Нэнси Фармер
Земля Серебряных Яблок
Посвящается Рут Фармер
(1916–2006)
Да удержит тебя жизненная сила в горсти своей
Благодарности
Огромное-преогромное спасибо моему мужу Гарольду за то, что разделил со мною приключения на Полой дороге.
Благодарю Ричарда Джексона за его помощь и поддержку, а также доктора Уильяма Ратклиффа за то, что открыл мне доступ к библиотеке Стэнфордского университета.
Хочу также поблагодарить участников нашей писательской группы Маргарет Канн, Антуанетту Мэй, Джеймса Спенсера и Роба Суайгарта. Кому и вытаскивать тебя из логова накера, если вдруг провалишься, как не компании писателей-профессионалов!
Действующие лица
Люди (саксы)
Бард — друид из Ирландии, известный также под прозвищем Драконий Язык.
Брат Айден — монах со Святого острова.
Брут — раб в монастыре при источнике Святого Филиана.
Джек — тринадцать лет; ученик Барда.
Люси — сестра Джека; семь лет.
Мать Джека и Люси — Алдита, ведунья.
Орешинка — ребенок, похищенный хобгоблинами.
Отец Джека и Люси — Джайлз Хромоног.
Отец Север — пленник эльфов.
Отец Суэйн — аббат в монастыре при источнике Святого Филиана.
Пега — девочка-рабыня; четырнадцать лет.
Люди (скандинавы)
Олав Однобровый — прославленный воин, приемный отец Торгиль; ныне покойный.
Руна — скальд.
Скакки — сын Олава; товарищ Торгиль по плаванию.
Торгиль — дочь Олава; в прошлом берсерк; тринадцать лет.
Хейнрик Хищный — племянник короля Ивара Бескостного.
Эрик Безрассудный — товарищ Торгиль по плаванию.
Эрик Красавчик — товарищ Торгиль по плаванию.
Пикты
Брюд — вождь древних.
Хобгоблины
Бука — король хобгоблинов. Мамуся — мать Буки.
Мистер и миссис Опенки — приемные родители Орешинки.
Немезида — правая рука короля.
Эльфы
Гоури — знатный эльф.
Нимуэ — Владычица Озера; водяной эльф.
Партолис — королева Эльфландии.
Партолон — супруг Партолис.
Этне — эльфийская дева; дочь Партолис и неизвестного смертного.
Прочие
Владыка Леса — древнее божество; правитель Зеленого мира.
Изгородь — одна из ипостасей Владыки Леса.
Король Иффи — правитель Дин-Гуарди и Беббанбурга, наполовину келпи.
Накеры — принимают обличье ваших худших кошмаров.
Старик-с-Луны — древнее божество; изгнан на Луну.
Ярткины — также известны как landvaettir, духи земли. Лучше с ними не связываться.
Песня скитальца Энгуса
Жар в голове моей пылал,
Я встал и вышел за порог,
В лесу орешину сломал,
Брусникой наживил крючок.
И в час, когда светлела мгла
И гасли звезды-мотыльки,
Я серебристую форель
Поймал на быстрине реки.
Я положил ее в траву
И стал раскладывать костер,
Как вдруг услышал чей-то смех,
Невнятный тихий разговор.
Мерцала девушка во тьме,
Бела, как яблоневый цвет,
Окликнула — и скрылась прочь,
В прозрачный канула рассвет.
Пускай я стар, пускай устал
От косогоров и холмов,
Но чтоб ее поцеловать,
Я снова мир пройти готов,
И травы мять, и с неба рвать,
Плоды земные разлюбив,
Серебряный налив луны
И солнца золотой налив.
[1] Уильям Батлер Йейтс
Глава 1
Ожерелье
В полночь прокукарекал петух. Много часов назад солнце скрылось в пелене туч над западными холмами. Ветер сотрясал стены дома: должно быть, над Северным морем пронеслась гроза, догадался Джек. В небесах небось черным-черно, как на свинцовом руднике, и даже укрытую снегом землю не разглядеть. Когда взойдет солнце — если взойдет! — оно просто-напросто затеряется в серой хмари.
Петух закукарекал снова. Слышно было, как птица когтями скребет по дну корзинки, словно удивляясь, куда подевалось уютное гнездышко. И куда попрятались теплые соседи. В своем лукошке петух сидел один-одинешенек.
— Потерпи, это ненадолго, — утешил Джек птицу.
Петух буркнул что-то невразумительное и, повозившись, успокоился. Он еще закукарекает — и будет кукарекать снова и снова, пока не выйдет солнце. Петухи — они такие. Всю ночь станут кричать — чтобы уж наверняка сработало.
Джек сбросил с себя покрывала из овечьих шкур. Угли в очаге еще тлели, но вот-вот должны были погаснуть. Сердце у Джека екнуло. Нынче — Малый Йоль, самая длинная ночь года, и Бард загодя велел погасить в деревне все огни. Прошлый год выдался слишком опасным. Из-за моря явились берсерки — и лишь по чистой случайности не вырезали всю деревню.
Незадолго до того викинги уничтожили Святой остров. Кого не утопили, не сожгли и не изрубили на куски, тех увезли в рабство.
Пора начать сначала, сказал Бард. Пусть ни искры огня не останется в небольшом селеньице, что Джек привык считать домом. Новый огонь родится из земли. Бард называл его «огонь бедствия». Без него все зло минувшего перейдет в наступающий год.
Если пламя не вспыхнет, если земля откажет в огне, инеистые великаны поймут: их час пробил. Они сойдут вниз из ледяных крепостей на далеком севере, гигантский зимний волк проглотит солнце, и свет не вернется вовеки.
«Да ладно, это все суеверия старины глубокой», — подумал Джек, натягивая башмаки из телячьей кожи.
Теперь, когда в деревне живет брат Айден, люди знают, что старые поверья должно отринуть. Малорослый монашек сидел перед своей хижиной в форме пчелиного улья и говорил со всеми, кто соглашался слушать. Он мягко поправлял людские заблуждения и толковал селянам о благости Господней. Рассказчик он был отменный — почти не уступал Барду. Люди охотно его слушали.
Однако во тьме самой долгой ночи в году в Господню благость верилось с трудом. Господь не защитил Святой остров. Зимний волк рыщет на воле. Голос его слышен в ветре, и воздух звенит кличами инеистых великанов. Так что разумнее всего — следовать древним обычаям.
Джек вскарабкался по приставной лестнице на чердак.
— Мам, пап! Люси!
— Мы не спим, — откликнулся отец. Он уже закутался потеплее перед долгой дорогой. Мать тоже собралась, а вот Люси упрямо натягивала на себя одеяла.
— Отстаньте от меня все! — захныкала она.
— Сегодня же День святой Луции, — увещевал отец. — Ты будешь самой главной во всей деревне!
— Я и так самая главная.
— Да что ты говоришь! — возмутилась мать. — Главнее Барда, или брата Айдена, или самого вождя? Надо бы тебе поучиться смирению.
— Так ведь она ж похищенная принцесса, — ласково подсказал отец. — Ей так пойдет новое платьице!
