– Отчего же. – Дед задумчиво уставился на брикет полевого рациона, который только что засунул в «печку». – Я тебя уже научил всему, что смог. Наверное, всему, чему… вообще можно было научить. Дальше всё зависит лишь от тебя, Лана. Абсолютно всё, исключительно от тебя.

– Ага, счаз, всему! – Девушка возмущённо приподнялась на локотках. – А как же свобода выбора пути? Уточняю, не скачки по пространству одного и того же мира в разные его части, а именно перемещения между мирами, хотя бы соседними в звёздной системе. Скромно умолчу о том марш-броске, на который была способна девушка-проводница из твоих историй о походе самых последних воинов… Если не ошибаюсь, ей даже искать не надо было никакую точку мира, для того чтобы переместиться куда угодно. Она, как мне помнится, преспокойно могла с одного края Вселенной прыгнуть на другой, если предположить, что Вселенная в своей бесконечности хоть какие-то края имеет. Я всё помню, ты мне ещё в детстве обещал, что расскажешь! И где?

– Один момент, я устал это повторять, потому записал. – Дед ткнул пальцем в свой итмак, на проекционное поле которого была вынесена крупная виртуальная кнопка быстрого доступа.

– «Всему своё время, Лана! Всему своё время, Лана! Всему своё время, Лана!», – принялся монотонно повторять его собственный голос, зафиксированный в памяти терминала. Лучшим носителем информации, конечно, является тренированная память живого разумного существа, пока оно живо… но иногда и неживые творения полезны в качестве напоминалок.

– Ну вот, теперь я тебя узнаю, – девушка улыбнулась и тут же скорчила гримасу, изображая из себя обиженного ребёнка, от силы восьмилетнего возраста, – а то уж было подумала, что кто-то решил подло сбежать и оставить меня одну, маленькую и беззащитную, в этом жестоком-жестоком мироздании… Вот только попробуй! – Девушка прищурилась и натянула на лицо суровую, агрессивную маску угрозы; и лишь четверть-улыбка, краешком губ, говорила о том, что она шутит. – Клянусь, что всё равно найду тебя, ты меня знаешь, и настучу по шлему так, что век помнить будешь… А ещё лучше, поймаю, привяжу к стулу и заставлю смотреть целую неделю, как я поедаю домашнюю пищу, с чесночком да поджаренную, тушёно-копчёную, в яблочках запечённую! И тебе ни кусочка не дам!

– Ха-ха-ха-ха-ха! – Дед рассмеялся от души, но всё же шумно сглотнул слюну, выделившуюся при упоминании о домашней еде; затем мужчина ехидно улыбнулся и искоса глянул на младшую спутницу. – Ладно, давай спи, я первый дежурю. Хе-ех, пользуйся случаем, пока есть кому охранять твой сон.

– Та-а-ак, ты опять за своё? – Девушка показала старшему свой маленький, но крепенький кулачок и грозно им потрясла.

– Ладно-ладно, вот и пошутить уже нельзя старику. А если серьёзно, то всё-таки постарайся хорошо выспаться. Думаю, нужно ещё один кружок вокруг планеты нарезать для закрепления пройденного материала. На этот раз, конечно, всё будет гораздо проще, потому как от армии врага остались одни разрознённые… э-э… недобитки. Но и нельзя недооценивать загнанных в угол бойцов, могут выкинуть такой фокус, до которого ни один легендарный полководец не додумается. Всё, теперь спи. Спокойных снов.

Девушка, которая первой употребила свой рацион, послушно закрыла глаза и закупорилась в спальнике изнутри.

Мужчина дождался, пока его брикет разогреется, и достал пищу. Закрыв прозрачную крышку микроволновки, он потянул свой рацион за уголок, чтобы откупорить, как вдруг застыл, подняв глаза и пристально глядя на спальный мешок, в тёплом нутре которого спряталась младшая напарница.

Прошептал едва слышно:

– Это тебе, свет мой, точку мира отыскать суждено… А ей судьбою было предназначено идти в точку войны.

Спальня – место священное. Это само собой разумеется для семейного уклада в культурах практически всех известных мне народов. В спальню нет хода случайным людям, на ложе любви – пространство и время только для супругов…

Небольшая, уютная комнатка с низким потолком, зашторенное окно. Из всей мебели только высокий комод и двухместная кровать, очень удобная и, конечно, не скрипит. Белоснежные простыни. В подушку, вперемешку с перьями, набиты специальные, для «этого дела», травы, уж не знаю какие. На стенах сплошь ковры, расшитые под местное этно, к светло-голубому потолку подвешены аромалампы, пол усеян множеством мелких подушечек.

Я думаю о Тич, вернее, о том, чувствует ли она хоть что-нибудь, подкладывая своего мужа под других женщин. Конечно, в случае нашей семьи ни о какой ревности или о супружеских правах-обязанностях речь не идёт… но есть ли у неё хотя бы элементарное уважение к супругу? Мы ведь совершенно официально, по законам Локоса, женаты. Неужели она считает, что нет никакой разницы между мной и Алексом? Он, услышав предложение Жана, спросил:

– Вы нам предлагаете исполнить роль быков-осеменителей, я правильно понял?

– Не совсем так. Я, скорей, позразумевал… – начал юлить вождь рода.

– Нет-нет, лично я вполне согласен, – заверяет Алекс, плотоядно облизывая губы, – может, у вас за это ещё и приплачивают?

Ну не сволочь, а?!

Впрочем, ладно. Хозяин сам настаивал на том, чтобы великие воины облагородили кровь его династии. Хватит мысленно скулить, боец, смирись. Ты навсегда останешься для неё всего лишь хранителем тела, а не его «совладельцем», пора бы уж попривыкнуть, особенно после событий, которые привели к её беременности. Самое ужасное, но и прекрасное, что я жду этого ребёнка, как своего.

Тегр Лиин Пален, ты растворился в женщине, которую любишь. Рано или поздно это тебя погубит. Вот и славно. Иначе – ради чего жить? В любом случае ничего другого и не осталось, как выполнять приказ. Задача поставлена верховной главнокомандующей армии, которой больше нет, но этот факт вовсе не значит, что её верный солдат уже освобождён от данной присяги. Ты всё ещё живой, сын Локоса, и пока жив, будешь хранить эту женщину. Тич Эйлес Кена, дочь Локоса, обязана выполнить миссию, возложенную на неё миром, которого больше… нет???

Если телохранитель полюбил хранимое тело – это исключительно его проблема. Личное отношение ни в коем случае не должно влиять на ход выполнения операции.

Пинками затолкав остатки сомнений в подвалы сознания, я морально готовлюсь исполнить текущую задачу чётко. Другой солдат, оказавшись на моём месте, сомлел бы от радости… Ещё бы! Придётся не кишки выпускать и не головы рубить, а сбрасывать груз семени, накопившийся за долгие месяцы похода. Любому здоровому мужскому организму это жизненно необходимо, а я ведь в отличие от нашей Родины жив-здоров, грех жаловаться…

Первая оказалась девственницей. Тоненькая, на вид слишком юная, хоть и вполне сформировавшаяся физически. Я опешил поначалу и растерялся не меньше её. Мы неуклюже, как старшеклассники, с нарочитой страстностью вертелись под одеялом, пока мне эта возня не осточертела. Стремясь побыстрее закончить, я решительно и напористо сделал её женщиной.

Сколько ей лет по-нашему исчислению? Возможно, тринадцать-четырнадцать? Она, отдышавшись, поднялась с постели, смахнула с личика пот и слёзы, поблагодарила меня и принялась менять постельное бельё. Я в это время стоял голый у окна и наблюдал за тем, как играют во дворе дети. Краем глаза приметил, что, уходя, она обернулась на пороге и посмотрела на меня в точности так, как смотрят собаки на своих хозяев.

Прошло некоторое время. Я, раскинувшись на свежих простынях, задремал было. Но тут зазвучала медленная, тягучая музыка, и, шурша полупрозрачными одеяниями, в спальню вплыла следующая девушка, постарше. Она оказалась по-настоящему красивой, но без смазливости, скромной, но без излишнего жеманства, сексуальной, но без пошлости. Тонкие черты нежного лица, стройное тело, густые и длинные, до самой талии, русые волосы. Моё тело меня сразу выдало, и девушка плавно перешла от стриптиза к ласкам… хотя в биологическом смысле эта девушкой уже не была, к счастью.

Несколько часов кряду мы соревновались в любовных утехах, пока она, изнеможденная, не упала с кровати на хаотично разбросанные подушечки. Да, настолько бурного постельного «поединка» у меня раньше не случалось! Если бы ещё не испортил послевкусие упрёк, копошащийся на дне души, теребящий перетянутые струны совести… Прочь, прочь, сомнения! Тич сама мне разрешила, даже более того, практически заставила пойти на это. Тогда почему внутри появилось ощущение, будто я изменил любимой жене?.. Причём именно сейчас возникло, а не после ухода первой девушки.