— Да живет она вечно, — заметил Мэт. — Привет, Эгвейн. Рад слышать, что ты сбежала от этих Шарцев. Как Белая Башня? Все ещё… белая, я надеюсь? — Эгвейн перевела взгляд с Мэта на Императрицу Шончан, затем назад на неё. Наконец, не имея возможности сделать что-либо еще, она взорвалась от смеха.
— Ты женился Мэтрим Коутон?
— Пророчества предопределили это, — сказала Фортуона.
— Ты позволила себе приблизиться слишком близко к та'верену, — сказала Эгвейн, — И поэтому Узор связал тебя с ним!
— Глупые суеверия, — сказала Фортуона.
Эгвейн уставилась на Мэта.
— Та'верен из меня так себе, — кисло отозвался Мэт. — Полагаю, я должен благодарить Узор за то, что он не забросил мою задницу в Шайол Гул. Спасибо и на этом.
— Ответь на мой вопрос, Нотай, — сказала Фортуона. — Знал ли ты, что эта женщина сбежавшая дамани? Если это так, почему ты не сказал мне об этом мне?
— Я думаю это не важно, — сказал Мат. — Она не долго была дамани, Туон.
— Мы поговорим об этом позднее, — сказала Фортуона мягко. — Не обещаю, что это будет приятно. — Она возвратилась к Эгвейн. — Разговаривать с бывшей Дамани, не то же самое как говорить с недавно захваченным или тем, кто всегда был свободен. Известия об этом не утаишь. Вы причинили мне… неудобство.
Эгвейн видела перед сбой женщину, сбитую с толку. Свет! Эти люди были совершенно безумные.
— С какой целью Вы настаивали на этой встрече? Возрожденный Дракон просил Вас помочь нашей борьбе. Помогите нам тогда.
— Я должна была встретится с Вами, — сказала Фортуона. — Вы — моя противоположность. Я согласилась присоединиться к этому миру Дракона, но есть условия.
О, Свет, Ранд, задумалась Эгвейн. Что ты пообещал им? Она напряглась.
— Присоединившись к последней битве, — сказала Фортуона, — Я готова признать незыблемость границ наций, так как в настоящее время они находятся на карте. Мы не будем захватывать новых марат'дамани, кроме тех, что нарушат наши границы.
— И эти границы? — спросила Эгвейн.
— Как ныне очерченные, как я…
— Будь более конкретной, — сказала Эгвейн. — Скажи мне своим собственным голосом, женщина. Какие границы?
Фортуона сжала губы в линию. Обычно, она не привыкла что её прерывают.
— Мы контролируем Алтару, Амадицию, Тарабон и Равнину Алмот.
— Тремалкин, — сказала Эгвейн. — Вы освободите Тремалкин и другие острова Морского Народа?
— Я не перечислила их, потому, что они не ваши земли, а морские территории. Они вас не касаются. Кроме того, они не были частью соглашения с Драконом Возрождённым. Он не упомянул их.
— У него слишком многое в мозгу. Тремалкин будет частью соглашения со мной.
— Я не была предупреждена, что мы заключим подобное соглашение, — спокойно сказала Фортуона. — Вы нуждаетесь в нашей помощи. Мы можем оставить вас в любой момент, стоит мне только приказать. Как вы выстоите против этой армии без нашей помощи, которую вы так недавно попросили меня одолжить?
"Просила?" — подумала Эгвейн.
— Вы понимаете, что произойдет, если мы проиграем Последнюю Битву? Темный сломает Колесо, убьет Великого Змея, все закончится. В случае, если нам повезет. Если нет — Темный перекроит мир по собственному извращенному разумению. Человечество навечно будет связано с ним — порабощенное и страдающее от мук.
— Я знаю это. — ответила Фортуона, — Вы ведете себя так, будто именно эта ваша конкретная битва, здесь, на этом поле — решающая.
— Если моя армия будет уничтожена — парировала Эгвейн — все наши усилия могут подвергнуться риску. От того, что здесь произойдет, действительно, может зависеть все.
— Я не согласна — сказала Фортуона, — Ваши армии не имеют решающего значения. Они состоят из потомков клятвопреступников. Вы сражаетесь с Тенью, поэтому я оказала вам честь. Если вы проиграете, я хочу вернуться в Шончан и собрав все силы Всегда Побеждающей Армии поведу их против этой … мерзости. Мы смогли бы выиграть Последнюю Битву. Без вас это будет труднее — я не хочу зря тратить времени или потенциальных дамани, но уверена, нам по силам противостоять Тени самостоятельною.
Она встретила взгляд Эгвейн.
"Такой холодный", думала Эгвейн. "Она блефует. Должна. Доклады глаз-и-ушей Суан говорили, что родина Шончан была в хаосе. Кризис наследования."
Возможно Фортуона в самом деле полагала, что Империя сможет выстоять против Тени в одиночку. Если так, то она ошибалась.
— Вы будете сражаться рядом с нами, — сказала Эгвейн. — Вы заключили соглашение с Рандом, дали ему свою клятву, я полагаю.
— Тремалкин наш.
— О? — сказала Эгвейн. — И вы оставили там правителя? Кто-то из Морского Народа признал вашу власть?
Фортуона ничего не сказала.
— Большинство завоеванных вами стран вам лояльны. — сказала Эгвейн. — Как бы там ни было, алтарцы и амадицийцы поддерживают вас. Тарабонцы кажется тоже. Но Морской Народ … Мне неизвестно, чтобы вас поддержал или смирился и жил под вашей властью хоть один из его кланов.
— Границы…
— Границы которые вы только что упомянули, как они существуют на картах, показывают Тремалкин, как землю Морского Народа. Они не ваши. Если наше соглашение оставляет границы на своих местах, вам понадобится правитель в Тремалкине, признающий вас.
Подобный аргумент представлялся Эгвейн несущественным — шончан завоеватели. С чего им волноваться о законности своей власти? Однако Фортуона, казалось, задумалась над ее словами. Она нахмурилась раздумывая.
— Это… хороший аргумент, — наконец сказала Фортуона. — Они не примут нас. Они глупы, отклоняя мир, который мы им предложили, но они все равно сделали это. Очень хорошо, мы оставим Тремалкин, но добавим условие к нашим соглашением, как это сделали вы.
— И ваше условие?
— Вы объявите в вашей Башне и во всех своих землях, — сказала Фортуона. — Любой марат'дамани, которая пожелает прийти в Эбу Дар и быть должным образом обуздана, должно быть позволено это.
— Вы думаете, что люди хотят носить ошейник? — Она была сумасшедшей. Она должна была быть.
— Безусловно захотят. — сказала Фортуона. — Иногда в Шончан мы пропускаем в своих поисках способных направлять. Когда они это понимают, сами приходят и требуют надеть ошейник, как положено. Вы не будете им в этом препятствовать. Вы позволите им являться к нам.
— Я обещаю вам, никто не захочет.
— Тогда у вас не возникнет трудностей сделать это объявление, — сказала Фортуона. — Мы пошлём эмиссаров, чтобы обучить ваших людей преимуществам дамани — наши учителя придут с миром, так как мы сдержим соглашение. Я считаю, что вы будете удивлены. Кто-то увидит где правда.
— Как угодно — согласилась удивленная Эгвейн — Я не могу говорить за всех правителей, не нарушайте законы и я думаю, что большинство из них позволят это вашим … посланцам.
— Какой страной Вы управляете? Тар Валон? Вы дадите разрешение нашим посланцам?
— Если они не будут нарушать законов, — ответила Эгвейн — я не буду им препятствовать агитировать. Я позволила бы проповедовать даже Белоплащникам, если они будут способны на это без подстрекательств к мятежу. Но Свет … Вы же не можете действительно верить …
Она умолкла, вглядываясь в Фортуону. Она действительно верила. Она в это верила. Насколько Эгвейн могла понять, она была уверена.
"По крайней мере она искренняя", думала Эгвейн. "Сумасшедшая. Сумасшедшая, но искренняя".
— А дамани, которых вы удерживаете? — сказала Эгвейн. — Вы позволите им уйти, если они захотят, чтобы их отпустили?
— Никто, кто был правильно обучен, не пожелает этого.
— Это должно быть равнозначным с обеих сторон, — сказала Эгвейн. — Что если девушка, которую вы найдете способна направлять? Если она не желает, чтобы вы сделали из нее дамани, разрешите ли вы ей покинуть ваши земли и присоединиться к нам?
— Это то же самое, что дать на рыночной площади свободу разъяренному гролму.
— Вы сказали, что люди должны увидеть истину — возразила Эгвейн — Если ваш жизненный путь настолько хорош, ваши убеждения истинны — люди увидят и выберут это. Если же они не захотят, Вы не должны принуждать их. Позвольте любому, кто захочет стать свободным, обрести свободу, и я позволю Вашим людям выступать в Тар Валоне. Свет! Я обеспечу их кровом и пищей, я позабочусь об этом в каждом городе!
