— Нельзя девушкам на камнях холодных сидеть. Мама не учила? — раздался сзади спокойный голос. Я нехотя повернула голову. На мосту стояла старая женщина, в длинном сером платье. Седые волосы были собраны в большой пучок на затылке, а плечи покрывал чёрный однотонный платок. Одна походила бы на скорбящую вдову, или же старую злую колдунью, если бы не добродушная улыбка. Я невольно улыбнулась и сама.

— А мне все равно. Я сейчас отсюда спрыгну и умру, — весело ответила я. — Сегодня мне всё можно.

— А вдруг выживешь? — старушка перекинулась через ограждение и заглянула вниз, — Вероятность большая. Всё же внизу река.

— Так я плавать не умею. Если не умру от удара об воду, значит, утону, — пожала я плечами.

— Вот что, детонька, ты давай не дури, и спускайся сюда. А я попробую тебе помочь, — старушка протянула мне руку, и я непроизвольно схватилась за нее. Еще секунда, и я была на мосту.

И я рассказала ей всё. О том, что меня жестоко обманул парень, который мне нравится; о том, что конкурс не честный, и Вли обязательно выиграет, и о том, что я неудачница, серая мышь… и ничего не могу с этим поделать.

— Ах, какие глупости, — внимательно выслушав меня, улыбнулась старушка.

— И вы не понимаете, — расстроилась я, и уже хотела уйти, но женщина остановила меня.

— Представь себя лет через десять, с мужем, детишками и кучей домашнихпроблем — ты ведь будешь с улыбкой вспоминать это время, и его мелкие проблемки. Я советую тебе просто подняться на во-он ту гору, и помолится Сиив — Богине справедливости. Всё будет так, как должно быть. Я обещаю.

— И как это поможет? — заинтересованно спросила я, вытирая слёзы.

— Сиив решит всё по справедливости, — улыбнулась старуха, развернулась и пошла вверх по лестнице. Я мало, что поняла из ее слов, но решила не переспрашивать. Мало ли, старушка не в себе или ей просто не с кем поговорить. А может, она в правда хотела мне помочь? Хотя… на гору я всё же зайду.

Отдышавшись после долгого подъема вверх по пологим скалам, по протоптанной, но не слишком удобной тропе, я присела на удивление мягкую траву. Так же она оказалась сухой, как будто здесь дождя не было вовсе. Огляделась. Ни храма, ни алтаря, ни даже идола… странная гора для молитв. Лишь на ветвях тонких, странно изогнутых деревец, колыхались на ветру лоскуты тканей, веревки, ленты и даже пряди волос, повязанные сюда по какой-то, неизвестной мне традиции.

И как вообще эти молитвы произносятся? Может быть так: "Всемогущая Сиив, помоги мне выиграть конкурс и накажи моих обидчиков".

Нет, что-то не то. Ну что ж поделать, не умею я молитвы возносить. Не приходилась как-то раньше. В детстве бабушка учила меня, но я не придавала этому значения. Молитвы были для меня скорее игрой, чем разговором с Богами. Но сейчас стоит напрячься.

Встав на мягкий травяной ковер коленями, и сложив руки так, как учила бабушка, я начала шептать:

— Мудрая и справедливая Сиив, прошу, помоги. Без тебя мне не справится. Дай мне сил и терпения пережить это время. Сделай так, как должно быть. Я доверяюсь тебе, великая Сиив!

Закончив молитву, я вырвала из головы несколько волосинок, повязала их вокруг одной из тонких веточек деревца, поклонилась и начала спускаться вниз. Пора готовиться к конкурсу.

— Руа, — позади раздался звонкий голосок Иальты, когда я брела по извилистой горной тропинке, — стой, я тебя всё утро ищу.

— Привет, — выдавила я из себя, остановившись.

— Куда же ты так вылетела утром? — взволнованно спросил Дорон, обнимающий блондинку. — Что-то случилось?

— Нет, ничего страшного. Просто твой дружок оказался негодяем, — безразлично ответила я.

— Вли?! — Иальта округлила глаза. — Что он натворил? Да вообще, что с тобой? Почему ты в таком виде? Где ты была?

— Я гуляла.

— Так что тебе сделал Вли? — напирал Дорон.

— Я, конечно, не знаю, как он обычно ведет себя с девушками. Может такое отношение в порядке вещей…

— Говори яснее, — поторопил меня мужчина.

— Он использовал меня, а утром сказал, что б я выматывалась. Что не хочет меня больше видеть! У него оказывается еще и невеста есть! — процедила я сквозь зубы, чувствуя, что еще чуть-чуть и разрыдаюсь снова.

— Ты серьезно? — опешила блондинка и, повернувшись к Дорону, спросила. — Ты знал, что у него скоро свадьба?

— Конечно, знал…

— И молчал?!

— Дорогая, ну посмотри на эту девочку. Я просто не хотел портить ей ночь счастья, — невинно улыбнулся Дорон, — Всё-таки не так часто в её жизни это происходит.

— Всё равно, это некрасиво, — покачала ухоженной головкой девушка, и грустно посмотрев в мою сторону, добавила. — Руа, а ведь ты сама виновата.

— Что?!

— Ты просто вела себя доступно, вот он тобой и воспользовался.

— Я вела себя так, как ты меня учила! — почти выкрикнула я, чувствуя, что еще немного и взорвусь.

— Вот только давай без этого. Я не учила тебя прыгать на колени и уединяться в спальне!

— Руа, радуйся, что он вообще на тебя внимание обратил. Если бы не моя Иальта, Вли тебя даже не заметил бы, — усмехнувшись, сказал Дорон, — В общем, иди, продолжай плакать и винить весь мир.

— Иальта, — тихо проговорила я, кивая в сторону Дорона, — если ты мне подруга, ты бросишь его. Я не хочу, чтоб ты с ним общалась.

— Что? — Иальта залилась звонким смехом. — Какая же я тебе подруга? Мне просто стало жаль тебя, вот и всё. Когда мы вернемся в Академию, всё будет как раньше! Даже не смей намекать на то, что мы с тобой знакомы. А теперь иди. Ты нам надоела. Кстати одежду можешь оставить себе. Она уже впитала энергетику неудач. Я её больше не надену, даже под страхом смерти.

Как же мне хотелось в этот момент толкнуть их вниз! Ненавижу!..

Снова стоя на перилах моста, я не думала ни о чем. Просто собиралась с силами, что б сделать решающий шаг, как меня вновь окликнул знакомый голос:

— Куда же ты всё время спешишь?

— Ничего ваша Сиив не утроила! Вы — обманщица, — ответила я сквозь слёзы, даже не оборачиваясь.

— Не всё сразу, деточка, — старуха снова подала мне руку, но я не думала двигаться.

— Всё стало только хуже. Меня бросили друзья…

— Да какие же они тебе друзья? Они тебя не поддержали в трудную минуту. Друзья бы так не поступили, правда? А эта блондинка… Посмотри, что она сделала с тобой. Ты потеряла свою индивидуальность. Она слепила из тебя свою копию. Это не ты.

— Это я, — замотала я головой. — Я не изменилась.

— Общение с этими людьми не идет тебе на пользу.

— Что же мне делать?

— Ты их ненавидишь? — хитро спросила старуха.

— Да! — прокричала я. — Всех! Вли, Иальту, Дорона и Рапрала! Всех!

— Что ж, я могу тебе помочь. Слезай. У меня есть для тебя подарок…

— Какой подарок? — насторожилась я. Подарков мне уже очень давно не делали. Хотя, на мне одежда, Иальты, если это вообще можно подарком считать. Вот приеду обратно в Краинр, и сожгу ее…

— Хороший, — широко улыбнулась старуха, и вытащила из-за пазухи какой-то свёрток. — Вот, возьми.

— Это же обычный холст… Зачем он мне? У меня, их и так много. Я ведь художница.

— Об этом я знаю, деточка. В том то и дело. Ты ведь хочешь отомстить своим обидчикам за то, что они с тобой сделали? — заговорщицки сощурилась бабка.

— Да…

— Тогда слушай: холст этот необычный. Всё что ты на него нанесешь, может стать реальностью. Любая вещь, любое живое существо или ситуация. Ты можешь нарисовать наказание для этих людишек. Начинай, — прошептала старая ведьма, протягивая мне холст, и новенький, остро заточенный карандашик. — Рисуй. Отомсти им за всё! За все обиды. Отомсти Иальте за то, что она считает тебя вторым сортом! Отомсти за то, что она изменила тебя! Вспомни, завтра ведь конкурс, а ты совершенно к нему не готовилась. Блондинка забила твою голову совсем другими вещами — платьями, причёсками и свиданиями! Раньше с тобой такого не было! Отомсти ей за это! Рисуй!