«Удачи, викинг! — Голос Одина растворялся в шуме многочисленных шагов. — А умрёшь если, при встрече в Вальгалле расскажешь, что там к чему… Мне тоже интересно».

Дорога резко пошла вниз, и все пошли вниз.

Пламен вновь ощутил себя героем — поправил сплетение ремней на теле, улыбнулся приятной тяжести двух мечей на спине, но идти с закрытыми глазами фьорд его знает где, будучи в здравом уме, оказалось просто невозможно! Он присмотрелся и увидел впереди себя курчавый затылок Шакарры. Кто-то сзади мычал простенький мотивчик, получая удовольствие от процесса. Так, что ещё?

Воздух посвежел, освещение хоть тусклое, но кое-что проглядывается.

Значит, это пещера.

По стенам струятся ручейки, сверху шипы сталактитов, был он уже в такой разок.

Лучше не вспоминать.

Стилет тоже здесь. Значит, все на месте.

Отлично, осталось придумать, как привести друзей в чувство.

Кто-то высокий обогнал их. Жаль, не успел разглядеть, но, похоже, это он пел, а все прочие как молчали, так и молчат. Плам обернулся и поразился, сколько спящего народу топало сзади.

Ладно, примерно понятно, что ничего не понятно. Викинг осторожно поднял руки и обеими ладонями резко хлопнул Чаку по ушам!

Ноги зулуса подкосились, и северянин еле успел подхватить просыпающегося негра.

— Молчи! — предупредил он, грозно сверкая глазами.

Сын небесного народа внял и врубился довольно быстро. Оставалось таким же образом подключить Стилета.

— Не стоит, дам сдачи, — шепнул вдруг лейтенант, когда рыжеволосый гигант подошёл поближе, встал на цыпочки и приготовился к хлопку. — Я с самого начала притворялся. Как вам здесь нравится?

— Могу одно сказать: боги здесь ни при чём, — уверенно поделился Пламен. — Тот, что нас обогнал, кто он, как вы думаете?

— Трудно сказать, он плохо пахнет, это пока всё, что я знаю.

— Чувствуете? Потеплело, — перебил их Шакарра. Температура действительно поднялась градусов на пять. — Как вы смотрите на то, чтобы сбежать отсюда?

— Мы должны разгадать тайну, — настоял чёрный прыщ.

— Зачем лезть в чужие тайны?! Бежим!

— Стоять, танцор, — тихо буркнул рыжий Плам. — Дорога одна — к победе!

— Я покажу вам другую, к мирной жизни и бананам! Нет? Ладно, иду со всеми…

Пещера стала сужаться, с каждым ярдом превращаясь из просторного туннеля в довольно узкий коридор. Посланцы Витторио дель Сико вынуждены были заткнуться, потому что из полумрака снова возник высокий разум. Группа остановилась — путь преградила белая стена.

— Епона-мать! — крикнул высокий прямо в стену.

— Наверное, пещерой ошибся, — предположил зулус.

— Епона-мать![73]

— Или лбом ударился, — кивнул северянин.

— Епона-мать!

— Вряд ли. Скорее это похоже на тайное слово, — возразил лейтенант.

— Знаете что, пока он сюда не смотрит, предлагаю затеряться в толпе, а то идём первые, нам же первым и достанется, — разумно предложил Плам.

— Ты прав, — кивнул Стилет, — давайте осадим назад.

И они переместились из первого ряда в шестой.

Когда «мать» упомянули в третий раз, белая стена чудно раздвоилась и исчезла. В вулканический коридор хлынул голубой свет и какой-то другой, прохладный воздух с запахом специй.

— Явился, — хмуро изрекли из голубого пространства. — Где тебя носило, И-Тить?

— Мам, мам, я потерялся, мам, честное слово, потерялся! — торопливо заговорил высокий.

— Ага… — Голос из странного места звучал по-прежнему сухо и недоверчиво. — В пятой галактике он не потерялся, в третьем звёздном кольце не потерялся, а на какой-то, прости меня солнечный ветер, вшивой Земле мы шляемся реактор знает с кем и корректор знает в чём!

— Мам, ну прости, — виновато шмыгнув носом, попросил высокий.

— Кремень-мама, — шёпотом заметил Шакарра, — прямо как моя. Уважаю.

— Тихо ты, — заткнул его Плам. — Слушать мешаешь…

Люди стояли как столбы, будто зрители на безумном торжестве — ничего не видели и ничего не слышали. Голубой свет бликовал во влажных закруглённых стенах.

— Мам, я испугался.

— Чего испугался, бестолочь радиоактивная?

— Что не смогу найти дачу. — Тут высокий окончательно расклеился. — Ы-ы-ы-ы! Решил, что навечно обречён жить с землянами, а тут такая радость, мам, ты-ы-ы-ы!

— Дачу он не смог найти… И-Тить, слышал бы тебя отец! Слышишь, мой покойный Е-Дрить? И вот для этого олуха ты надрывал отростки?

— Мам, ну ты же знаешь, на планетах этой системы так легко заблудиться! Магнитные аномалии везде, а ещё люди мозговую активность нарушают. Хорошо тебе, сидишь под землёй, а я там, в агрессивной среде…

— Никто не просил, — помолчав, продолжили с той стороны, — лезть к ним на поверхность. Сам виноват.

— Мам, давай старое забудем, а мам? Я обещаю, буду теперь слушаться. Мам, у тебя сегодня хороший улов. Смотри. Смотри, сколько всякого разного. Здесь и мои земляне, вон те, бородатые, они такие смешные, можно я сам проведу их спектральный анализ?

— Посмотрим, постоишь у меня в углу пятьсот — шестьсот лет в какой-нибудь чёрной дыре, будешь знать… — уже не так грозно прозвучало в ответ, и спящие начали движение в голубое пространство за белыми раздвижными стенами.

Что такое спектральный анализ, не знал даже Стилет. Поэтому сделал знак своим новым друзьям, и те осторожно отстали ещё на шесть рядов.

— Если пойдём последними, он может нас вспомнить, — предостерёг чёрный прыщ. — Идём сейчас, затеряемся среди ганзейских купцов. И главное — закрывайте глаза!

Трое бодрствующих слились со спящим потоком загипнотизированных людей.

— Мама, я счастлив быть здесь, на нашей загалактической даче! — весело признался И-Тить.

— Позже поговорим, разведи землян по блокам. Ультрафиолетовая бумага кончилась, сгенерируй, будь добр, из первых трёх.

— Давненько я не генерировал! Хе-хе…

— Где-то тел десять положи в блок низких температур, я придумаю что-нибудь на ужин. Остальных разбросай по парникам, пусть потомятся в собственном соку, потом разберёмся.

Пламен приоткрыл глаза. Голубой свет струился со всех сторон. Идти по идеально ровному полу было непривычно, но зато просто. Появились новые звуки — что-то гудело, что-то попискивало[74]. Жаль, пока нельзя как следует осмотреться.

Все остановились, и пол вдруг сам поехал вниз. Шакарра дёрнулся, но Славянин до хруста сжал его запястье. Все поудобней сели на задницы и покатились как с горки. Спуск продолжался недолго. Северянин только-только успел вспомнить зимние забавы своей родной Скандинавии…

Открывались новые белые стены, блестел чистый пол, и высокий разводил народ по блокам. Кстати, как успел подметить сквозь ресницы натренированный гвардеец, тот высокий бородач, которого впоследствии называли странным именем И-Тить, разительно изменился. Ничего человеческого в нём не осталось. Теперь он был похож на оживший салат из осьминогов, от которого однажды дож Белсамондо, отец девицы Глеи, получил столько пищеварительных неприятностей, что вынужден был отменить три встречи, восемь интриг и одни похороны. Прибавьте к этому осьминогу голову пустынной ящерицы, и получится новый И-Тить.

Варвар услышал, как перед носом распахнулись стены. Видимо, надо идти. И он шагнул. Голубое свечение исчезло. Небольшая квадратная комната, чисто, холодно, неуютно. Повезло, что Чака и Стилет с ним и ещё четыре спящих матроса.

Это их… блок, кажется, так она сказала.

— Нравится? — спросил Стилет, осматривая помещение.

— Тюрьма она и есть тюрьма, — сплюнул Пламен.

— А я думал, племена людоедов остались далеко на просторах матери-Африки, — грустно признался зулус. — Оказывается, есть на свете и Епона-мать. Которая так же покушать не дура…