Перрин обернулся на двух своих пленников. Убивать их здесь казалось бессердечной жестокостью, но освободить их значило сражаться с ними снова — возможно теряя больше волков, больше друзей.
— Я не ожидаю от них, что они придерживаются джи'и'тох, — сказал Гаул. — Ты бы взял мужчину, который может направлять в качестве гай'шан в любом случае? — Он заметно вздрогнул.
— Просто убей их и покончи с этим, — сказала Ланфир.
Перрин посмотрел на нее. Он не подпрыгнул, когда она заговорила — он немного попривык к способу, которым она появлялась и исчезала. Однако, он находил его раздражающим.
— Если я убью их здесь, убьёт ли это их навсегда?
— Нет, — сказала она, — Для людей это таким образом не работает.
"Доверял ли он ей?" В этот раз, по определенным причинам, он обнаружил, что доверял. "Зачем бы ей лгать? Все еще убивая невооруженных мужчин… они здесь были чуть больше чем дети, по сравнению с ним."
"Нет", думал он, "принимая во внимание мертвых волков, не дети. Намного более опасные".
— Эти двое были Обращены, — складывая руки сказала она, кивая на двух направляющих. — Многие из них родились в эти дни, однако у этих двоих зубы расположены рядами. Они были захвачены и Обращены.
Гаул что-то пробормотал. Это звучало как клятва, но также звучало благоговейно. Это было на Старом Наречии, и Перрин не смог уловить значение. После этого, однако, Гаул поднял копьё. Он пах опечаленно.
— Вы плюнули ему в глаза, и поэтому он использовал вас, братья мои. Ужасно…
"Обращенные", думал Перрин. "Подобно тем мужчинам в Чёрной Башне. Он нахмурился, идя вверх и беря голову одного из мужчин в свои руки. Может ли его воля вернуть этого мужчину к Свету? Если он был принуждён ко злу, может ли это быть восстановлено?"
Перрин ударил что-то громадное, когда толкнул разумы этих мужчин. Его воля свободно отскочила, подобно ветке, которую пытались использовать, чтобы разбить железные ворота. Перрин отшатнулся.
Он посмотрел на Гаула и покачал головой.
— Я ничего не могу для них сделать.
— Я сделаю это, — сказал Гаул. — Они наши братья.
Перрин неохотно кивнул, пока Гаул перерезал горло обоим мужчинам. Пусть уж лучше так. Тем не менее, это заставило Перрина смотреть, чтобы увидеть это. Он ненавидел то, что сражение делало с людьми, то, что оно делало с ним. Перрин, каким он был месяцы назад, никогда бы не стоял и не наблюдал бы такое. Свет… если бы Гаул не сделал это, он бы сделал сам. Он знал это.
— Ты можешь быть таким ребёнком, — сказал Ланфир, руки все ещё сложены на груди, пока она наблюдала за ним. Она вздохнула, затем взяла его рукой. Волна леденящего Исцеления прошла через него. Рана на щеке закрылась.
Перрин глубоко вздохнул, затем кивнул в сторону Гаула.
— Я не твоя посыльная, волчонок, — сказала она.
— Ты хочешь убедить меня, что ты не враг? — спросил он. — Тогда самое время начать.
Она вздохнула, затем помахала в нетерпении, чтобы Гаул приблизился. Он подошёл, прихрамывая, и она Исцелила его.
Далекое урчание сотрясло разлом за ними. Она посмотрела туда и сузила глаза.
— Я не могу оставаться здесь, — сказала она. Потом пропала.
— Я не знаю, что с этим делать, — сказал Гаул, закатывая руку, там где одежда была сожжена, а кожа исцелена. — Я считаю, что она играется с нами, Перрин Айбара. И я не знаю в какую игру.
Перрин хрюкнул соглашаясь.
— Этот Губитель… он вернётся.
— Я думаю о способе сделать что-нибудь с этим, — сказал Перрин, потянувшись к поясу, где ремнями был привязан Шип Снов. Он освободил его. — Сторожи здесь, — сказал он Гаулу, затем вошёл в разлом.
Перрин прошёл мимо тех камней, похожих на зубы. Было трудно избежать чувства, что он ползет внутрь рта Гончей Тьмы. Свет внизу спуска мерцал, но Перрин сотворил пузырь вокруг себя, который был затенён, подобно стеклу, которое было лишь полупрозрачным. Он смог заметить Ранда и кого-то другого, наносящих друг другу удары мечами на выступе глубокой ямы.
Нет. Это не яма. Перрин изумился. Весь мир, казалось, заканчивался здесь, разлом открывался в громадное небытиё. Вечное пространство, подобное черноте Путей, только это казалось втягивало его внутрь. Его и все прочее. Он привык к буре, идущей снаружи, поэтому он не заметил ветер в тоннеле. Теперь, когда он обратил внимание, он мог чувствовать как он струится через разлом в эту дыру.
Глядя в ущелье, он осознал, что он никогда не понимал черноту ранее, не на самом деле. Это была чернота. Это было небытие. Абсолютный конец всего. Другая темнота была пугающей, из-за того, что она могла скрывать. Эта тёмнота была другой; если это охватит вас, вы прекратитесь полостью.
Перрин отшатнулся, хотя ветер, дующий вниз по туннелю не был сильным. Просто… постоянным, подобно потоку, бегущему в никуда. Перрин сжал Шип Снов, затем заставил себя отвернуться от Ранда. Кто-то приклонил колени на полу поблизости, её голова склонена, собранная, как будто против какой-то великой силы приходящей из небытия. Морейн? Да, а вот и Найнив, стоящая на коленях справа от неё.
Завеса между мирами была очень тонкой в этом месте. Если он мог видеть Найнив и Морейн, возможно они могли видеть или слышать его.
Он подошёл к Найнив. — Найнив? Ты слышишь меня?
Она мигнула, поворачивая голову. Да она могла его слышать! Но, казалось, она не могла его видеть. Она оглядывалась вокруг, запутавшаяся, потому как вцепилась в каменные зубы на полу, как за саму жизнь.
— Найнив! — вскричал Перрин.
— Перрин? — прошептала она осматриваясь. — Ты где?
— Я собираюсь кое-что сделать, Найнив, — сказал он. — Я сделаю невозможным создавать врата в это место. Если ты захочешь переместиться в или из этой области, тебе понадобится создать твои врата прямо напротив разлома. Понятно?
Она кивнула, все еще высматривая его. Очевидно, что хотя реальный мир отображался в волчьем сне, это не работало наоборот. Перрин вбил Шип Снов в землю, затем активировал его как показала Ланфир, создавая фиолетовый пузырь прямо вокруг самого разлома. Он поспешил назад в тоннель, продавливаясь через стену фиолетового стекла, чтобы заново присоединиться к Гаулу и волкам.
— Свет, — сказал Гаул. — Я почти пошёл на твои поиски. Почему это заняло так много времени?
— Так много? — спросил Перрин.
— Тебя не было по крайней мере два часа.
Перрин покачал головой.
— Это Скважина играет нашим чувством времени. Хорошо, по крайней мере с этим Шипом Снов в том месте, у Губителя будут проблемы с достижением Ранда.
После того, как Губитель использовал Шип Снов против него, было удовлетворением повернуть тер'ангриал против него самого. Перрин сделал защитный пузырь именно такого размера, чтобы он поместился внутри разлома и накрыл Ранда, Скважину и тех кто рядом с ним. Размещение подразумевало, все границы купола, сохраняли его здесь спереди, находились внутри скалы.
Губитель не сможет прыгнуть в центр разлома и ударить; он будет вынужден войти с переднего входа. Или так, или найти способ прорыть ход в скале, что как ожидал Перрин было возможным в волчьем сне. Однако, это замедлит его, и это было именно то, что нужно Ранду.
"Мне нужно, чтобы вы защищали это место", послал Перрин собравшимся волкам, многие из которых всё ещё зализывали раны. "Убийца Тени сражается внутри, охотясь на самую опасную добычу, которую знал этот мир. Мы не должны позволить Губителю достичь его".
"Мы будем охранять это место, Юный Бык", послал один из них. Другие собрались. "Он не пройдет мимо нас".
"Вы сделаете это?" Перрин послал образ волков, распределённых по Порубежью, быстро распространяющих сообщения между собой. Их было тысячи и тысячи, блуждающих по территории.
Перрин гордился своими посланиями. Он не посылал слова, или изображения, но концепцию смешанную с запахами, с долей инстинкта. С волками, расположенными как он передал, они смогут послать ему по сети, фактически удалённо, если Губитель вернётся.
