей ухом, никто не услышит ни единого слова — настолько это помещение было оснащено звукоизоляцией.

— Вам же как руководителю операции, — продолжал министр, — я вынужден сказать все. Ну. или почти все.

— Внимательно слушаю, господин генерал.

— Полковник, под ледником произошло ЧП. Да что там ЧП! — лицо генерала страдальчески сморщилось. — Там уже три дня творятся ужасные вещи. Хм. туда прорвалась банда. младшего сына нашего Президента, который немного. как бы сказать. повредился умом. Каким-то непостижимым образом ему удалость повести за собой взвод нео-обезьян, который. дислоцировался в подземельях Дворца. Этот полоумный негодяй (а иначе Президент теперь его не называет) завладел волей офицеров, управляющих взводом кровожадных убийц.

Дэвид Нэш научился глубоко прятать свои эмоции. И все же боялся, чтобы в эту минуту крайнее изумление не проявилось на его лице. Он сжал зубы, выдвинул подбородок.

— Да, полковник, совершенно невероятный, неописуемый случай. — Министр полез в грудной карман кителя, вытащил и подкурил сигарету. — Совершенно невероятный. Группа террористов проникла в Восточный вход ледника совершенно легально. Ведь сын Президента имеет на это право. И вот там, доехав до Парижа, они растворились, исчезли. Чипы с обезьян были, видимо, предусмотрительно сняты, и запеленговать их не удается. Поначалу о возникших подозрениях умалчивали, боясь гнева Президента. Умалчивали, естественно, Подледниковые службы, не мы.

Кстати, два тамошних офицера уже разжалованы и понесут строгое наказание за отклонение от инструкций. И вот, через полсуток от прибытия банды в Париж, в тридцати семи километрах от города произошел подрыв рельсов на трассе. Поезд, мчавшийся в нескольких километрах от взрыва, чудом удалось затормозить и избежать катастрофы. Линия и доныне не восстановлена.

Генерал с раздражением швырнул окурок за спину.

— Под ледником, несмотря на все наши усилия о неразглашении, началась паника. Она охватила все города, все увеселительные заведения, гостиницы. Народ боится садиться в поезда. В то же время большинство рвется поскорее покинуть Старую Европу. Президентом было принято решение запретить въезд и выезд из ледника. Но этого мало, полковник Нэш! — гримаса изнеможения отразилась на лице генерала. — Банда негодяев принялась, оставаясь почти незамеченной, отстреливать людей из снайперских винтовок. Девять человек убито. Пять ранено. Три из них тяжело. Как правило, все выстрелы в голову, или в спину, в позвоночник на уровне сердца.

— Но. побудительные мотивы?.. — Дэвид, сказав это, сам испугался своей дерзости.

— О, подождите, полковник! Естественно, что и это вам будет сообщено. Но вы слушайте дальше — о жертвах! Позавчера банда каким-то образом покинула Париж. Тоже невероятно, ведь все поезда проверяются. Подозреваем, что они идут по тоннелям пешком, используют канализационные каналы. Зверства продолжились в Берлине. Там они учинили подрыв ночного клуба. Сгорело заживо семьдесят пять человек. А это уже не шутки, полковник! Причем на этот раз были свидетели, видевшие, как одна из нео-обезьян пускала туда ракетницу. Затем они проявили себя на окраине, остановив грузовик и завладев им. Водитель зверски убит. Автомобиль брошен в пятнадцати километрах от места происшествия. На сиденьях, в кузове, эксперты нашли волосы нео-обезьян. Сомнений нет никаких.

— И ими руководит именно сын Президента?

— Увы. Безумец самолично приколол к сиденью брошенного грузовика записку. содержания совершенно кощунственного. Не буду все говорить. Скажу только, что причиной его мести стал многолетний комплекс младшего сына, который никогда по законам страны не получит власть. Его неоднократно лечили, пытались занять делом — впустую! Служа во Дворце, он на самом деле долгие месяцы готовил эту коварную операцию.

— Сколько мне будет дано людей? — Дэвид любил конкретику.

— Взвод, полковник. Двадцать пять человек. Четыре офицера, кроме вас, разумеется. И двадцать бойцов президентской охраны. Вы будете, — если так можно сказать. — генерал нервно хихикнул, — против них стенка на стенку. Их ровно столько же. Во главе — сын Президента. Четыре офицера, управляющие обезьянами. И сами животные. Вам будет трудно, полковник Нэш, действовать надо секретно. Охрана тоннелей получит указ пропускать вас куда угодно без досмотра и прочее. В вашем распоряжении будут даже экстренные поезда, состоящие из одного-двух вагонов, которые домчат вас в любую точку ледника. Ведь мы и теперь не знаем, что задумали себе злоумышленники. Скажу только, что термоядерные станции взяты под удвоенную охрану еще вчера. Это стратегически важнейшие объекты. Под ледник, полковник, уже отправлено дополнительно пятьдесят тысяч бойцов.