Ни в чем он не собирался ей признаваться – в особенности если этого можно было избежать.

– А вы знаете какого-нибудь человека, которого можно было бы отправить с поручением? – спросил Террел, желая сменить тему разговора.

– Знаю нескольких, – отозвалась Дарси. – А уж кого из них выбрать, будет зависеть от важности поручения.

– Кто-нибудь должен передать записку моему слуге, в которой я попрошу его перенести мои вещи в ваш дом.

– Так у вас даже слуга есть? – насмешливо переспросила она. – Вот уж не подумала бы, что вы пользуетесь услугами лакея!

По непонятной причине ее слова задели Эйдена.

– В моем мире много внимания уделяется подобным условностям, О'Киф, – сказал он. – Ради бизнеса я вынужден многое терпеть. Я играю по определенным правилам и должен оправдывать ожидания людей, с которыми вынужден иметь дело. Правда, только по необходимости.

Похоже, она задумалась над его словами, во всяком случае, улыбка погасла на ее лице.

– Что ж, раз уж вы такой любитель правил и условностей, то я хочу сообщить вам некоторые – те, что вам придется соблюдать, пока вы будете жить в нашем доме. – Она подождала, пока он согласно кивнет. – Как я уже говорила, я живу с мамой. Часто ее сознание уносится куда-то далеко, и мама делает и говорит вещи, которые кажутся людям бессмысленными, однако для нее они важны и понятны. Но поскольку ее поступки и слова не причиняют никому вреда, мы позволяем ей делать и говорить все, что ей заблагорассудится – лишь бы она была счастлива. Я не потерплю, если вы будете смеяться или подшучивать над ней. Она этого не вынесет.

За то короткое время, что они были знакомы, она уже дважды защищала свою безумную мать. Эйден спросил себя, знает ли Мэри О'Киф, какого страстного и горячего заступника имеет в лице своей дочери. Взглянув на Дарси, он кивнул.

– Только скажите мне, отчего это вы все время говорите «мы»?

– Бриди О'Шонссси, дочь Мика, остается с мамой, когда я отсутствую в течение нескольких дней. А миссис Мэлоун, вдова, живущая внизу, приходит к ней, если меня нет дома вечером. – Она задумчиво вздохнула. – Есть еще кое-что... Бриди знает, как я зарабатываю на хлеб и уголь. Может, известно это и миссис Мэлоун, правда, она никогда не говорила об этом. Но мама считает, что я работаю в порядочной семье – нянькой и учительницей. Так что я попросила бы вас держать язык за зубами и ничем не выказывать своего удивления, когда я буду плести маме всяческие небылицы о своей мнимой работе.

– Нянькой и учительницей? – переспросил Эйден, недоуменно оглядывая ее потрепанную куртку и потертые штаны. – И она верит в эти сказки?

– Мы стараемся преподнести это так, что верит, – спокойно ответила девушка. – Если так будет для вас понятнее, то считайте, что это в некотором роде напоминает ваши условности, без которых вы жизни не мыслите. Мы придумываем неопределенные истории, которые вполне могли бы быть и правдивыми. К примеру, такого рода историю придется придумать для мамы и соседей, когда я буду объяснять, что вы делаете в нашем доме. Кстати, у вас есть какие-нибудь предложения на этот счет?

– Может, использовать ту же легенду, которой прикрываетесь вы? – предложил Террел. – Мы скажем им, что я – новый учитель, который тоже нанялся на работу к вашему же нанимателю. Приехал совсем недавно и мне негде жить. Вы пожалели меня и предложили мне крышу над головой – до того времени, пока я не найду себе жилья.

– По вашему виду не скажешь, что вас кто-то – я или другой человек – может пожалеть, – заметила Дарси, смерив его взглядом с головы до ног.

– Внешность обманчива, О'Киф, – справедливо возразил на эти слова Террел.

– Ну и каким же предметам вы могли бы обучать детей? – поинтересовалась она. – Мою мать нельзя недооценивать. Да, ее разум часто блуждает где-то, но у нее бывают и неожиданные минуты просветления.

– Думаю, я с легкостью могу говорить о математике, географии, ботанике и химии. Кстати, просто из любопытства...

– Языки, чистописание, рисование и хорошие манеры, – ответила Дарси на незаданный вопрос.

– Хорошие манеры? – оторопел Эйден. Представив себе Дарси О'Киф, обучающую кого-то хорошим манерам, Террел едва сдержал смешок, так и рвущийся наружу.

Дарси наградила Эйдена высокомерным взглядом, который, по ее мнению, должен был поставить его на место, но увидев, что это ей не удалось, она быстро продемонстрировала ему грубый жест, который не могла бы сделать ни одна настоящая леди. Это вмиг отрезвило насмешника.

– В этом тряпье я буду больше похож на докера с претензиями, не имеющего понятия о хорошем вкусе, – пробормотал Эйден Террсл, осматривая одежду, которую она дала ему.

– Вы будете отлично выглядеть, – заверила его Дарси, сидящая на высоком прилавке в магазине готовой одежды. – Как я уже говорила, наша задача состоит в том, чтобы сделать вас чуть менее заметным для окружающих. Вам же лучше будет, если вы станете похожим на чарлстаунца.

Эйден пренебрежительно осмотрел покрой куртки:

– Иными словами, вы хотите, чтобы я выглядел нищим?

– А в Ливерпуле вы разгуливали в модных туалетах? Он наградил ее мрачным взглядом:

– Не так уж я неопытен, когда дело касается того, чтобы смешаться с толпой, О'Киф. Но я. пришел к выводу, что, предлагая деньги за информацию, лучше выглядеть состоятельным человеком – это дает некоторые преимущества.

– Сладкое заблуждение, Террел. Неудивительно, что вам пришлось преследовать этого человека по всему свету. Нет, послушайте меня, вам просто необходимо время от времени думать. Одежда вообще многое говорит о человеке, а в вашем случае, учитывая все обстоятельства, она особенно важна. – Дарси пожала плечами. – Если вы хотите, чтобы люди знали, что вы богаты и образованны, – конечно, одевайтесь в ваши дорогие костюмы. Но если вы хотите от них чего-то, кроме завистливых взглядов и желания опустошить ваши карманы, тогда вам следует пересмотреть свои взгляды. Если же они увидят в вас скромного человека, стремящегося исправить что-то дурное, то они с большим удовольствием придут вам на помощь.

– А вы весьма расчетливая женщина, – заметил Эйден.

– Просто я делаю все, чтобы выжить, Террел.

– И для этого манипулируете сознанием людей.

– А вы – нет? – огрызнулась она. – Разве вы не носите свою шикарную одежду и сверкающие ботфорты для того, чтобы произвести впечатление на людей, с которыми имеете дело? – Она указала на вещи, которые дала ему. – Вы не задумываясь наденете это на деловую встречу?

Террел ничего не ответил – в этом не было смысла.

– Единственная разница между нами в том, где мы играем в свои игры, Террел. Вы играете в дорогих закрытых клубах и обитых дубом кабинетах. А я отправляюсь играть на улицы и в прокуренные пивные. Сейчас вы предпочли завернуть в мой мир, потому что нужный вам человек крутится где-то близко, и для того, чтобы его поймать, вы должны принять правила этого мира.

– Мир темных переулков, грязных пивных и подозрительных заведений вовсе не нов для меня, О'Киф, – возразил Террел. – Я видел их столько, сколько вам и за всю жизнь не увидеть. Но вы выбрали позицию, и я готов принять ваши доводы – лишь для того, чтобы заставить вас замолчать.

– Так почему же по-прежнему стоите на месте? Чем скорее вы переоденетесь, тем быстрее мы сможем взяться за работу и выполнить задание.

– И тем скорее избавимся друг от друга.

– Ни одна мысль не приводит меня в такой восторг, как эта, – радостно заявила Дарси. – Примерочные за занавеской направо.

Дарси смотрела вслед Эйдену, направившемуся в примерочную магазина одежды. Она мало знала об этом человеке, но была почти уверена, что чуда не произойдет и одежда мало изменит его. По всему было видно, что Террел принадлежит к высшему обществу и миру, стоящему высоко над Чарлстауном. Террел мог бы бродить по улицам в лохмотьях, но это ничего бы не изменило: простые люди все равно не приняли бы его за своего.