И глаза. Пустые и похожие на стекло от пивной бутылки.

   И тогда Джои стреляет...

   Дальше всё происходит, как во сне. Он даже не понимает, как сзади него оказывается Райс. Впрочем, что тут непонятного, ведь изначально он хотел открыть эту долбанную дверь именно затем, чтобы пойти и что-то сделать с ней. Дать в челюсть и приволочь в центр этой ревущей толпы людей с глазами, как бутылочное стекло, а, может быть, просто убить... Он слышит выстрел, но это не "Беретта", а обычное табельное оружие. Несколько выстрелов. Вся обойма. Райс.

   - Ну же, ключи! - орёт она ему, и правда, ведь "Ровер" - вот он, совсем рядом, стоит под окнами полицейского участка, где же ему стоять ещё?!

   Джои сбрасывает с себя остатки проклятого отупения, и даже умудряется с первого раза попасть ключом в замок зажигания. Колёса взвизгивают, и машина, как таран, проходит сквозь толпу. Джои даже не смотрит, задел он кого-то или нет - потерявши голову, по волосам не плачут, - и "Ровер" уже мчится по предместью и вскоре выскакивает на трассу по направлению к Эдинбургу.

   Темнеет, и фары редких встречных машин мелькают, на секунду ослепляя. Джои смотрит в зеркало заднего вида, чтобы узнать, кто едет за ними - и встречается с блестящими, насмешливыми глазами. Кровоподтёк на скуле и засохшая кровь в слипшихся волосах. Чёртова баба в зелёном. Потрошительница.

   Джои тормозит так резко, что, будь за ними какая-нибудь машина, их расплющило бы в лепёшку, как ту жестянку под ботинком Шерифа. "Ровер" заносит, и он останавливается почти поперёк полосы.

   - Чёрт тебя дери, Джои! - Райс подхватывает упавшую на колени сигарету - она, оказывается, курила, короткими, резкими затяжками, - но это он замечает только теперь.

   - Что, дьявол побери, происходит? - это первые слова, которые он говорит за последние... да, несколько часов - а кажется, что несколько суток, так растянулось время. - Я тебе врезал сильнее, чем надо? Ты рехнулась? И я заодно с тобой?

   - Мы стоим поперёк дороги, - Райс затягивается последний раз, и окурок прочерчивает дугу от окна до тёмного асфальта.

   - Кто она? - Джои игнорирует её слова - какая, в самом деле, разница, как они стоят? Ему уже не кажется, что он спит, зато начинает казаться, что кто-то здесь точно ненормальный, и этот кто-то - не он. - Она тебе ещё нужна?

   - Он тебе ещё нужен, Близзард? - одновременно с ним произносит женщина на заднем сиденье.

   Джои чувствует, будто схлопотал чем-то по голове. Большим и тяжёлым. Ах ты, зараза! Он начинает медленно разворачиваться, чтобы достать до проклятой бабы, как Райс говорит:

   - Тихо. Спокойно. Все замолчали. Пожалуйста.

   Шуршание шин, быстрый проблеск света, лица - серьёзное Райс, она садится боком, чтобы видеть обоих, и насмешливо-надменное этой, с разбитой рожей - Джои видит их чётко какое-то мгновение, а потом шум мотора стихает вдали, и салон снова погружается в вязкую темноту ноябрьских сумерек.

   Я поворачиваюсь назад. Под пальцами - мягкий валик спинки сиденья. Нет, не дотянуться. Но она догадывается и подаётся вперёд, с трудом, морщась от боли. Запускаю пальцы в её волосы, всё такие же пыльные и кое-где слипшиеся от засохшей крови - кажется, я всю жизнь мечтала сделать именно это.

   - Прошу тебя, сделай мне одолжение. Просто заткнись. Один раз в жизни просто возьми и заткнись, Легран. Для меня, - и дальше ей в самое ухо. - Я с тобой, Легран. Теперь всё будет хорошо.

   Она касается моей щеки. Прикосновение нежное, как крылья мотылька. То есть, это мне, наверное, так кажется. Красиво кажется, чёрт возьми!

   - Он человек, - говорит она.

   Человек тире чёртов ублюдок. Конечно, знаю. Но знаю и ещё кое-что. Любой другой, только не Джои Купер.

   Мне самой странно это и смешно. И я начинаю хохотать, как проклятая ненормальная дура, обкурившаяся травки в заблёванном сортире ночного клуба. Джои и смотрит на меня, как на ненормальную. И порывается что-то сказать.

   - И ты заткнись, Джои, - говорю резко. - Давайте просто все заткнёмся. И поймём, наконец, что произошло.

   И в этот момент до меня доходит, что же грызло меня, не переставая, всё это время, даже ещё раньше, гораздо раньше того момента, когда вернулась память. Лицо в толпе. Мужик в потёртом кожаном пальто. Это был... Создатель всемогущий!

   - Дориш, - говорю вслух. И касаюсь рукой старых шрамов на левом виске. А потом, как во сне, смотрю на пальцы, словно ожидая увидеть свежую кровь.

   Слово Дориш означает враг; неизменный, вечный противник. Дориш-Дориш-Дориш. Дориш - это твоя собственная кровь на полу и стенах. Дориш - это твой крик под сто двадцать пятым по счёту болевым ударом, когда ты уже не в силах контролировать себя, и орёшь, захлёбываясь собственной желчью. Дориш - это прищуренные серые глаза, холодные, как небо Межзеркалья. Такой же, как мы, человек без души - он что, теперь будет преследовать нас вечно?

   - Засранец, - Лена сплёвывает прямо на пол. - Теперь до меня доходит.

   - Столько времени прошло. Мы не знаем ничего, кроме того, что... - я на миг прикрываю глаза, потому что сердце у меня замирает. Я понимаю, что - да: люблю, люблю, люблю, - ... что с хозяином всё в порядке.

   Я знаю это точно, как будто бы он сам сказал мне об этом. Только внутренний компас будто бы заржавел, и я не могу понять - где хозяин? Но он ждёт меня, это точно, ведь серебряная нить связи между нами неразрывна.

   - Что за... - начинает было Джои, но я прерываю его и так коротко, как только могу, рассказываю весь расклад - кто, что, когда, где и так далее. Он слушает молча, но я ни за что не поверю, что в глубине души он не надеется, что всё это какой-то прикол.

   - Надо машину сменить, - под конец говорю я и, нашаривая пальцами ручку, открываю расхлябанную дверцу и выхожу на тёмное шоссе. Джои вылезает из "Ровера" почти одновременно со мной. Лена хочет сделать то же самое, но я останавливаю её, кивком указывая на Джои, потому что подозреваю, что просто необходимо поговорить с ним наедине - только я и он. Как раньше. И она послушно садится на место.

   Вдалеке появляются огоньки фар, и вскоре возле нас останавливается раздолбанный фермерский грузовичок. Складывается впечатление, что на всю эту чёртову Шотландию нет ни одной машины, которая не была бы облезлой и раздолбанной.

   Я бесцеремонно выволакиваю ошалевшего от неожиданности водилу и, нацелив на него ствол, пинками понуждаю идти к лесу, который начинается всего в нескольких ярдах от обочины.

   Джои идёт как во сне, видя перед собой спину Райс, которая с помощью пинков увесистыми ботинками заставляет водителя шевелиться быстрее. Что она сделает дальше? Пристегнёт его наручниками к дереву или к чему-нибудь ещё? Нет, что за дерьмо? Треснет рукоятью ствола, чтобы он отключился? Или скажет сделать что-то ему, Джои?

   А дальше ничего не происходит. Просто она совершенно равнодушно приставляет ствол к виску того парня - коротко взблёскивает воронёная сталь - и спускает курок. Вот так, не раздумывая ни секунды. Этот блеск стали - и тут же выстрел.

   Вероятно, громкий. Никакого глушителя нет, но, наверное, и нет ни единого живого человека, кроме них, на несколько миль вокруг.

   - Так просто, - он не спрашивает, а констатирует факт. Тоже как во сне.

   Тело неподвижной тёмной грудой лежит на заиндевелой лесной траве - уже мёртвой, пожухлой. Райс вынимает из кармана что-то маленькое - пачку сигарет - и прикуривает. Огонёк зажигалки на секунду выхватывает из мрака её лицо и пальцы - большой и указательный - она всегда так держит сигарету. И теперь Джои, наверное, знает, почему.

   - Ты не до конца понял, Джои, - говорит она. - Я делаю это, - она показывает на тело, - больше пятнадцати лет. Только обычно делаю гораздо медленней и изощрённей. Так вкуснее.