— Конечно, я с радостью готов это сделать, — воскликнул Вильдер. — Как бы я был рад, — добавил он, — если бы мы могли вернуть его в общество честных людей.
— По крайней мере, мы попытаемся, так как это наш христианский долг. А теперь за работу.
Вильдер горячо принялся за необходимые приготовления к возложенной на него миссии. "Дарт" переменил курс и несколько минут спустя стал быстро продвигаться по прямой линии вслед за "Дельфином". Потом понемногу он взял левее, приближаясь к пирату с подветренной стороны. Наконец, когда расстояние между ними значительно уменьшилось, командир дал приказание произвести холостой выстрел. Это был обычный сигнал, возвещавший о желании вступить в мирные переговоры.
В то же время на "Дарте" были подняты белый парламентерский флаг на одной мачте и национальный английский — на другой. Вильдер и капитан Бигналь устремили взоры на разбойничий корабль, но их волновали разные чувства. Вильдер с тоской и надеждой ожидал исхода предпринятых переговоров. Капитан был менее взволнован, но интерес его сильно возрос.
В ответ на пушечный выстрел "Дарта" вскоре показался дымок на палубе "Дельфина". Таким образом, начало было положено. На "Дельфине" также взвился белый флаг, но только он один…
Это понравилось Бигналю.
— Прекрасно, — сказал он, — похвальная скромность с его стороны. Это хороший знак. Едва ли он поступил бы так и не поднял собственный флаг, если бы хотел непременно сразиться. Мы подойдем к нему на половину расстояния пушечного выстрела и тогда снарядим катер. Вильдер сделал необходимые распоряжения.
Когда катер уже покачивался возле трапа, капитан Бигналь передал Вильдеру соответствующую инструкцию.
— Покажите ему этот список, — сказал он, — пусть видит, как велика наша военная сила. Полагаю, что это должно подействовать на него, если он обладает некоторой долей благоразумия. В случае, если он согласится на капитуляцию, вы можете обещать ему от моего имени полное забвение всех совершенных им преступлений. Не может быть сомнения, что мое честное слово будет принято во внимание в Лондоне, и Морской Разбойник может твердо на это положиться. Итак, в добрый путь! Да хранит тебя Бог, Генри Арк.
Молодой человек вошел в катер, и матросы взмахнули веслами. Но сердце Вильдера невольно забилось сильнее, когда он взошел по трапу на борт "Дельфина" и увидел суровые, нахмуренные лица матросов, встретивших его далеко не приветливыми взглядами. Но не прошло минуты, как он овладел собой и решительно направился между двумя рядами матросов к тому месту, где находился Красный Морской Разбойник.
Прежде чем он успел что-нибудь сказать, Морской Разбойник молча сделал ему знак рукою, пригласив следовать за ним, и они вошли в каюту.
— Мистер Арк, — начал пират, как только дверь за ними закрылась, делая особое ударение на этом имени, которое он употреблял в первый раз. — Я удивляюсь вашей смелости: вы решились вступить на борт этого корабля, несмотря на те обстоятельства, при каких вы его покинули. Правда, мои люди, пока еще не все знают, но мне кажется, в них уже проснулось подозрение, и, по всей вероятности, они должны скоро все понять. Поэтому я нахожу, что явиться сюда таким образом — большая неосторожность. Впрочем, если вы на это решились, у вас, конечно, были серьезные причины. Итак, говорите.
— Да, но я здесь по приказанию моего командира и под защитой парламентерского флага, — возразил Вильдер, в особенности подчеркивая последние слова.
Морской Разбойник пожал плечами.
— Но вы знаете, что мы находимся вне закона, а потому для нас необязательны также все такого рода общепринятые правила, — сказал он. — Но вы здесь, а потому мне интересно знать, с каким поручением вы явились.
— Командир "Дарта", крейсера его величества, приказал мне передать вам следующее: если вы согласитесь сдаться без боя, то он готов ограничиться только самыми необходимыми мерами и предоставить вам возможность спастись, не теряя достоинства и не нарушая ваших обязательств по отношению к экипажу.
Если вы захотите сдать корабль со всем его инвентарем, пушками, боевыми запасами и денежными суммами, ничего не уничтожая, в том виде, как он есть в настоящую минуту, — то капитан готов удовольствоваться вашим арестом, одного из ваших офицеров и десяти человек из экипажа, по жребию. Весь остальной экипаж получит полную свободу. Тот, кто захочет, может перейти на королевскую службу, все остальные могут идти куда хотят.
На лице Морского Разбойника появилось надменное выражение.
— Настоящее королевское великодушие, — произнес он с холодной иронией. — К этому остается только прибавить, что я должен стать на колени, поцеловать землю перед тем, кто так милостиво относится ко мне.
— Я передаю только приказание моего начальства, — продолжал Вильдер. — Капитан гарантирует вам полную безнаказанность со стороны правительства его величества, предполагая, конечно, что вы навсегда оставите море и не будете называть себя англичанином.
— Ну, от этой чести, как вы знаете, я давно отказался, и такого рода условие не могло бы меня смущать. Напротив, если бы дело было только в этом, я бы охотно согласился. Но, скажите пожалуйста, чем объясняется снисходительность капитана и такая готовность с его стороны вступить со мною в мирные переговоры?
— Вы сами знаете, какие нелепые слухи распространяются о вас как о диком разбойнике, о вашей алчности, грубости и кровожадных инстинктах. Капитан убедился, что такое мнение о вас совершенно не отвечает действительности, и он непременно хочет дать вам возможность переменить жизнь. Вот почему…
— Я очень благодарен капитану за его доброе мнение, Вильдер, — перебил пират. — Но, может быть, теперь, когда у него составилось более правильное представление обо мне, может быть, повторяю, он поймет, какую делает ошибку, предлагая мне сдаться на таких условиях. Как вы думаете, что будет в том случае, если у меня не возникнет ни малейшего желания воспользоваться такой снисходительностью капитана и заслужить королевскую милость?
— В таком случае капитан, конечно, вынужден будет прибегнуть к силе, — ответил Вильдер. — Позвольте предъявить вам вот этот список. Вам стоит только пробежать его, и вы сами убедитесь, что вы не можете рассчитывать на победу, имея дело с таким количеством орудий.
Морской Разбойник взял список и бросил на него беглый взгляд. Затем он вернул его Вильдеру.
— Вы согласны с тем, что я сказал, не правда ли? — спросил Вильдер.
— Да, вполне.
— Что же вы решите, капитан?
Красный Морской Разбойник молча посмотрел на него.
— Скажите, Вильдер, сначала каково ваше мнение и что бы вы мне посоветовали. Но я вас спрашиваю, конечно, не как посланного с корабля. Говорите, как вам подсказывает сердце.
Молодой человек слегка покраснел; это был признак охватившего его волнения. В самом деле, наступила минута, когда он, по-видимому, мог надеяться осуществить свое намерение и убедить Морского Разбойника бросить несчастную профессию.
Итак, он заговорил с воодушевлением в голосе и блеском в глазах.
— Вы, конечно, знаете и верите, капитан, что я пришел бы к вам с другим предложением и не с теми условиями, какие вы только что от меня услышали, если бы это зависело от меня. Но и при этих обстоятельствах я бы советовал вам все-таки принять предложение. Да, это подсказывает мне сердце, так как я никогда не забуду ваше великодушие и ваше благородное поведение по отношению ко мне. Никогда я не стал бы советовать даже врагу то, что считал бы бесчестным, тем более я не стал бы уговаривать вас. Но, если вы захотите быть искренним с самим собой, капитан, вы должны будете согласиться, что эта жизнь не удовлетворяет вас, что в ней нет ни настоящей цели, ни стремлений, достойных вашего сердца и ваших способностей.
Пират с минуту молча смотрел перед собой.
Наконец он сказал:
— Я бы не поверил, что вы явитесь сюда проповедовать мне такую мораль, мистер Арк. Хотите ли вы еще что-нибудь сказать?
