На этот раз голос ей отказал. Брейзи задохнулась от судорожного всхлипа и разрыдалась, спрятав лицо в ладонях.

Доун неуверенно положила руку на голову женщины. Брейзи крепко сжала ее запястье.

От страха расклеиться вслед за коллегой, Доун окинула взглядом дом, задержавшись на гостиной: диван, телевизор, журнальный столик, древняя стереосистема с проигрывателем… В памяти всплыла еще одна мелодия из тех, что любил слушать отец. Пластинка застряла на одной фразе:

«Большие девочки не плачут, не плачут, не плачут…»

Боль сдавила грудь, стремительно разрослась в обжигающий ком, поднимаясь все выше, к горлу…

А затем она снова увидела призраков: заливаясь счастливым смехом, по комнате кружилась пара — Фрэнк и она, Доун.

«Большие девочки не плачут…»

По щеке стекла слезинка. Доун торопливо ее смахнула, отправляя в небытие.

— Мы найдем его, Брейзи, — прошептала она. — Найдем, чего бы это ни стоило.

Брейзи обхватила Доун за талию, зарылась лицом в майку Фрэнка, и замерла, вдыхая его запах, прижимаясь к его дочери.

А в окно на них смотрела ночь, и ее дыхание туманило хрупкую преграду, что отделяла тьму от Доун.

— Семь баксов за стакан чая со льдом! — воскликнула Доун, обращаясь… да, собственно, ни к кому.

Она сидела во дворике бистро «У Розы», расположенного в модном квартале у Фермерского рынка, и рассеянно изучала меню. Дневная жара понемногу спадала, система охлаждения наполняла воздух облачками микроскопических брызг, которые залетали под зонтик над столиком, оседая на натертой чесноком коже девушки.

Доун наслаждалась прохладой и поджидала Мэтта Лонигана: на встречу она пошла из-за настойчивых уговоров Брейзи, заручившись согласием босса.

За день Доун сделала немало. Во-первых, заполнила бланк заявления на ношение оружия, несмотря на то, что никакой лицензии она скорее всего не получит — управление шерифа Лос-Анджелеса славилось тем, что не выдавало их практически никому. Во-вторых, записалась на курсы для получения все той же лицензии и немного постреляла в тире, пользуясь обычными свинцовыми пулями, а не серебряными из арсенала Брейзи. Потом позвонила Мэтту Лонигану.

Да, господа, Доун Мэдисон на глазах превращалась в завзятого сыщика. Частный детектив Магнум может отдыхать.

— Семь дукатов?! — присвистнул Кико. — Да за такие деньги тебе полагается не стакан, а целое ведро!

Голос шел из наушника, которым Брейзи снабдила Доун в связи с предстоящим свиданием.

— Хватит трепаться. — А вот и сам главный спец по электронике.

Доун слегка передвинула стул, чтобы лучше видеть Брейзи. Актриса сидела у стойки бара, устроенного прямо на улице, и потягивала безалкогольный клубничный дайкири. Бокал в ее руках казался предметом реквизита. Стрижку Брейзи скрывал длинный черный парик, а глаза — огромные очки а-ля Лара Крофт, которые позволяли сыщице незаметно следить за каждым движением Лонигана. Брейзи отводилась роль скрытого резерва — видимо, на случай, если Мэтт вздумает устроить разборки. Кико остался на парковке — караулить появление детектива.

А где-то там, в неизвестном доме на неизвестной улице, их слушал Голос.

Стоило Доун об этом подумать, как в наушнике послышался вкрадчивый шепот, и на нее тут же нахлынули воспоминания о вчерашней встрече: о ласковых волнах прибоя, об опустошающем взрыве.

— Не думай о ценах, Доун, — произнес Голос. — Узнай, кто его нанял, проверь, действуют ли на него чеснок и распятие. Я хочу знать, этот человек — тот, за кого он себя выдает, или…

— Ясно.

Голос немного помолчал, предоставив Доун теряться в догадках. О чем он думает? Наконец он заговорил:

— У меня пока все, так что — отбой.

Связь прервалась. Доун украдкой, поверх меню, глянула в сторону Брейзи. В ответ та слегка приподняла бокал, затем резко отвернулась и принялась усиленно изображать заядлую тусовщицу.

Доун поджала губы, стараясь сдержать улыбку. После вчерашнего между коллегами установилось некое смущенное взаимопонимание, какое бывает наутро после бурной ночи. Прошлым вечером они дождались, пока Брейзи как следует выплачется, а потом вся троица вернулась к работе, зная, что только это поможет им избавиться от тревоги за Фрэнка.

Они еще раз просмотрели все бумаги в надежде обнаружить какие-нибудь необычные траты и таким образом понять, где, кроме «Бавы», Фрэнк бывал в последнее время. Но, судя по всему, он старательно заметал следы и за все покупки расплачивался наличными. В конце концов они вернулись в офис, решив, что лучший способ потратить время с толком — это разыскать как можно больше бывших коллег Робби, обойти все заведения в списке Клары и установить по локатору в каждом из них. И, конечно, приглядывать за тем, что творится в «Баве».

Когда с делами было покончено, Доун рухнула на диван в квартире Кико и задумалась — переехать в отцовский дом или нет? Даже теперь она сомневалась, что сможет там жить. Вряд ли ее хватит на большее, чем стащить майку из спальни Фрэнка и натянуть ее на себя. Доун была рада, что поддалась своему капризу: тело привыкло к едва ощутимой тяжести майки, и ткань превратилась во вторую кожу. В защитный талисман.

Внезапно ожил наушник.

— А вот, похоже, и наш приятель, — объявил Кико.

Нарочито небрежным жестом Доун отложила меню, заправила за ухо несуществующую непокорную прядку и повернулась ко входу во внутренний дворик кафе. Пять баллов, Доун.

В проеме появился Мэтт Лониган и неспешно пошел к ее столику. С каждым его шагом у девушки росло ощущение, что перед ней боксер, который приближается к центру ринга, присматриваясь исподлобья к сопернику. Голубые глаза детектива оценивали Доун, словно прикидывая, в каком она настроении, просчитывали каждую ее реакцию на много ходов вперед. На Лонигане были новенькие джинсы, тяжелые ботинки и белая футболка, на которую он накинул защитного цвета рубашку с короткими рукавами. Доун догадалась, что где-то под небрежно распахнутыми полами спрятан револьвер, и машинально придвинула ногу к сумке, в которой лежало ее собственное оружие.

Детектив приближался, и Доун чувствовала, как под кожей волнами разливается тепло, как покалывают тело иголочки возбуждения — крошечные, как брызги влаги, распыляемой системой охлаждения. Возможно, на девушку так подействовало самообладание Мэтта, а может быть, в очередной раз проснулся охотничий инстинкт: пришлось закусить губу, чтобы сдержать рвущуюся наружу призывную улыбку.

— Честно говоря, я до последней минуты сомневался, что ты покажешься, — заметил Лониган, подходя к столу и протягивая руку. Какой безупречный профессионализм.

Искушение было слишком велико. Доун коснулась кончиками пальцев протянутой ладони и медленно провела ими по его коже.

— И зря. Показывать я умею гораздо лучше, чем рассказывать.

В ухе раздалось насмешливое покашливание. Кико. Голос хранил суровое молчание, и Доун удовлетворенно усмехнулась. Ревнует?

Зря она его, конечно, дразнит. Ну да, босс ее здорово интриговал, но играть с ним в кошки-мышки было, во-первых, бесполезно, а во-вторых, некорректно. Хотя ничего не поделаешь, такая уж она уродилась.

Доун заставила себя думать не о всякой ерунде, а о деле — например, о том, что Мэтт Лониган никак не отреагировал на запах чеснока.

И на ее заигрывания, кстати, тоже. Как ни в чем не бывало, детектив уселся на стул, подвинув его с таким расчетом, чтобы оказаться спиной к стене, и раскрыл меню. Время от времени Мэтт внимательно оглядывал дворик, словно знал, что за ним наблюдают.

— Как продвигается твое расследование? — спросила Доун, решив, что пора всерьез заняться порученной ей миссией.

— Потихоньку. А твое? — Он отложил меню.

Ага, разбежался. Так она ему все и выложила!

— Сплошные, видишь ли, изысканные ужины, приемы в вечерних платьях и все такое. Разве не ты мне втолковывал про то, что профессия частного детектива — не самая гламурная?