— Важно ли это для меня?! Неужели ты ничего не знаешь?

— Я совсем ничего не знаю, — испуганно прошептала Кира. — Я только вижу, что вы с Бенджаменом не очень-то ладите, но ведь это не станет для нас преградой, не так ли? Что-то рассорило твоего отца с Бенджаменом, но это было очень давно, об их вражде пора забыть. Нас с тобой эти дела не касаются.

Джайлз встал и отряхнул песок:

— К нам эта вражда имеет самое непосредственное отношение. Иди и спроси обо всем у Бенджамена. Поднимайся, я провожу тебя в дом деда. Он наверняка уже волнуется.

— Что с тобой, Джайлз? — Кира встала на колени и стряхнула с купальника налипший песок. — В чем дело? Ты знаешь что-то неизвестное мне, так поделись же со мной!

— Спроси у Бенджамена, — повторил Джайлз. — Твой дед прекрасно осведомлен…

В четверг, 21 сентября 1955 года, все жители острова с тревогой посматривали на небо. Людей охватили неясные, но тревожные предчувствия.

Только Долли не сразу заметила, как усилился ветер. Накануне было солнечно, по небу плыли светлые облака, с моря дул свежий ветерок. Долли, конечно же, не знала о том, что на севере начало резко подниматься атмосферное давление. Не видела она ни багрового заката, ни зарниц, освещавших ночное небо.

Молодая женщина крайне редко слушала прогнозы по радио. Да и зачем? На своем веку она ни разу не видела ураганов, последний случился пятьдесят семь лет назад, но прошлое ее почти не интересовало.

Перед тем как пойти поплавать, Долли отнесла Тамару своему отцу.

— Посидишь с ней? — попросила она, покачивая ребенка. — Джесси куда-то ушла, а мне хочется искупаться. Пожалуйста, папа!

— Ну конечно же, дорогая. Знаешь, чем мы займемся? Мы с ней немножечко порисуем, правда, малышка? Сейчас принесу ей кисти и фартучек.

— Спасибо, папа!

Долли побежала по дорожке, махнув на прощание рукой. Бенджамену такие выходки жены были не по душе, однако свободолюбивая Долли не терпела никаких ограничений, а ребенок слишком связывал ее. Молодую женщину угнетала рутина: каждый день одно и то же. Долли властно манило море: казалось, она слышала какой-то голос, настойчиво звавший ее из синих вод.

Свою малышку она обожала, но не посвящать же ей одной все свое время.

Страсть к Рувиму в ней не иссякла и по-прежнему причиняла боль. Еще до рождения Тамары они начали встречаться и даже разговаривать, но только на людях. После брака Долли прошло несколько месяцев, прежде чем Рувим, увидев ее, решился кивнуть и произнести скупые слова приветствия. Молодая женщина пыталась завести с ним беседу, но он не мог простить ей того, что она предпочла ему Бенджамена.

Мало-помалу они все же начали общаться.

— Ты все время твердил, что не можешь жениться на мне, — в отчаянии напомнила ему Долли. — А я так хотела выйти замуж, иметь свой собственный дом. Мне надоело жить с отцом в старой деревянной развалюхе.

— Тебе следовало немного подождать, — сквозь зубы процедил Рувим, оглядев Долли и убедившись, что она беременна.

— Подождать? Но сколько? Ты обещал жениться на мне через пять лет. Пять лет! Это же так долго!

— Иногда мне кажется, что Бенджамен соблазнил тебя ванной, — с горькой иронией заметил Рувим. — Надеюсь, ты отдаешь ей должное? Что ж. чистота — залог здоровья!

— Зачем ты говоришь такие ужасные вещи? — Долли отпрянула от него.

— А что остается человеку, если девушка, которую он любил много лет, выходит замуж за другого? Сама подумай, что ты сделала? Взяла и подбросила монетку. Орел или решка? Я или Бенджамен?

Впервые увидев Тамару, Рувим оторопел: девочка была копией Долли — красивая, большеглазая дикарка. И ни одной черты, напоминающей Бенджамена! В душу Рувима закралось подозрение. В его памяти ярко вспыхнуло воспоминание о той волшебной ночи, когда они снова и снова любили друг друга и только под утро забылись сном.

В ярости он сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладонь. Если Тамара — его ребенок, его дочь, он потерял не только любимую… но и семью.

Долли радовалась, что Рувим и Бенджамен наконец-то начали общаться, хотя и довольно официально. Поскольку фабрика уже давала прибыль, Бенджамен не возражал против нового оборудования…

В тот день с утра прошел небольшой дождь, но ветерок был слабый. Однако облачность усиливалась, а небо становилось все темнее. Долли любила солнце и лазурно-синее небо. Сегодня его мрачные краски были ей не по душе. Вдали прогремел раскат грома, но она не обратила на это особого внимания.

Когда дождь прекратился и на востоке немного посветлело, Долли решила идти купаться. Однако она не заметила, что после дождя изменилось направление ветра.

Море было относительно спокойным, лишь вдали виднелись белые барашки. Не испытывая никакой тревоги, Долли нырнула и поплыла.

Лежа по обыкновению на спине с закрытыми глазами, она не успела сообразить, когда все это началось. Волнение на море усилилось. Прибрежные рифы заливало пеной, и тучи брызг фонтаном поднимались над ними. Откуда было знать Долли, что ураган уже добрался до Бриджтауна и в одно мгновение разрушил пирс.

Внезапно огромная волна с головой накрыла Долли. Она вынырнула, откинула с лица волосы и, отплевываясь, огляделась:

— Какого чер…

Слова замерли у нее на губах. Увидев, как разительно все изменилось, она едва не задохнулась от ужаса. Небо почернело, поднялся порывистый ветер, море забурлило. Рыбацкие суденышки, сбившись в стайку, спешили пристать к берегу, почти неразличимому из-за взметнувшегося от ветра песка.

Долли испугалась — все это произошло так внезапно. Она понятия не имела, что синоптики предсказывали ураган. Впрочем, они полагали, что он обойдет остров стороной и пронесется в пятидесяти милях от него. Однако ветер неожиданно сменил направление и теперь обрушился на южную оконечность острова.

Выбравшись на берег, Долли натянула одежду на мокрый купальник, не стала разыскивать босоножки, уже засыпанные песком, и поспешила к отцовскому дому.

Сейчас она думала только о маленькой дочке. Тамара наверняка до смерти испугана, а Андре, увлеченный работой над очередным полотном, и не подумает успокоить ее.

Идти становилось все труднее. Долли выбивалась из сил и тяжело дышала. Неистовый порыв ветра сбил ее с ног и понес по дороге, уже засыпанной сломанными ветвями деревьев, камнями и сорванными с крыши листами железа.

Да, все это случилось внезапно. Тихое, спокойное утро не предвещало тайфуна, разве что тучи затянули небо, но ведь позже распогодилось — иначе Долли не отправилась бы на пляж.

С неимоверным трудом молодая женщина ухватилась за куст, поднялась и, сгибаясь от порывов ветра, двинулась дальше.

— Господи, пожалуйста, спаси и сохрани мою Тамару, мою любимую маленькую дочку! — взмолилась она, но рев ветра заглушал ее голос. — Ты всемогущ, так отведи от нее беду!

Долли снова упала, подвернула руку и едва не задохнулась от песка, засыпавшего ее. Ноги были разбиты в кровь, волосы вздымались, как грива, глаза почти ничего не видели.

Стихия разбушевалась не на шутку. Толстые стволы старых деревьев трещали, другие, вырванные с корнем, неслись по земле, сбивая все на своем пути. Деревянные стены строений рушились, как карточные домики. С церкви Святого Мартина сорвало купол, море поглощало утлые суденышки.

И вдруг Долли заметила, что девочка в розовом платьице словно кукла катится по земле. Сердце ее замерло от ужаса: только сегодня утром она одела дочку в этот наряд!

Долли бросилась к ребенку, едва преодолев парализующий страх. Прижав Тамару к груди, она с облегчением всхлипнула: перепачканное личико малышки заливали слезы, но она была жива!

— Тамара, радость моя, солнышко мое, успокойся, все хорошо… — бормотала Долли, осыпая дочку поцелуями. — Не бойся, мамочка с тобой. Теперь все будет в порядке, моя хорошая.

Куда же бежать, где найти укрытие от набирающего силу урагана? Песок засыпал глаза, в ушах ревел ветер. Надежен ли деревянный дом Андре, выстоит ли под таким ветром?