1855 год

Травы и цветы казались ослепительно яркими на фоне темных кипарисов. Лорд Кастльфорд ехал верхом и созерцал красоты пейзажа, испытывая приятное чувство умиротворения.

После многих недель пути, нескончаемых дипломатических встреч и составленных меморандумов было так приятно почувствовать себя свободным и далеким от всей этой деловой суеты.

В этот ясный летний день воздух был кристально чист. Придержав поводья коня, лорд Кастльфорд взглянул вниз, на город, откуда в прошлом в западный мир пришли науки, искусство и византийская роскошь.

Со временем слава Константинополя несколько померкла. Впрочем, и сейчас блеск куполов и шпилей, мраморные колоннады, величественные дворцы с позолоченными балконами потрясали воображение.

Прошло несколько лет со времени последнего визита лорда Кастльфорда в Турцию, и сейчас, любуясь залитой солнцем столицей, он подумал, что Константинополь так красив во многом благодаря своему местоположению.

С того места, где он сейчас стоял, отовсюду была видна вода — прозрачная, лазурная, мягко светящаяся водная гладь безмятежного Мраморного моря.

На севере находился узкий пролив Босфор, где теснились баржи, шлюпки, баркасы, лодки и военные корабли Британии, Франций и Турции. На этих кораблях везли войска в Крым, где сейчас шла война.

Внизу сверкали воды залива Золотой Рог, который надвое рассекал самую густонаселенную часть города, придавая величавую красоту всему вокруг.

Думая о раскинувшемся внизу городе, лорд Кастльфорд вспомнил о том, что еще не купил подарок для человека, у которого он гостил, — британского посла, недавно получившего дворянский титул, лорда Стрэтфорда Редклиффа.

Он собирался привезти ему подарок из Персии, куда был направлен посланником к шаху. Но в Тегеране у него оказалось слишком мало времени, и то, что он мог бы там приобрести, было слишком обычным и заурядным для достойного подарка всемирно признанному Великому Эльчи, который произвел реформу в Оттоманской империи.

Кафтанов, как бы искусно они ни были вышиты, мечей с усыпанными драгоценностями рукоятками или золотой парчи у него уже и так имелось в избытке. Лорд Кастльфорд искал что-нибудь более редкое и уникальное для человека, которым всегда восхищался и который научил его всем тонкостям искусства дипломатии.

Внезапно ему пришла в голову мысль поискать подарок именно сейчас, пока он здесь один. Может быть, он найдет что-нибудь ценное в лавках, где торгуют изделиями из золота и серебра, что-нибудь, что еще не успели отыскать страстные коллекционеры, регулярно наведывающиеся в Константинополь.

Он вспомнил одно местечко, где во время прошлого посещения турецкой столицы нашел редкие вещи еще времен античности.

Многие из этих сокровищ ждали своего часа в тайниках и старинных гробницах до тех пор, пока их не находили какие-нибудь искатели древностей или обыкновенные воры.

— Здесь должно быть что-нибудь такое, что лорд Стрэтфорд оценит по достоинству, — пробормотал лорд Кастльфорд.

Он повернул коня к красивейшей столице в мире, и его взгляду открылось множество удивительных памятников.

Ипподром с четырьмя рядами павильонов и колонн; сверкающая громада Святой Софии, привлекающая верующих в любое время суток.

Неповторимую красоту городу придавало множество сверкающих минаретов и куполов — внесенные в летопись веков, воспетые в стихах, во все времена они вызывали зависть менее богатых народов.

Внизу лорд Кастльфорд увидел великолепный дворец Топкапы, или Сераль, который султан оставил годом ранее, переселившись во дворец Дол-мабахчи. Окружающие его темные кипарисы придавали строению жутковатый вид.

Многие столетия это место навевало мысли о любви, убийствах, красоте, честолюбивых стремлениях и пытках, об украшенных резьбой фонтанах, о жутких глухонемых рабах.

Вспоминались также и свергнутые султаны, которых бросали с его стен в безмолвные глубины Босфора.

Здесь смерть шла рука об руку с жизнью, красота с уродством, чудовищные преступления с нежностью юных девственниц, зло с невинным пением птиц.

Таков Сераль, когда-то бывший сердцем великого города.

Вскоре лорд Кастльфорд понял, что едет в сторону базара, где император Юстиниан когда-то держал целых две тысячи лошадей. Теперь же здесь располагались открытые ряды — там торговали разнообразными вышитыми тканями, золотыми изделиями, оружием, продовольствием, овощами и фруктами, которыми так славился Босфор.

В узких, извилистых проходах базара сами люди создавали разноцветный калейдоскоп. Здесь можно было увидеть армян в рваных одеждах, подпоясанных цветными кусками материи; турчанок в длинных одеяниях с закрытыми чадрой лицами; нищих слепцов, протягивающих костлявые руки за бакшишем; упитанных купцов под зонтиками от солнца, которые держали над ними слуги — смуглые персы в высоких бараньих шапках.

Ослы и костлявые лошади с трудом передвигались, почти скрытые горой тюков. Все это и есть тот Восток, который знал и любил лорд Кастльфорд.

Его взгляд фиксировал все пестрое многообразие деталей: старого турка с подносом восточных сладостей на голове, дервишей в белых тюрбанах и длинных темных кафтанах, турецких офицеров в красных фесках, чинно гарцующих на породистых скакунах.

Лорд Кастльфорд двинулся дальше, стараясь не обращать внимания на торговцев, которые пытались соблазнить его тюками восточной шерсти, болгарским вышитым атласом, шелковыми персидскими коврами, тонкими восточными шелками всевозможных оттенков.

Он уже начал думать о том, что, наверное, заблудился и забыл, где находится лавка, которую ищет. Внезапно где-то впереди он услышал шум.

Отдельные резкие выкрики смешались в оглушающей какофонии воплей, визга и улюлюканья.

Торговцы, окружившие лорда Кастльфорда, с тревогой посмотрели в ту сторону, откуда доносился шум, и даже самые сонные внезапно насторожились.

Несколько человек бежали по узкой улице, у некоторых в руках были палки. Очевидно, они кого-то или что-то тащили, но рассмотреть это было невозможно.

Лорд Кастльфорд торопливо повернул лошадь к ближайшей стене, а уличные торговцы постарались затащить как можно больше своих товаров в крошечные, похожие на пещеры лавки.

Но ящики с овощами уже были перевернуты, фрукты покатились по земле, а к крикам бежавших людей присоединились протесты и брань тех, чьи товары пострадали.

Конь лорда Кастльфорда прядал ушами и беспокойно пританцовывал на месте. Однако он был слишком хорошо тренирован, чтобы испугаться шума или даже палок приближающихся людей.

Дипломат направил коня туда, где улица казалась немного шире. И тут он увидел совсем рядом девушку европейского вида в белом платье.

Она стояла, прижавшись спиной к стене лавки. Чтобы не оказаться на пути разгневанной толпы, девушка поднялась на узкую ступеньку. Перед ней стоял турок — очевидно, ее слуга.

Лорду Кастльфорду было хорошо известно, что ни одна женщина не пойдет за покупками без слуги. Но даже в обществе слуг лишь немногие женщины осмеливались отправляться на базар.

Она была очень скромно одета, и, хотя ее юбки были пышными, на ней не было модного кринолина. Но он заметил, что у девушки изящная, стройная фигура и, очевидно, она очень молода.

Когда толпа приблизилась к ним, с воплями и гиканьем, лорд Кастльфорд, несмотря на оглушающий шум, смог разобрать слова:

— Убейте его! Уничтожьте его! Пытайте его! Осведомитель! Шпион! Он должен умереть! Смерть ему!

И в этот момент лорд Кастльфорд разглядел в центре толпы мужчину, которого тащили за руки и за ноги, за одежду и за волосы. Лицо его было окровавлено, глаза полузакрыты.

Очевидно, он был скорее мертв, чем жив, и лорд Кастльфорд догадался, что это и есть русский шпион — или по крайней мере так считала толпа. Война всегда порождает охоту на ведьм и легко воспламеняет толпу.