— Тогда у вас еще не было Почетной медали, а многие полагали, что не будет и ног. — Полковник благодушно улыбался. — Я хорошо помню ваше заявление о том, что вы мечтаете прослужить в армии все двадцать лет.

Прелл кивнул, но выдавить ответную вежливую улыбку не смог.

— Я еще раз взвесил все возможности. Самым внимательнейшим образом, вместе с уорент-офицером Александером. Не знаю, понравится вам или нет, но мне ваше ближайшее будущее рисуется так…

В настоящее время Прелл находится на излечении в госпитале, следовательно, не числится ни в какой части. Идея состоит в том, что он получает назначение в Вашингтон, в управление генерал — адъютанта, но остается в Люксоре, в распоряжении штаба Второй армии. Непосредственным его начальником будет он, Стивенс, по крайней мере первое время. Если первые две — три поездки окажутся успешными — на что они весьма рассчитывают — и если Преллу позволит здоровье, то впоследствии его, скорее всего, переведут на Западное побережье, в Лос-Анджелес, а затем, вероятно, и в Вашингтон. Работать он будет с театральными деятелями, специально привлеченными для этой цели. В разъездной бригаде, распространяющей облигации военного займа.

— Таким образом вы будете при деле, во всяком случае до окончания войны.

— А после войны? — спросил Прелл.

Стивенс поднял ладонь.

— После войны… кхм, — откашлянулся он. — После войны придумаем что-нибудь другое.

После войны начнется массовая демобилизация, и все кинутся искать работу. Для всех, конечно, не найдется. С другой стороны, будет целый ряд вполне приличных должностей для тех, кто имеет соответствующую квалификацию.

Можно назвать, например, службу подготовки офицеров запаса, которая существует во многих колледжах и университетах по всей стране. Обычно эти места держат для кадровых мастер-сержантов с многолетним стажем, но известны исключения, берут людей пониже званием.

— Не вижу причины, которая помешала бы вам подготовиться к такой должности.

Полковник отечески улыбался, а Преллу хотелось плакать от благодарности и любви к старому подобранному солдату, любви безумной, невыразимой, не сравнимой ни с чем, что он когда-либо испытывал к другим людям. Стивенс являл образец офицера — джентльмена, принадлежал к той школе командиров старой закваски, под чьим началом он мечтал служить, когда вступал в армию, хотя такие попадались ему почему-то редко. Ради него в ту минуту он был готов сделать все.

— Не утверждаю, что вы будете в восторге, — продолжал Стивенс, — но это лучшее, что мы можем предложить. С помощью уорент-офицера Александера я прозондировал почву через службу переподготовки офицеров. Полагаю, что после войны вы сможете получить должность в СПОЗ. Особенно с Почетной-то медалью.

— У меня только один вопрос, сэр, — хрипло выдавил Прелл. — Эта работа… по военному займу — она не не уронит честь ордена?

Полковник буквально вперился в Прелла.

— Ничто не может уронить честь Почетной медали конгресса и умалить то, что вы совершили, чтобы заслужить эту высокую награду. Помните это!

— Есть, сэр, — отчеканил Прелл, однако рискнул пойти дальше. — Мне кажется, что меня наградили незаслуженно.

— Так не бывает. Если наградили — значит, заслуженно. Для того и существует строгая процедура рекомендаций и представлений, чтобы исключить всякую ошибку. Поскольку вы награждены, то заслуживаете все, что положено орденоносцу. — Полковник едва заметно улыбнулся, хотя глаза глядели так же строго.

На том они и порешили еще в начале декабря. Есть ряд осложняющих обстоятельств, пояснил Стивенс, и их надо устранить для работы в СПОЗ, главное среди них — проблема звания. Если Прелл собирается претендовать на такую должность, то он должен попасть в офицерский состав, то есть дослужиться хотя бы до первого лейтенанта, чтобы уволиться в звании мастер-сержанта. Демобилизация после войны предполагает понижение в звании на два ранга. Он, Стивенс, уже провел кое-какую работу, по настоящее время Прелл всего лишь штаб-сержант. После первой успешной поездки Преллу дадут техника-сержанта, а немного погодя и мастера. Когда он будет переведен на Западное побережье или непосредственно в управление генерал-адъютанта в Вашингтоне, его произведут в офицеры — сначала он получит второго лейтенанта, а затем присвоят ему звание первого лейтенанта.

— Все это хитро придумано, но что поделаешь, — усмехнулся старик. — Если я хочу выйти в отставку в звании полковника, то до окончания войны я должен заработать генерал — майора.

Стивенс пододвинул кресло к столу.

— Я, разумеется, не могу вам дать полные гарантии. Никто не может абсолютно гарантировать такое продвижение за короткий срок. С моей стороны было бы непорядочно давать определенные обещания. Но я думаю, что ради такого дела стоит потрудиться и, разумеется, следует все спланировать заранее.

Прелл кивал, не находя от волнения слов. Он был покорен откровенностью и джентльменской порядочностью старого полковника, и у него захватывало дух от перспективы такой стремительной карьеры.

Именно откровенность и порядочность Стивенса побудили Прелла обратиться к старику за советом, когда через месяц он узнал, что влип в историю с Деллой Мей.

Собственно, идти больше было не к кому. Не к Стрейнджу же — что он может посоветовать? Кроме того, после их первого разговора он еще два — три раза по разным поводам бывал у Стивенса: тот объявил, что дверь его кабинета всегда открыта для кавалера Почетной медали. Прелл уже смотрел на полковника почти как на отца. Да и как может быть иначе у мальчишки из Западной Виргинии, который, сколько помнит себя, всегда был сиротой. Ни Уинч, ни Стрейндж для такой роли не подходили.

Может, разговор был не совсем такой, как Прелл рассказывал потом, на свадьбе, Стрейнджу, но в целом рассказывал верно. Вряд ли уж он мог заделать ей ребенка в самый первый раз, со своими-то больными ногами, как только они легли наконец по-настоящему в постель. Нет, не в первый. Но уж в первые несколько дней — это точно. Проклятые колени болят, как тут выдержишь, хотя он старался быть осторожным. Да и оторваться они друг от друга не могли. И вот через пару-тройку недель приходит она и объявляет, что у нее «нет этого дела». Смотрит перепугано, а у самой вид такой довольный, торжествующий, как будто бой выиграла. Светится вся, подлая, ну, тут он и понял: попался-таки!

— Жениться, жениться без всяких разговоров! — воскликнул Стивенс, едва Прелл успел выложить ему как на духу, что случилось. — Это единственный достойный выход.

Прелл был готов к такому ответу, но ему нужно было время, чтобы свыкнуться с мыслью о будущих переменах.

— Есть, наверно, и другие способы решения, сэр… То есть если посмотреть на это как на математическую задачку. Должны быть.

— Например.

— Ну, например, не жениться, и все. Это ведь часто здесь бывает, сэр. И я не первый, и она не последняя. Поедет к себе домой и родит потихонечку. Мамаша работать будет, а она с ребенком. Или наоборот. Так ведь делают. А мне еще поездки предстоят и перевод.

— О чем вы говорите, дружище? Как же так? Что ее отец скажет? Где он, кстати?

— Он в армии, сэр, на тихоокеанском. Кажется, на Новой Гвинее.

— У Макартура, — пробормотал себе под нос Стивенс.

— В войсках связи.

— Слава богу, не в пехоте. Ну-с, какие еще есть гениальные идеи?

— Можно еще аборт сделать. На Южной Главной улице есть один доктор… где-то за Бай-стрит принимает, около черного города. У ребят адресок есть. Да и у нее тоже имеется.

— Погубить человеческую жизнь? Ну уж нет! — возмутился Стивенс.

— Какая там жизнь, — защищался Прелл, — полтора месяца всего.

— Все равно! Человеческая жизнь — это самое ценное, — твердо изрек старый вояка. — М-м… А откуда у нее этот… этот «адресок»?

— Говорит, от подруги. На всякий пожарный взяла.

— Понятно… Скажите, у вас полная уверенность, что отец — вы?

— «Нет» легче всего сказать. Но если по чести, как мужчина мужчине, то да, полная.