«Знает ли Али об этом визите?» — подумала Амира, но промолчала, не осмелившись задать этот вопрос. Вокруг было полно нянечек и сестер, но, глядя на сидевшего рядом Филиппа, Амира испытывала чувство удивительной близости к этому человеку.
— Малыш здоров, — продолжал доктор Рошон, — это мне уже сказали. А вы, Амира, вы…
— Что? — спросила женщина, затаив дыхание.
— Вы стали еще красивее, чем раньше, а я-то полагал, что это невозможно.
Амира медленно выдохнула воздух, стараясь успокоиться: француз переступил черту — сделал ей комплимент в отсутствие мужа.
— Расскажите мне о ваших занятиях, — поинтересовался Филипп, стремясь сгладить неловкость и разрядить напряженность. — Али сказал мне, что вы очень прилежно учились за время своего вполне естественного заточения.
— Это не прилежание. Хотя я часто прихожу в замешательство, и нет никого, кто мог бы ответить на мои вопросы. Мне очень нравится узнавать что-то новое, и я стараюсь учиться, вот и все.
— Ах, Амира, — грустно произнес Филипп, — такая прирожденная студентка, как вы, и принадлежит…
— Что вы хотите сказать?
— Нет, ничего.
— Я последовала вашему совету и изучаю психологию. Я прохожу сейчас начальный, вводный, курс, и однако…
Синие глаза Филиппа заискрились радостью.
— Ну как? Что вы теперь думаете о психологии?
— Что я думаю? Знаете, это похоже на изучение иностранного языка, это новый способ мышления, новое миропонимание. Я не хочу притворяться, что мне все ясно, но я пойму, я чувствую, что пойму.
— Хотел бы я смотреть на мир вашими глазами, Амира.
Амира давно уже успокоилась, и так было уже сказано слишком много, а слово не воробей. Филипп поднялся, собираясь уходить, но медлил, словно ожидая, что Амира попросит его остаться еще, но Амира промолчала. Но когда Филипп вышел, комната показалась молодой женщине пустой. И холодной.
Долгое время после рождения Карима Амира была так поглощена сыном, что едва ли замечала пренебрежение, с которым Али продолжает относиться к своим супружеским обязанностям. В положенное время Кариму было сделано обрезание, и по этому поводу состоялись празднества, едва ли не более пышные, чем свадьба. Бедным раздавали пищу, а каждому пришедшему в дом гостю, желавшему выразить свое почтение, дарили небольшой слиток золота.
Отныне все дни Амиры были заняты Каримом, которого она окружила немыслимой заботой. Вся жизнь молодой женщины была теперь подчинена одной цели — растить сына. Дворец был полон мамок и нянек, но Амира предпочитала все делать сама — качать, ласкать, купать маленького Карима.
Али обожал сына, но от близости с женой всячески уклонялся, бормоча извинения и ссылаясь на занятость государственными делами или поздние визиты к отцу.
И хотя муж в помыслах Амиры занимал теперь куда более скромное место, чем маленький Карим, ее задевало равнодушие супруга. Наверное, думала Амира, она плохо исполняет свои супружеские обязанности. Чтобы исправить положение, женщина из кожи лезла вон, лишь бы повкуснее накормить мужа во время их совместных трапез. Жареную рыбу и печеных перепелов она старалась сдобрить интересным разговором, но ответом ей были лишь нечленораздельное мычание и вежливые улыбки.
Минули сорок дней после рождения ребенка — срок воздержания, предписанный законами шариата, но Али и не думал проявлять любовный пыл. Амире стало стыдно. Может быть, дело в ней самой? Видимо, она стала после родов толстой и безобразной — в этом корень зла. Но как же в таком случае сможет она родить мужу еще детей, если он и не думает прикасаться к ней? Эти вопросы непрестанно мучили молодую женщину, но кто мог помочь ей найти правильный ответ?
Уж конечно, не королева-мать, которая считала Али не только ремальским принцем, но и владыкой Вселенной. И не толстуха Зейнаб, которая всем уши прожужжала о том, что муж не дает ей покоя по ночам. Со слов золовки выходило, что муж требовал близости в любое время дня и ночи, тревожа ее даже во сне. Дело якобы дошло даже до того, что он попытался овладеть Зейнаб во время родов.
Что касается Муниры, то она, конечно, была самой умной женщиной во дворце, но делала кислую мину, как только речь заходила о мужчинах. Она видела в них заговорщиков, стремящихся сделать ее, Муниру, несчастной. Она сумела убедить в этом своего отца, который души не чаял в старшей дочери и, уступая Мунире, отсеивал одного за другим претендентов на ее руку. Нет, золовки не помогут ни делом, ни советом.
Как ей сейчас не хватало матери! Амира прекрасно помнила ту ночь, когда Омар пытался изнасиловать Джихан, но все же, несомненно, когда-то их брак был счастливым. Может быть, мама сумела бы ей объяснить, почему у некоторых супругов взаимное влечение сохраняется долгие годы, а у других только на мгновение вспыхивает и сразу же умирает.
Была в отчуждении Али от Амиры и другая беда, пожалуй, еще большая. Невольное влечение к Филиппу, рождение ребенка, телесное созревание — все это разбудило в молодой женщине чувственность. Амире, как воздух, стали нужны нежные прикосновения и ласки. Наверное, сейчас ей понравилось бы даже обхождение Али.
В отчаянии Амира решилась на крайнее средство. Она подготовилась к приступу, как к первой брачной ночи, удалив с тела все волосы, надушилась дорогими французскими духами и нарядилась в тончайшее французское белье. Услышав, что Али пришел в свой кабинет, Амира поспешила предстать перед мужем.
— Что это с нами произошло? — добродушно улыбаясь, спросил Али, продолжая наливать в стакан свой любимый содовый виски.
«Он что, издевается надо мной?» — подумала Амира.
Она прошлась вокруг кресла, в котором сидел Али, призывно покачивая бедрами. Он не обратил на это откровенное приглашение ни малейшего внимания. Али не интересовался женой, хотя она расстилалась перед ним, как последняя куртизанка. В Амире взыграла гордая кровь Бадиров.
— Твои слова просветили твою неразумную рабу, мой супруг, — саркастически-изысканно произнесла она. — Но, кажется, я слишком долго отнимала твое драгоценное время. Я оторвала тебя от ужина.
Амира повернулась, чтобы уйти, но в это мгновение Али, словно обезумев, набросился на нее и повалил на пол. Срывая с жены шелковое белье, он буквально изнасиловал ее — только потому, что она выказала ему свое пренебрежение.
— Ну что? Ты этого хотела, поганая свинья? — задыхаясь от ярости, крикнул Али. Он кончил и, завернувшись в халат, не говоря ни слова, вышел вон, будто Амира была панельной шлюхой.
Внезапно ее осенило. Как она раньше не догадалась? Как и Омар, Али скорее всего любит кого-то больше, чем Амиру. «Он ненавидит меня, — подумала женщина. — Так и должно быть. Вот почему ему так ненавистна близость со мной. Он предпочитает быть с другой женщиной».
— С тобой тоже случилось это, мама? — прошептала Амира. — Ты испытала подобные чувства?
Неужели с ней произойдет то же самое, что и с Джихан? Но почему это случилось так скоро? Значит, уже конец? Подняв с пола обрывки своей шелковой эротической фантазии, Амира направилась в спальню.
Яркое утреннее солнце несколько смягчило жестокость вчерашней ночи. Все происшедшее казалось сейчас Амире дурным сном. Как и подобает доброй мусульманской жене, она обвинила во всем себя. Она явилась к Али, когда он, ее законный супруг и повелитель, был не в духе. На что же она рассчитывала? Он имел полное право прогнать ее или наказать по своему усмотрению.
Мысль о том, что у Али есть другая, продолжала причинять ей боль, но той уверенности, которую Амира испытывала накануне ночью, уже не было. Рана слегка саднила, но не горела. Может быть, у него появилась другая женщина, пока Амира носила ребенка? Мужчинам это свойственно, у них свои потребности.
Но ведь именно она подарила Али сына, она, а не какая-то другая женщина. Та не может значить для него столько же, сколько законная жена, мать маленького Карима, наследника принца аль-Рашада. Может быть, между ней и ее мужем существует какая-то сексуальная дисгармония, но со временем все сгладится. В этом нет никакого сомнения. Но если даже этого не случится, мир не перевернется. Ее жизнь будет лучше, чем у громадного большинства женщин и уж точно лучше, чем жизнь Джихан. (Какая же она смешная, вообразила, что ее ждет судьба матери, такое бывает только в кино, когда в замедленной съемке показывают, как в течение минуты распускается и увядает прекрасный цветок.)
