— Ты ревнуешь?

— Нет, — ответил Джин, и череда картинок, сменяющих друг друга в его воображении, оборвалась, он почувствовал стыд и нарастающее возбуждение в области бёдер.

Через несколько минут их самолёт оказался в воздушном пространстве над Сидар-Рапидз, загорелась табличка с надписью «не курить», и Джин сделал глубокую затяжку, прежде чем потушить сигарету. Затем он обернулся к Марсии и спросил, хорошо ли она знала Теда Стюарта, старшего пилота в том самолёте Элис, что разбился над густыми лесами недалеко от Гринкасла, штат Индиана. Она ответила, что он был женат, воспитывал троих детей и служил в военно-воздушных силах во время вьетнамской войны.

— Его взяли в плен, — сказала Марсия перед тем, как их самолёт коснулся земли. — Он провёл четыре года в лагере под Ханоем. Я где-то читала, что его собираются похоронить со всеми военными почестями.

Эта информация одновременно и удивила и огорчила Джина; они благополучно приземлились и доехали до терминала, прежде чем он заговорил:

— Ты ведь знала, что он был пьяницей?

Марсия достала расчёску из сумочки и быстро провела ею по своим крашеным в красный цвет волосам. Затем она отстегнула ремень и тяжело вздохнула.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала она, вставая, чтобы достать пальто с полки над головой.

— Будет проведено расследование.

— Возможно.

— Конечно, будет, — сказал Джин. Он стоял в проходе за Марсией, ожидая, пока пассажиры, стоящие впереди, начнут двигаться в сторону выхода. — Мы должны знать, что произошло.

— Ты уже знаешь, что произошло. Самолёт потерпел крушение, все пассажиры погибли.

— Но…

— Ошибка пилота, механическая неисправность, воля Господа Бога, не всё ли равно? Они все мертвы, — сказала Марсия, и на секунду Джин был удивлён жёсткостью, звучавшей в её голосе. — Помни о прошлом и живи дальше.

— Элис боялась летать с ним, особенно по ночам. Она дважды говорила, что заболела, когда должна была лететь ночным рейсом в Майами.

— Он был героем войны. У него была безупречная репутация.

— Потому что никому не хватило смелости сказать что-либо, — сказал Джин, выходя следом за ней из самолёта. — Ни тебе, ни Элис, никому.

— Не хочу больше ничего слышать об этом, — оглянулась Марсия, когда они шли по проходу. Они вошли в небольшое, почти пустынное помещение. — Пусть бедная девочка покоится с миром.

Джин взял машину, и они поехали в «Бест Вестерн Инн» между 157-й и 40-й улицами. По пути они проехали мимо Школы Святого Сердца, женской средней школы, где в середине 60-х училась Элис. Джин удивился, увидев огромный, колышущийся на ветру зелёно-золотистый бан-нер, растянутый между красным кирпичным строением и главным зданием. На нём было написано: «Памяти Элис Ларсон — пусть она покоится с миром».

— Прямо как я сказала, — прошептала Марсия, и Джин встряхнул головой, отвернувшись от её лица, на котором застыло упрямое выражение.

Они зарегистрировались в отеле. Марсия заказала номер для некурящих на втором этаже, окнами во двор, так что она оказалась в другом крыле гостиницы. После этого Джин позвонил Хэлу Ларсону, отцу Элис. На этой неделе он уже говорил с Ларсоном, и они договорились вместе пообедать вечером в субботу, когда он прилетит. Теперь Джин хотел подтвердить это и назначить точное время. Он ждал десять звонков, Ларсон не ответил, и Джин повесил трубку.

Джин никогда не видел её отца, но на фотографии, которая стояла на туалетном столике Элис, был изображён крупный шарообразный человек с толстыми руками и массивной, абсолютно лысой головой. До того как он вышел на пенсию несколько лет назад, он был профессиональным слесарем и держал лавку железоскобяных изделий в Маунтин-Верноне, небольшом городке чуть к востоку от Сидар-Рапидз.

— У него начали выпадать волосы, когда ему было лет пятнадцать, — рассказала Элис Джину, в первый раз достав фотографию. — Когда он женился, он уже был абсолютно лысым.

Джин сказал, что её отец кажется ему сильным человеком.

— Он занимался борьбой в старших классах школы. Когда он учился на последнем курсе института, он выиграл первенство округа в Айове. Продав свой магазин, он устроился на неполный рабочий день в Бенджамин Маккинли, где стал тренировать спортсменов. Кроме этого, работа в саду и посиделки с друзьями целиком занимают его время.

Рядом с «Бест Вестерн» находилась торговая площадь, солидности которой придавало здание «Джей-Си-Пенни»[43] и многозальный кинотеатр. Чтобы убить время, Джин отправился на дневной сеанс смотреть фильм «Маленькая барабанщица», снятый по мотивам романа Джона Ле Карре[44], с Дианой Китон в главной роли; она играла британскую актрису, мечтающую о мести и сочувствующую Палестине. Прототипом наверняка послужила Ванесса Редгрейв. Хотя он и не читал книги, фильм был настолько неинтересен и предсказуем, что Джин ушёл, не посмотрев и половины. По пути в гостиницу за столиком в кофейне он увидел Марсию Хорн. Она посмотрела на него, он помахал ей и улыбнулся, и Марсия показала ему номер местной газеты. На первой странице красовался портрет Элис. На ней была форма, она улыбалась, а снизу шёл заголовок, который гласил: «Жительница нашего города погибла при крушении самолёта».

Джин купил газету на лотке рядом с кофейней. Когда он шёл вдоль автомобильной стоянки по дороге, посыпанной гравием, высоко стоящее солнце светило ему в спину. Он читал некролог, а из открытого окна до него донёсся дерзкий женский смех. Вдруг его ноги стали ватными, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Бог мой, её больше нет, — прошептал он в пустоту, сдержал рвущийся наружу крик, и вновь по лицу его потекли слёзы.

Хэл Ларсон позвонил Джину около шести. Он сказал, что днём играл в гольф.

— Обычно по субботам я играю в гольф. Я думал отменить игру, но потом решил, что мне лучше не прекращать заниматься своими обычными делами. Мне становится плохо, когда я слишком много думаю, — сказал он и извинился, что забыл включить автоответчик. — Я о многом забываю в последние дни. Я схожу с ума.

Джин молчал. В трубку он мог слышать, как Дэн Разер вёл вечерний выпуск новостей. В номере мотеля телевизор не работал и не горел свет.

— Ты любишь жареное мясо, Джин?

— Конечно.

— Хочу пригласить тебя в «Смокиз». У них подают лучшего барашка в штате. Я заеду за тобой около половины восьмого.

— Как ты узнал, где я остановился?

— Просто позвонил. В городе не так много мотелей. Прежде чем разговор кончился, Джин рассказал Ларсону, что он прочитал статью, посвященную Элис, в «Сидар-Рапидз Гэзетт». Стараясь не показаться обиженным или огорчённым, он спросил, почему в статье его имя ни разу не упоминалось.

— Не знаю, — смущённо ответил Ларсон.

— Я был её женихом.

— Ну да. Когда позвонили журналисты, я был очень расстроен. Я думаю, что я просто забыл про это. Прости, — тихо сказал Ларсон.

— Они взяли интервью у людей, о которых я даже ни разу не слышал, например, у её школьного тренера по футболу.

— Если честно, Джин, я не читал статью.

— Вы знали, что она занималась виндсерфингом? — спросил Джин. — Наверное, нет.

— Ты прав, я не знал об этом.

— Я научил её. Я даже подарил ей гидрокостюм на день рождения, так что она могла заниматься зимой.

— Элис чертовски хорошо плавала, — прошептал Ларсон. — Я помню.

— Ещё она неплохо столярничала. Она хорошо справлялась с домом. И никогда не жаловалась, если болела. Ничего этого в статье нет.

— Не знаю, что сказать тебе, извини, — тихо и спокойно произнёс Ларсон. — Но я точно знаю, что она рядом с Господом.

За ужином Хэл Ларсон был болезненно застенчив и говорил очень мало, иногда в течение нескольких минут не произнося ни слова. Но когда они маленькими глоточками пили кофе и ждали счёт, он внезапно выпрямился на стуле и в первый раз заговорил о своей жене. Её звали Маргарет, и они начали встречаться ещё в старших классах средней школы.