Бедная маленькая богачка! Привыкшая к роскоши, она смотрела на крошечные квартирки своих сокурсников как на жалкие берлоги. После долгих поисков она нашла пятикомнатную, похожую на дворец квартиру на улице, напоминавшей ей парижские бульвары.

В одной комнате жила няня Карима, в другой — постоянная служанка, которая одновременно и готовила. Вот и все, никаких излишеств: незачем привлекать к себе внимание, наняв много слуг.

Вспоминая те времена, она от души потешалась над той, прежней Дженной. Невежество той женщины было безграничным. Она не имела ни малейшего понятия о том, сколько стоит еда, не знала, что слугам в Америке положено два выходных дня в неделю, что владельцы даже самых роскошных апартаментов требуют внесения платы по первым числам и очень нервничают в случае задержки. Не говоря уж о том, что Дженна понятия не имела, как вызвать водопроводчика. Через полтора года она поняла, что деньги утекают сквозь пальцы с неимоверной быстротой и нет ни отца, ни мужа, которые оплачивали бы ее расходы. Дженна сняла двухкомнатную квартиру в миле от кампуса и рассчитала няню и повариху, самостоятельно занявшись ведением хозяйства и покупками.

Пять лет мирно и счастливо прожили они с Каримом в той квартирке. На огне с тихим шипением тушилось мясо, распространяя чудесный аромат. Этот запах придавал дому необыкновенный уют. «Приведите с собой кого-нибудь». Неужели Дженне хочется покинуть свое тепло и такое милое гнездышко ради того, чтобы попасть в чуждый, враждебный ей мир?

Послышался сигнал микроавтобуса, развозившего по домам членов детской футбольной команды. На лестнице раздались шаги Карима.

— Привет, мамуля! Угадай, сколько голов?

— Два?

— Три!

— Кто стоял на воротах?

— Джош.

— Так-так. Он сильно расстроился?

— А? Нет. Мы же с ним друзья. Да он и не виноват, что я прорвался к воротам.

— Ох-ох-ох! Ты прямо суперзвезда!

Карим с достоинством пропустил мимо ушей дружескую насмешку матери.

— Мам, можно, мы поедим пораньше? Я просто умираю с голоду! Или мне сначала сделать уроки? Но тут так вкусно пахнет!

— Хорошо, сначала поешь, а я посижу рядышком. Я перекусила после работы.

Они сидели за столом на кухне и разговаривали о школе и футболе. Карим умял при этом две тарелки жаркого. Это была такая милая домашняя сцена. Все было прямо здорово. Они были семьей. Пусть маленькой, но прочной. В такие моменты Дженна чувствовала себя по-настоящему счастливой.

— Давай посмотрим телевизор, мам.

— Очень интересно. А ну, марш делать уроки.

— Ну вот, — огорченно протянул Карим, но возражать не стал, а, послушно взяв школьную сумку, направился в свою комнату.

У Дженны самой было полно работы. В кабинете ее ждали двенадцать взятых в библиотеке книг и несметное количество карточек, но заниматься работой она сейчас не могла, поэтому, как только Карим исчез в своей «пещере», Дженна начала бесцельно расхаживать по комнатам.

«Приведите с собой кого-нибудь». Конечно, она никого не приведет. Но если бы вдруг она решилась кого-то пригласить, то кого из коллег или знакомых она бы выбрала? Никого. Хорошо, но выдумай она такого человека, то каким бы он был? Она не стала бы никого придумывать. Ну хорошо, на кого бы он был похож? Она не смогла бы нарисовать его портрет.

И вдруг образ возник сам собой — Филипп! Внезапно нахлынувшая тоска по этому человеку причинила ей почти физическую боль. «Мы никогда не потеряем друг друга». Он твердо ей это обещал. Может быть, какая-то часть его души все еще бродит по свету и знает, как одинока несчастная Амира?

«Прекрати», — велела себе Дженна. Самым тяжелым при лечении нервных срывов, с чем ей по профессии приходилось иметь дело, была жалость к себе.

Стараясь заглушить свои невеселые мысли, Дженна включила телевизор и принялась переключать каналы. Вдруг на экране мелькнуло женское лицо, напомнившее ей…

— Сегодня во Франции произошла трагедия, — произнес вдруг ведущий. — В автомобильной катастрофе погибла Женевьева Бадир, жена международного финансового магната Малика Бадира. Как сообщил представитель французской полиции, «мерседес» Женевьевы Бадир столкнулся с продуктовым фургоном недалеко от городка Сен-Тропез, где у Бадиров была вилла.

Дженна лихорадочно усилила звук.

— Мадам Бадир, — продолжал ведущий, — бывшая певица, друзья которой вспоминают о ней, как о простой, добросердечной женщине, направлялась на машине в свой излюбленный ресторан. Источники, близкие к семье, сообщают, что обычно в таких случаях машину вел Малик Бадир, но на этот раз он был вынужден отлучиться из дома по срочным делам.

Имя Бадира связано с крупными сделками французских военных и политических кругов на самом высоком уровне. Но власти уверены, что смерть мадам Бадир не имеет отношения к стороне этого бизнеса. Шофер грузовика, который тоже погиб, был, как утверждают эксперты, сильно пьян. Женевьеве Бадир было тридцать шесть лет».

Изображение Женевьевы на экране потускнело, сменившись рекламой. Дженна тупо уставилась в телевизор. Внезапно она поняла, что кричит.

— Нет! Нет! Нет!

Слез не было — Дженна была слишком сильно потрясена. Бедная Женевьева! Они встретились только один раз, только однажды была у Амиры возможность испытать родственные чувства к своей золовке, и вот… Больше они никогда не встретятся.

Дженна продолжала переключать каналы, надеясь узнать более подробно о катастрофе. Но нового так и не услышала. Тогда она стала вспоминать услышанное. Особенно потрясло ее то, что будь за рулем Малик, он мог погибнуть, будучи уверенным в том, что его сестра умерла.

Такая мысль переполнила Дженну сознанием своей вины.

Выключив телевизор, Дженна порылась в письменном столе и извлекла из ящика лист почтовой бумаги.

«Дорогой и любимый брат!

Как болит за тебя мое сердце. Я могу лишь попытаться сообразить то, что ты сейчас переживаешь. Как бы я хотела поцеловать и успокоить тебя. Но я не в состоянии этого сделать.

Хочу попросить у тебя прощения за ту боль, которую мне прошлось причинить тебе. Мне было очень нелегко сделать выбор, и я смею лишь надеяться, что ты поймешь: этот выбор был необходим.

Моя жизнь была трудной и одинокой, но сейчас у меня, хвала Аллаху, все хорошо, у Карима тоже. Я сделала неплохую карьеру на любимом мною поприще. Это и мой сын поддерживают во мне силы жить. Пусть же и тебе послужит утешением любовь дочери и сознание того, что сестра постоянно думает о тебе и всем сердцем жаждет встречи».

Это письмо она отправит завтра, когда к ней вернется способность ясно мыслить. Но утром вновь подступили сомнения и страхи. Если она бросит письмо в ящик в Бостоне, то почтовая марка выдаст ее с головой. Лучше поехать в какой-нибудь городок или даже в соседний штат — Род Айленд или Коннектикут. Еще лучше — опустить письмо в Нью-Йорке. Дженна бросила конверт в сумку. Она отправит свое письмо, обязательно пошлет его, но не сейчас.

Дженна, погруженная в мысли о смерти Женевьевы и о горе, постигшем Малика и Лайлу, ни за что не вспомнила бы о приглашении на завтрак к Чендлерам, не напомни о нем Каролина своим звонком. Дженна не нашла подходящего повода, чтобы уклониться от приглашения, так что выбора не было — пришлось собираться в гости.

Вечеринка оказалась приятной и расслабляющей, она не обещала никакого приключения, на которое надеялась Дженна, но в душе немного побаивалась. Все гости были однокашниками по колледжу, имели общих знакомых и вспоминали одни и те же забавные истории и случаи из жизни. Единственным исключением был одинокий мужчина — юрист, член местной коллегии адвокатов, который основательно нагрузился «Кровавой Мэри» и пустился в сентиментальные воспоминания о своей первой жене. Видимо, сегодня он решил отметить первую годовщину развода. Было явно, как день, что этого человека радушная хозяйка пригласила специально для Дженны.