— Где, они сказали, это происходит? — не расслышал Джонсон. — В Толоно?

— Это второе сообщение из Толоно, — сказал ему Ниари.

— Но ведь в Толоно нет света, — удивился Эрл.

— Непонятно… — начал Рой, поднимая трубку телефона, — ТР-восемьдесят-восемь-восемнадцать. Разрешите поговорить с Айком. — Он протянул карту Эрлу:

— Найди, пожалуйста, Осборн, — попросил он. — Я плохо ориентируюсь по карте.

В трубке раздался голос Гарриса:

— Ниари, так что там происходит?

— Я нахожусь у опоры Мэри-10. Похоже, что все высоковольтные провода вплоть до опоры Мэри-12 украдены. Какие-то вандалы оборвали провода у клемм, затем, видимо, подъехал грузовик и вытащил все. Но здесь и еще кое-что есть…

— А вот кое-что и для вас, — оборвал его Айк. — Мы должны восстановить электроснабжение через час.

— Один час! — воскликнул Ниари. — Здесь целая миля пустых столбов. Это невозможно!

— Все возможно, когда главное административное лицо торчит в лифте и хочет выйти.

Рой усмехнулся и спросил:

— Айк, подача электроэнергии в Толоно восстановлена, не так ли?

— Я уже тебе говорил, что в Толоно надо было ехать в первую очередь! Там так же темно, как в лифте Гримзби.

— А теперь послушай меня Айк, — осторожно начал Ниари. — Выслушай меня. Полиция сообщает о наличии света в Толоно. Выходит, один из твоих людей, работающих на этих клеммах передачи, — растяпа! Так однажды случилось в Гильрое. Помнишь?

— Я и два компьютера говорят тебе, что в Толоно так же темно, как и у тебя в голове, Ниари! — взбесился Гаррис.

— Поезжайте к подателям жалоб в район южного Толоно, — неожиданно ворвался в их разговор голос полицейского диспетчера. — Оттуда сообщают, что рождественские огни начали, искрясь, светиться.

— Вы слышали? — поинтересовался Рой. — Они говорят о рождественских огнях.

— Сейчас май, а не декабрь, — отрезал Гаррис и повесил трубку прежде, чем Рой смог что-либо ответить.

Некоторое время Ниари стоял, что-то напевая себе под нос. Потом он повернулся к Эрлу Джонсону и сказал ему тоном заговорщика:

— Послушай, Эрл, а как ты смотришь на то, чтобы выполнить эту работу за час?

Рой хлопнул его по плечу и уже сел в машину, включил мотор, когда Джонсон спохватился:

— Мне? Вести это дело? Кто будет меня слушать? Я даже не старший. Я даже не белый! Не упускай такого случая, Рой.

— Эрл, я еду в Толоно, и если Гаррис не прав, то некоторые наши люди за это ответят.

— А если он прав, твою задницу подвесят так высоко, что даже наемные фараоны не найдут ее.

Ниари развернулся, и через мгновение ночь поглотила его машину.

Эрл Джонсон с хмурым видом наблюдал, как удалялись задние огни машины Ниари, потом, тяжело вздохнув, медленно направился к рабочим. Те выжидательно смотрели на него. Эрл опять тяжело вздохнул и указал на одну из опор:

— Начинайте с нее.

Айрист-31 приземлился на гудронированное шоссе аэродрома в 11.40 вечера.

С командно-диспетчерского пункта Индианаполис самолету подавались обычные команды по выруливанию к месту высадки с углом отклонения 3 минуты от восточно-западной взлетно-посадочной полосы.

Двое из охранной полиции аэропорта ожидали его на обочине площадки. Их портативные приемопередатчики издавали прерывистые хлюпающие звуки, и нечеткий дребезжащий голос разъяснял, что белые участки предназначены только для высадки пассажиров.

Черный форд марки ЛТД, искусно лавируя в неподвижном ночном скоплении автомашин, резко затормозил, взвизгнув шинами, в нескольких дюймах от стоянки патрульных машин аэропорта.

Один из работников охраны аэропорта взялся за ручку задней дверцы автомашины и услужливо распахнул ее. Из машины вышли три человека в темных очках. Их фигуры в костюмах «Братьев Брук» казались отлитыми из металла. У одного из них были седые усы, которые никак не сочетались со светлыми коротко остриженными полосами.

От дверей аэровокзала к ним подбежал мужчина в костюме, похожем на форму служащих одной из канадских компаний воздушных сообщений.

— Он приземлился!

— Когда?

— Минуту назад. Он выруливает к стоянке 55А.

Все четверо побежали к зданию аэровокзала. Вскочив на эскалатор, они промчались наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Пройдя через металлоискатель безопасности и показав свои визитки обслуживающему персоналу, они подбежали по длинному коридору к стоянкам прибытия и и отбытия.

Поле приземления Айрист-31 полминуты неподвижно стоял на площадке 727, пережидая движение наземного транспорта. Затем он возобновил движение к стоянке 55А. Неожиданно у самолета отказали тормоза, и он продолжал, покачиваясь, двигаться. Его переднее шасси начало поворачиваться вправо.

Непосредственной подгонкой самолета к месту высадки руководил наземный оператор. Светящиеся жезлы застыли у него над головой.

— Сюда, вот сюда! — отчаянно кричал он.

Полностью игнорируя его сигнал, самолет совершил полное вращательное движение и поехал дальше в направлении частной секции взлетно-посадочной полосы, светя голубыми хвостовыми огнями.

Оператор беспомощно опустил жезлы и пожал плечами, недоуменно переглянувшись с носильщиками. Их взоры обратились вверх, на диспетчерско-командный пункт.

Тем временем в другой части аэродрома, ничего не зная о произошедшем нарушении установленного порядка и его причинах, приземлился другой самолет, с Лакомбом на борту. Выруливая по взлетно-посадочной полосе к месту своей обычной стоянки, он остановился около черного «кадиллака». Ревущий двухрядный реактивный двигатель замолк, открылась кабина, и легкого телосложения француз быстро, но не торопливо спустился на бетонное покрытие площадки и направился к «кадиллаку».

В лимузине сидели шофер в военной форме и мужчина в штатском.

Лакомб, в свойственной ему строгой деловой манере, отбросив все формальности, тут же спросил:

— Они готовы?

— Да, сэр, — ответил мужчина в штатском.

Шофер направил машину к тому участку аэродрома, где находилась стоянка для грузовых самолетов. Здесь были еще четыре автомашины с заведенными моторами и потушенными фарами. Когда «кадиллак» подъехал к ним, дверца одной из машин открылась, из нее вышел молодой человек и направился к «кадиллаку».

Он наклонился к переднему окну машины и спросил:

— Мосье Лакомб?

Это был Лафлин.

Пассажиры Айристы-31, слишком уставшие, чтобы предъявлять какие-либо претензии, были чрезвычайно довольны тем, что в конце концов приземлились в Индианаполисе.

Стюардесса открыла переднюю дверь, и шесть здоровенных мужчин поднялись по трапу, приставленному к борту самолета, в люк, а затем и в салон. Двое из них прошли в летную кабину экипажа, а четверо стояли в проходе у открытой двери, как будто хотели заблокировать вход.

Пассажиры, забыв об усталости, с любопытством наблюдали, как оба пилота, радист и бортинженер в сопровождении двух мужчин в деловых костюмах вышли из летной кабины.

В иллюминаторы правого борта было видно, как два черных лимузина увозят летный экипаж.

Мужчины в костюмах снова поднялись по трапу в салон самолета. Они прошли вдоль рядов кресел, раздавая пассажирам маленькие карандаши и карточки компании ИБМ. Попросив у стюардессы микрофон, один из них обратился к пассажирам:

— Граждане, я Джек Де Форест, говорю с вами от имени научно-исследовательской службы военно-воздушных сил и усовершенствования полетов. Мы приносим нам свои извинения за задержку и нарушение графика полета. Нам искренне хочется, чтобы вы как можно скорее приступили к своим обычным делам. В том, что произошло, нашей вины нет. Во время полета самолет случайно попал в ограниченный коридор, где проводились секретные испытания, о чем не было известно ни вашему пилоту, ни администрации авиакомпании.

Пассажиры недовольно заворчали. Послышались возгласы: «Я так и думал, ну конечно, это все военные…».