Обведя всех цепким взглядом, он мгновенно оценил ситуацию.

— Что случилось? — спросил он Киру.

— Так, немного порезалась. — Девушка обрадовалась, что наконец-то и он в безопасности.

От Джайлза исходили сила и уверенность. С его появлением все немного успокоились. Кире хотелось забросать его вопросами, но она так устала, что не могла шевелить языком.

Сара принесла пинцет и протянула его экономке, но Джайлз жестом остановил ее:

— Я сделаю это сам. Принеси мне лупу.

Очень осторожно он начал вытаскивать осколки стекла из рук Киры. Мокрые волосы падали ему на лоб, капли стекавшей с них воды смешивались с кровью девушки.

Долорес с улыбкой наблюдала за хозяином. Чтобы отвлечь детей, она дала им разные мелкие поручения, и они разбежались. Потом пришла Лэйс и уселась в углу со стаканом рома. Электричество вскоре вышло из строя, но дети быстро развели в старом очаге огонь, кинув туда сухие стебли тростника, на всякий случай хранившегося в специальных кладовках. Джемми приготовил кофе. Потом на одной из полок мальчишки отыскали керосиновую лампу.

Порезы оказались не очень глубокими, но болезненными. Долорес, по-прежнему наблюдавшая за действиями хозяина, принесла лечебную мазь. Только сейчас Кира поняла, как ей повезло: окажись она чуть ближе к окну, и битое стекло могло бы изуродовать ее.

— Кира, мне нужно с тобой поговорить. — Джайлз, закончив перевязку, внимательно взглянул на нее и отхлебнул кофе. — Необходимо кое-что уладить.

Кира вздрогнула — то ли от разбушевавшейся стихии, то ли от слов Джайлза.

— Может, чуть позже?

— Нет. Сейчас.

Властно взяв Киру под руку, он провел ее в соседнее помещение, когда-то служившее винным погребом. Однако теперь ячейки для бутылок были пусты.

— Несколько лет назад мне пришлось продать все вино, — пояснил Джайлз, заметив ее удивленный взгляд. — Мне были очень нужны деньги.

— Зачем ты меня сюда привел? Там хотя бы светлее… — Кира осеклась, понимая, что говорит не о том, и смутилась. — Послушай, Джайлз, конечно, на заброшенной мельнице я вела себя как последняя дура, и ты справедливо рассердился. Не сомневаюсь также, что родственные узы, связывающие меня с Бенджаменом, не вызывают у тебя восторга. Однако я все та же Кира Рид, которую ты повстречал в аэропорту Сент-Люсии, клянусь: все та же!

Джайлз, казалось, не слышал ее. Он сосредоточился на том, что происходило снаружи. Но что-то заставило его вдруг посмотреть на Киру.

— Ты ведь уже знаешь о вражде…

— …между Бенджаменом и Рувимом? Твоим отцом и моим дедом? Ну и что? Нас с тобой это не касается.

— Господи! — Джайлз устало потер виски. — Неужели все придется объяснять с самого начала?

— Да, уж будь любезен! Я не умею разгадывать ребусы, Джайлз.

— Ладно. Известно ли тебе, из-за чего началась их вражда?

— Из-за новой фабрики. Или из-за денег?

— Отчасти ты права, но основной причиной была Долли. Они оба любили ее. Каждый по-своему, но любили страстно, самозабвенно. Однако главное даже не это, а то, что мой отец переспал с Долли незадолго до ее свадьбы. Они были так… влюблены друг в друга, что не думали о последствиях.

— Они… ты хочешь сказать, что они… занимались любовью? — пробормотала Кира.

— Да. Долли и Рувим занимались любовью.

— Они… они занимались любовью? Ты уверен?

Джайлз стиснул ее руку:

— Долли и Рувим с самого детства были неразлучны, вместе ходили в школу, вместе отдыхали — плавали, загорали, посещали вечеринки, ну и, естественно, влюбились друг в друга.

— Вот оно что… Тогда не понятно, почему Долли вышла замуж за Бенджамена?..

— Обитатели острова шутили, что она вышла за него из-за настоящей ванны, каких здесь было совсем немного, но я в этом не уверен. Возможно, она просто в какой-то момент растерялась. Они были такие разные… В отце, как бы это сказать… преобладало рациональное начало. Он обеими ногами стоял на земле, трудился с утра до ночи…

«И был таким же красивым, как и ты», — подумала Кира.

— А Долли… — Джайлз умолк.

— Свободолюбивая, как я поняла, диковатая, верно? С ней хватало забот. Она обожала бегать к морю, даже когда появился ребенок, нуждавшийся в ее заботе.

— Никто не знает, что именно происходило, но ни для кого не секрет, что они обезумели от любви. Рувим считал ее единственной и неповторимой. Бенджамен — тоже. А Долли… Она, по-моему, сама не знала, что ей нужно.

— Нет, я думаю, она любила Рувима, — поспешно заметила Кира. — А Бенджаменом… была немного… увлечена.

— Мой отец тогда не мог еще жениться и обзавестись семьей. Ему исполнилось двадцать, и он не имел права распоряжаться деньгами. В ту пору строилась новая фабрика, и в связи с этим возникли денежные проблемы.

— Итак, Долли предпочла Бенджамена, более солидного и взрослого, — задумчиво проговорила Кира. — Знаешь, если Рувим тянул со свадьбой, возможно, она сделала это в отместку ему, желая доказать, что ее добивается не только он.

— Едва ли Долли сама понимала, что делает. По рассказам, она отличалась крайней импульсивностью.

Замолчав, Джайлз взял руку Киры, повернул ее ладонью вверх и посмотрел на линию жизни, словно пытаясь узнать, что унаследовала от Долли ее внучка.

— Значит, они занимались любовью, — тихо повторила Кира, забыв в этот миг об урагане, бушевавшем снаружи. Здесь, с Джайлзом, ей было уютно и спокойно.

Оба помолчали, занятые своими мыслями.

— Все знают, что Долли и Рувим провели вместе ночь в Шугар-Хилле незадолго до ее свадьбы, — сказал наконец Джайлз. — Собственно, они особо и не скрывали это. Поначалу ни о чем не подозревал только ее муж, хотя сплетничали и слуги, и рабочие на плантации. На таком небольшом острове, как наш, слухи распространяются поразительно быстро…

Кира вдруг похолодела, догадавшись, что сейчас Джайлз заговорит о Тамаре… и о ней самой.

— Получается, что Долли могла забеременеть именно в ту ночь. — Голос Киры вибрировал от волнения. — И вполне вероятно, что отец Тамары — Рувим, а не Бенджамен… — Спазм сжал ее горло. — Господи, Джайлз, а как же я? Как мы с тобой? Что теперь будет?

Спокойно и уверенно он обнял ее за плечи — как друг, желающий поддержать и успокоить. Трепещущая девушка порывисто прижалась к его груди. Сердце ее неистово билось.

И вдруг Джайлз стиснул Киру в объятиях, да так сильно, что она едва не задохнулась, и стал покрывать поцелуями ее глаза, щеки, губы.

От этих жадных поцелуев она пришла в полное смятение. Когда он наконец отстранился, Кира нежно провела ладонью по его лицу, освещенному колеблющимся светом масляной лампы. Она любит этого человека и не хочет его терять, что бы он ни говорил о ее матери и бабушке, какие бы ни проводил аналогии.

— Мне не следует тебя целовать, Кира. Понимаешь, мы не должны поддаваться чувствам. Боже мой, ну почему все так запуталось?.. Позднее Рувим все-таки женился на дочери одного плантатора. Я — сын Элизы и Рувима. Но здесь никто не сомневается, что Тамара — дочь Рувима, а значит, моя единокровная сестра.

— Сестра? — в ужасе выдохнула Кира.

— Вот именно. Я не могу жениться на… племяннице. Вспомни Библию — в двадцатой главе Левита сказано: «Наготы сестры матери твоей и сестры отца твоего не открывай: ибо таковой обнажает плоть свою; грех свой понесут они». Поменяй пол с мужского на женский, и получится «наготы брата матери твоей»… то есть моей. Я — брат твоей матери.

— Не верю! Не верю! Не верю! — Кира прижала ладони к ушам, не желая слышать ни страшные откровения, ни завывания бури за толстыми стенами дома. — Это все слухи, досужие домыслы! Люди часто ошибаются. Грех… Какой же грех в том, что я так люблю тебя?

Она разразилась рыданиями. Джайлз, охваченный нежностью и состраданием, никак не мог подыскать слов утешения. Он прекрасно знал, что на острове, где придерживаются строгих моральных правил, не одобрят кровосмесительный брак. А сам он никогда не покинет Барбадос, свою родину, Шугар-Хилл и фабрику, где не покладая рук трудится множество людей, полностью зависящих от него. Отказаться от всего во имя любви к Кире? А как же мать, как оставить ее, почти беспомощную женщину?