— И я… чувствую то же самое, — прошептала Ямина. — Но вы… правы… это невозможно! Мы не можем что-либо значить друг для друга!

— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросил лорд Кастльфорд.

Затем он вновь поцеловал ее, почти сердито, требовательно и властно — как вчера вечером.

Все природные инстинкты Ямины проснулись.

Они крепко обнимали друг друга до тех пор, пока им не стало трудно выносить силу переполнявших их чувств. Ямина подняла руку и приложила ее к губам лорда Кастльфорда.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — пожалуйста… не вынуждайте меня испытывать такие чувства.

— Какие? — поинтересовался он.

Он понял, что Ямина хочет высвободиться из его объятий, и неохотно отпустил ее.

Она повернулась и подошла к иллюминатору; ей было трудно дышать. Ямине казалось, что солнце не только ослепило ее, но и пропитало все ее существо.

— Невозможно поверить что это… произошло… но все же это так! — произнесла она. — Но нам нужно… быть благоразумными.

— Благоразумными? — переспросил лорд Кастльфорд. — Что, по-твоему, мы должны делать?

— Мы ничего… не сможем… сделать, — ответила девушка. — Завтра мы прибудем в Афины… а потом… мы больше никогда… не увидим друг друга.

— Ты и вправду веришь, что это возможно? — спросил он.

— Это не только возможно, — сказала Ямина, — так должно быть… но нам не следует… сделать все еще хуже. Нам и так будет трудно сказать друг другу «до свидания».

— Трудно? — повторил он. Его голос прозвучал так, словно исходил из самых глубин его души.

Когда лорд Кастльфорд попытался снова обнять Ямину, она отстранилась и отошла в дальний угол каюты.

— Ты боишься меня? — спросил лорд Кастльфорд.

— Нет, не боюсь, — ответила Ямина, — но нет… это не совсем так… я боюсь и вас, и себя… нас обоих! Мы словно… вдруг попали в водоворот и теперь не знаем, как оттуда выбраться.

Лорд Кастльфорд приложил ладонь ко лбу.

— Еще вчера мне казалось, что я тебя ненавижу! — воскликнул он. — Но теперь мне кажется, что тогда я просто испугался, а не разозлился.

Ямина ничего не ответила, и через мгновение он продолжил:

— Твое лицо стояло у меня перед глазами с тех пор, как мы встретились на базаре. Я не переставал думать о тебе, вспоминая запах твоих духов. Казалось, этот запах навсегда остался на моем сюртуке. Мне очень хотелось увидеться с тобой снова.

— Значит, вы искали меня, — мягко произнесла Ямина.

— Я говорил себе, что просто оказал помощь девушке, которая попала в беду, — признался лорд Кастльфорд. — Но теперь я понимаю, что испытывал непреодолимое желание взглянуть на тебя, удостовериться в том, что ты действительно так прекрасна, какой запомнилась мне.

Он глубоко вздохнул, а затем добавил:

— Мне казалось, словно я чувствую в своих руках твое нежное тело, хотя вчера вечером оно оказалось еще нежнее и еще ближе ко мне.

Ямина беспомощно всплеснула руками.

— Как это… могло случиться? — спросила она. — Как мы можем… испытывать такие чувства? Ведь мы… враги.

— Ты и вправду веришь в это? — спросил лорд Кастльфорд.

Впервые за все это время на его лице появилась легкая улыбка, а по его интонации было понятно, что слова Ямины позабавили его.

— Если бы все враги вели себя как мы, дорогая моя, ни одна война не затянулась бы надолго.

— Это было подобно яркой вспышке, — торопливо произнесла Ямина. — Мы оба ощущали напряжение… оба были на грани. Мы должны постараться… забыть о том, что произошло. Но вам не следует… вновь прикасаться ко мне.

— Ты и вправду считаешь, что я когда-нибудь смогу это забыть? — спросил лорд Кастльфорд.

С этими словами он пересек каюту и подошел к ней.

Ямина не сводила с него глаз. Затем, когда между ними осталось расстояние в один шаг, лорд Кастльфорд нежно произнес:

— И ты на самом деле думаешь, что мы сможем оставаться здесь вдвоем? И чтобы я не прикасался к тебе?

Она ничего не ответила, лишь взглянула на него. Но лорд Кастльфорд знал, что она дрожит.

— Дорогая моя! — с невероятной нежностью в голосе произнес он. — Я влюблен! Я и не догадывался, что любовь именно такова, но теперь я не могу думать ни о чем, кроме тебя. Ты так нужна мне!

Он раскрыл объятия. Какое-то мгновение Ямина пыталась сопротивляться неудержимому желанию броситься в его объятия. Но эмоции одержали верх, и она, подойдя к лорду Кастльфорду, уткнулась лицом в его плечо.

Он обнял Ямину, поцеловал ее волосы, затем одной рукой потянулся к ленте, которой она так старательно завязала волосы.

Лорд Кастльфорд развязал волосы Ямины, и они роскошными волнами заструились по ее плечам.

Дотронувшись до ее волос, он ощутил их шелковистость. Затем взял Ямину за подбородок и приблизил ее лицо к своему, глядя ей в глаза.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я еще никогда не произносил этих слов, но теперь мне хочется повторять их снова и снова. Я люблю тебя! Но ты еще не сказала о своих чувствах ко мне.

— И я тоже люблю вас! — прошептала Ямина. — Но это безнадежно… безумно… невозможно! А для вас вообще очень опасно!

— Опасно или нет — это мне решать!

— Вы должны быть благоразумны!

— Это благоразумно? — почти свирепо спросил лорд Кастльфорд.

Он поцеловал ее лоб, глаза, щеки, а затем жадно потянулся к ее губам.

Его поцелуй был неторопливым, но все же властным и требовательным.

Казалось, лорд Кастльфорд хотел, чтобы она отдала ему не только свое сердце, но и душу. Он словно желал полностью подчинить ее себе, чтобы она растворилась в нем, в его мыслях и чувствах.

Это была любовь… это была жизнь… неземной восторг, подобный ослепительному сиянию.

Прошло немало времени, прежде чем они наконец разомкнули свои объятия. Ямина, ощутив странную слабость в коленях, опустилась в кресло.

Глаза ее радостно блестели, а лицо просто светилось от счастья. Лорду Кастльфорду еще не доводилось видеть женщину, которая бы выглядела такой счастливой.

Затем, словно заставив себя вернуться с небес на землю. Ямина произнесла:

— Вы первым скажете, что мы не должны быть… рабами наших эмоций… что нам нужно… задуматься о том… что мы делаем.

Она вздохнула и добавила:

— Завтра мы прибудем в Афины. Мне придется… покинуть вас… Если я… буду влюблена в вас… больше, чем сейчас… я просто не переживу этого.

— Тогда зачем же об этом думать? — спросил лорд Кастльфорд.

— Потому что это неизбежно.

— Давай оставим все проблемы на завтра, — предложил он. — Сегодня в нашем распоряжении есть день и вечер, а завтра я постараюсь найти какое-нибудь решение.

— Правда? — спросила Ямина.

— Пока у меня нет никаких вариантов, но я непременно что-нибудь придумаю, — ответил лорд Кастльфорд. — Ну а сейчас я хочу думать только о тебе.

Он улыбнулся и добавил:

— Мне всегда казалось, что Амур никогда не сможет поразить меня своей стрелой. Еще два дня назад я говорил лорду Стрэтфорду, что никогда не окажусь в том сентиментальном состоянии, когда невозможно сохранять ясность ума, когда кажется, что не существует больше ничего, кроме чувств, которые на самом деле мимолетны.

— Значит, вы считаете, что наши чувства мимолетны? — спросила Ямина.

— Ты знаешь не хуже меня, что в наших чувствах нет ничего сентиментального или мимолетного. Это нечто такое, что ожидало нас от сотворения мира.

— Вы и вправду… в это верите?

— Я слишком долго жил на Востоке и потому стал верить в кисмет, или судьбу, — отозвался лорд Кастльфорд. — А ты, любимая, и есть моя судьба!

Его губы немного дрогнули, когда он добавил:

— Лорд Стрэтфорд и многие другие люди очень удивятся, узнав, что любовь наконец настигла и меня!

— Вы были настолько уверены в себе… считая, что можете всегда оставаться… хладнокровным и безразличным? — спросила Ямина.

— Я не знал, что мне предстоит встреча с тобой, — ответил лорд Кастльфорд.

Он посмотрел на нее и произнес.