Галлий распахнул глаза, увидел яркие ночные звёзды, гребцов и понял, что попал на венецианскую галеру. Хотя ровно никакой радости это понимание не доставило.

Высокий, худощавый, но широкоплечий африканец Чака Шакарра беспокойно вертел головой. За годы рабства зулус сохранил полезные навыки следопыта. Перерезанная острым лезвием лиана, порванный ремешок от сандалий, кусочек разжёванной коры дынного дерева — любимого лакомства моряков — эти говорящие находки он показал чёрному прыщу. Тот промолчал, отвернулся и молниеносно отсёк башку десятифутовой рептилии, свалившейся из купола джунглей[46]. Зулус молча глядел на зелёную гадину, понимая, что не смог бы так быстро управляться с мечом. Авторитет Стилета в отряде резко вырос…

Рабы поднялись на холм достаточно высоко над уровнем моря, когда чёрный прыщ вдруг застыл и предупредительно поднял руку[47].

Кто-то слабо стонал. Командир спрятал меч в ножны и, осторожно раздвигая усатые стебли, пошёл на звук. За ним следовал только зулус[48]. Остальным было приказано оставаться на месте, да они бы всё равно не пошли… Дурных нема!

Стилет с африканцем шагнули на поляну. Там, на пожелтевших листьях папоротника, лежал человек. Чака в ужасе отвёл взгляд, понимая, что несчастный долго не протянет. Кто-то смял и скрутил его в бараний рог, изуродовав так страшно, что глаза бедолаги ещё слабо светились жизнью…

Стилет в шоке упал на колени перед умирающим и вскрикнул:

— Терлег! Друг Терлег!

Несчастный узнал его, прохрипев:

— Источник… Смерть… Беги… Стилет… спа…сай…ся…

Больше ничего не сказал. Не успел. Не смог.

Стилет закрыл глаза покойнику и заговорил привычным тоном:

— Похороните его. Я пойду осмотрюсь, Плам Славянин останется за старшего. Если не вернусь до вечера… делайте что хотите, — и, как оборванная жизнь, исчез в джунглях.

Примерно через час венецианец вернулся с окровавленным офицерским шлемом и двуручным мечом. Никто, даже зулус, не заметил, откуда конкретно он вынырнул.

— Я нашёл воду. Но около источника следы борьбы. Шлем принадлежит руководителю второго отряда, меч — Гесселю из первого отряда. Забирай. — Страшные находки упали к ногам Пламена.

Раб-лемуриец, в прошлом капитан кавалерии, провёл дрожащей ладонью по бледному лицу, смахивая паутину страха.

— Ты! Ты ведёшь нас на верную смерть, командир! — Рука опустилась, и все увидели его суетливо бегающие глазёнки. — Остров нас сожрёт. Пережуёт и выплюнет, как того парня, которого мы закопали. Уж поверьте, братья-мертвецы!

Стилет действовал быстро, как и в случае с рептилией, он просто срубил паникёру голову. Хлынула кровь, и укороченное тело рухнуло в траву, а вытаращенные глаза ещё чему-то удивлялась…

— Кто ещё хочет умереть, как поджавший хвост пёс?

Голова лемурийца, лепеча запоздалые извинения, укатилась в траву. Все почему-то посмотрели туда, потом понимающе — на командира, и никто больше не пикнул. Пламен, так тот даже презрительно зевнул, трусость была не в чести у северян…

— За мной! — коротко приказал Стилет и повел их сквозь джунгли по тропе, отмеченной засохшей кровью, — Там есть вода.

— Я слышал, — раб-грек подкрался к слепому на один глаз рабу-индусу, — наш уважаемый предводитель родился в крепости, построенной на скале Аламут, что в Северном Иране.

Индус безмятежно улыбался, потому как ничего не понимал.

— Я также слышал, — тихо продолжал информированный потомок эллинов, — что его воспитал отец всех ассасинов бессмертный Саббах! Синьор Стилет прошёл школу низаритов, а потом переметнулся на сторону Римской католической церкви. Теперь он настоящий бог разведки, единственный в своём роде профессиональный убийца, отличный тактик и бесценный наёмник. Оплатить его услуги могут только знатные богачи, господин дель Сико, например, или сам дож Белсамондо…

У подножия холма джунгли расступились перед каменным царством. Прямоугольные базальтовые блоки вырастали в каменные колонны, опоясывая куполообразную возвышенность костлявой хваткой древности. Странное архитектурное сооружение злобно скалилось на окружающий мир.

— Говорят, — не обращая внимания на молчание индуса, шептал грек, — что у низаритов шпионы рассеяны по всему миру. А великий шейх Саббах не прощает перебежчиков. Он должен был послать кого-то за Стилетом, чтобы следить за ним и в самый неожиданный момент прикончить.

Индус разглядывал грека большим добрым миндалевидным глазом.

— Знаешь, друг, я долго думал об этом, присматривался к команде, подмечал все мелочи и, кажется, вычислил его! — Грек взял слушателя за локоть и подвинулся ближе: — Обещаешь никому не говорить?

В ответ пухлые руки жителя страны миллиона слонов погладили пышные чёрные волосы грека.

— Эй, я тоже тебе доверяю, — не сопротивляясь, отреагировал увлечённый рассказчик. — Я знаю, кто был послан за лейтенантом — капитан Будулай. Да-да, и не надо улыбаться, я долго наблюдал, взвешивал. Посуди сам, капитан никогда не крестится, старается набиться Стилету в друзья, ни разу не бил исповедующих ислам, зато с удовольствием и ни за что порет меня раз в неделю. Соедини воедино все эти факты, и станет ясно — вот где кроется настоящая опасность! Не для нас, для нашего командира…

Отряд обошёл каменные постройки и достиг вершины дольмена. Отсюда был виден океан и даже верхушки мачт галеры. Неуловимо изменился воздух, он стал сырым и сладковатым, в поясе тысячелетнего парапета затаилось маленькое озеро. Тёмные своды идеально круглого бассейна диаметром не более четырёх с половиной ярдов отбрасывали на поверхности воды таинственные блики.

Похоже на купальню Снорри Стурлусона, с ходу отметил наблюдательный Плам. Однажды им с отцом довелось встречаться со Снорри по вопросу откорма жертвенных поэтов. Мужик был что надо — на все вопросы ответил и даже шутя назвал тридцать три рифмы к слову Mengjaskilgreiningarrithattur[49]. А потом стал своё хозяйство показывать. Тогда и увидел сын Торна знаменитую купальню. Вот бы затащить туда девушку погорячее, мечтал изобретательный норвежец…