Его голос бы поднялся до визга, но он остановился, и его руки дрожали.

— Я сделал ошибку. Я не совершенен, Мать.

— Это было больше, чем ошибка, — сказала Файзелле.

— Я только что вернулась после разговора с Уно и другими кавалеристами, выжившими в резне. Уно сказал, что он почувствовал запах ловушки, как только он и его люди двинулись на помощь к сестрам, но вы обещали ему помочь.

— Я уже сказал вам, я послал ему подкрепление, я просто не ожидал, что Шарцы пошлют так много войск. Кроме того, у меня все было под контролем. Я приказал шончанской кавалерии укрепить наши войска, они должны были позаботиться о тех Шарцах. Я послал их переправиться через реку. Я просто не ожидал, что они опоздают!

— Да, — сказала Эгвейн стальным голосом.

— Эти люди, не мало тысяч из них, были разгромлены между Троллоками и Шарцами, без всякой надежды на спасение. Вы их израсходовали, и все без уважительной причины.

— Я должен был вытащить Айз Седай из боя! — сказал Брин, — Они наш самый ценный ресурс. Простите, Мать, но вы бы сделали в тот момент тоже самое.

— Айз Седай могли бы подождать, — сказала Саэрин. — Я была там. Да, нам нужно было выйти из боя, на нас давили, но мы держались и могли держаться дольше.

— Вы бросили тысячи хороших людей умирать, генерал Брин. И вы знаете, что самое худшее? Это было ненужно. Вы оставили всех этих Шончан здесь перед бродом, тех, кто собирался, чтобы спасти день, ожидая ваш приказ идти в атаку.

Но этот приказ не пришел, не так ли, генерал? Вы отказались от них, так вы оставили нашу кавалерию.

— Но я приказал им атаковать, они, в конце концов атаковали, не так ли? Я послал гонца. Я … Я …

— Нет, если бы не Мэт Коутон, они ждали бы на этой стороне реки, генерал!

Эгвейн отвернулась от него.

— Эгвейн, — сказал Гавин, взяв ее за руку, — Что ты говоришь? Только потому…

Брин схватил голову руками. Затем он осел, так как будто вдруг его конечности потеряли свою силу.

— Я не знаю, что со мной не так, — прошептал он пустым голосом, — Я продолжаю делать ошибки, Мать. Человек ведь может исправить их, говорил я себе. Тогда я делал еще одну ошибку, и еще чтобы исправить их.

— Ты просто устал, — сказал Гавин голосом полным боли, глядя на него.

— Мы все устали.

— Нет, — тихо сказал Брин, — Нет, это больше, чем это. Я устал раньше. Это как. мои инстинкты вдруг стали неправильны. Я даю приказ, а после этого, я вижу уязвимые места, проблемы. Я …

— Принуждение, — сказала Эгвейн, чувствуя холод. — Вы были под Принуждением. Они атакуют наших великих полководцев.

Несколько женщин в комнате, обняли Источник.

— Как это возможно? — запротестовал Гавин, — Эгвейн, у нас есть сестры проверяющие лагеря на наличие признаков направления!

— Я не знаю, как это случилось, — сказала Эгвейн, — Возможно, это было введено в действие месяцы назад, еще до начала битвы.

Она повернулась к Восседающим.

— Я предлагаю Совету снять Гарета Брина с должности командира нашей армии. Это вам решать, Восседающие.

— Свет, — сказала Юкири, — Мы….Свет!

— Это должно быть сделано, — сказала Дозин. — Умный ход, способный уничтожить наши войска пока мы не увидели ловушку. Мы должны были видеть. Великие генералы должны были быть лучше защищены.

— Свет! — сказала Файзелле, — Мы должны послать сообщение Лорду Мандрагорану и в Такан'дар! Это может включать и их, слишком похоже на попытку разбить все наши четыре армии сразу в скоординированной атаке.

— Я прослежу за этим, — сказала Саэрин, двигаясь к пологу палатки. — Прямо сейчас, я согласна с Матерью. Брин должен быть отстранён.

Одна за другой кивали. Это было неформальное голосование Совета, но что делать. Рядом со столом, Гаррет Брин сел. Бедный человек. Он был потрясен, несомненно, обеспокоен.

Неожиданно он улыбнулся.

— Генерал? — поинтересовалась Эгвейн.

— Спасибо Вам, — расслабленно сказал Брин.

— За что?

— Я боялся, что схожу с ума, Мать. Я продолжал видеть то, что я сделал…

— Я оставил тысячи людей умирать. но это был не я. Это был не я.

— Эгвейн, — сказал Гавин. Он хорошо скрывал боль. — Армия. Если Брин был вынужден привести нас в беду, мы должны немедленно изменить нашу командную структуру.

— Приведите моих командиров, — сказал Брин, — Я должен буду отказаться от контроля над ними.

— А если и они были подвергнуты тому же, а? — спросила Дозин.

— Я согласна, — сказала Эгвейн, — Это пахнет одним из Отрекшихся, возможно, Могидин. Лорд Брин, если бы вы попались в этой борьбе, она знала, что ваши командиры будут следующими на командование. Они могут иметь такие??же неисправные инстинкты, как и вы.

Дозин покачала головой.

— Кому сейчас мы можем доверять? Любой проклятый мужчина или женщина, которого мы назначим командиром может пострадать от Принуждения.

— Нам, возможно, придется командовать самим, — сказала Файзелле.

— Воздействовать на человека, который не может направлять легче, чем на сестру, которая будет ощущать направление и заметит женщину, умеющую направлять. Мы, скорее всего, должны быть чистыми.

— Но кто из нас обладает знаниями о тактике боя? — спросила Феране.

— Я считаю себя достаточно начитанной, чтобы контролировать планы, но, чтобы воплотить их?

— Мы будем лучше, тех, кто, возможно, был поражен, — сказала Файзелле.

— Нет, — сказала Эгвейн, стиснув руку Гавина.

— Тогда кто? — спросил Гавин.

Эгвейн стиснула зубы. Тогда кто? Она знала только одного человека, который гарантировано не был под Принуждением, по крайней мере не от Могидин. Человек, который был застрахован от последствий саидар и саидин.

— Мы должны поставить наши войска под командованием Мэтрима Коутона, — сказала она, — Пусть Свет присмотрит за нами.

Мэт осматривал поле боя через проход, открытый в полу командной палатки.

Мэт потер подбородок, все еще под впечатлением, хотя он уже почти час использует эти дыры для наблюдения, после того как разгадал ловушку приготовленную Брином для армий Эгвейн. Он послал дополнительные силы кавалерии Шончан укрепить оба фланга войск, обороняющих реку, и дополнительных дамани, чтобы противостоять вражеским направляющим и остановить поток Троллоков давящий на их защиту.

Конечно, было бы лучше присутствовать на поле боя самому. Может, ему снова выйти и немного подраться. Он взглянул на Туон, которая сидела на троне… огромном, десятифутовом троне… у стены штаба. Туон сузила глаза, как если бы знала, о чем он размышляет.

Она Айз Седай, твердил себе Мэт. О, она не могла направлять — она все еще не позволяла себе узнать это. Но она в любом случае треклято одна из них. "И я женат на ней".

Все-таки она потрясающая. Он чувствовал волнение каждый раз, когда Туон приказывала, и делала это так естественно, что Илэйн и Найнив могли бы брать у нее уроки. Туон подходил этот трон. Мэт пристально посмотрел на нее, что принесло ему в ответ сердитый взгляд, и это было совершенно несправедливо. Если муж не может покоситься на свою жену, так на кого же ему смотреть вообще?

Мэт повернулся обратно к полю боя.

— Хорошая уловка, — сказал он, наклоняясь, засунув руку в отверстие. Они были высоко. Если бы он упал, то успел бы спеть три стиха "Она нагая, вот что я вижу", прежде чем коснулся земли. Может быть, даже успел бы спеть припев.

— Это изучила она, — сказала сул'дам, обращаясь к своей новой дамани, — Наблюдая за плетениями Айз Седай. — Сул'дам, Катрона, чуть не подавилась словами "Айз Седай". Мэт не мог винить ее. Эти слова могли быть жесткими для них, чтобы говорить.

Ему было слишком трудно не смотреть на дамани, ни на эти татуировки цветущих веток на ее щеках, достигающих от ее затылка к рукам, чтобы придать ее лицу чашевидную форму. Мэт был ответственен за то, что она была захвачена. Это было лучше, чем ее борьба за Тень, не так ли?