– Ну да. Два раза в неделю прихожу, все тут помою, почищу. Продуктов, что накажет, принесу… – продолжала объяснять она. – Вот и сегодня мой день. Вы уж извините, я только одну комнату

успела прибрать до вашего приезда…

Анфиса, как загипнотизированная, прошлась по квартире, узнавая и не узнавая ее. Кругом, не считая прибранной Полиной Сергеевной комнаты, валялись вещи. И даже на диване она обнаружила две засохшие обертки от мороженого. В кухне мойка была завалена грязной посудой, на столе и на полу крошки. Анфиса также машинально открыла двухкамерное чудовище, как называла она холодильник. Там было почти пусто. Только недопитая бутылка вина и какие-то неприятные на вид мятые свертки. Анфиса даже не стала в них заглядывать.

– Сейчас я приберусь и за продуктами сбегаю, – услышала она голос домработницы за своей спиной. – Вот и списочек Соня оставила. – Полина Сергеевна извлекла из кармана фартука бумажку и продемонстрировала Анфисе. – А может,

вам чайку с дорожки-то? – спросила она услужливо.

– Нет-нет, спасибо. Я сама, – остановила ее Анфиса.

Полина Сергеевна, беспрестанно нахваливая Андрея, что платит он ей хорошо, а пенсия у нее маленькая, удалилась в комнаты, и вскоре Анфиса услышала жужжание пылесоса.

Анфиса налила чайник «Бош» и, убедившись, что лампочка на нем зажглась, прошла в ванную вымыть руки.

Там царил тот же бардак, что и во всей квартире. На полочке Анфиса обнаружила несколько незнакомых ей баночек с кремами.

«Сонины, – решила Анфиса. – Все здесь теперь Сонино. И это уже не твоя квартира».

Она чувствовала себя незваной гостьей.

Выпив чашку кофе с конфеткой, Анфиса прошла в спальню. Здесь уже побывала с пылесосом Полина Сергеевна, и поэтому порядок был уже полный. Анфиса открыла платяной шкаф и стала отбирать свои вещи, складывая их в ту самую объемистую сумку, которую пришлось купить ей из-за свирепой гардеробщицы в больнице.

Она старалась не замечать ни висящего на стуле Сониного халата, ни ее шлепанцев, превращенных в давленых лягушек.

Настроение стало просто отвратительное.

«Скорее бы все это кончилось, – думала Анфиса. – Скорее бы отсюда уехать. Боже, как хочется назад, в Москву!»

И усмехнулась про себя.

К Власу, тете Маше… к тем делам, которыми она занималась в связи с исчезнувшим Антоном…

Она вдруг подумала, что, несмотря на все невзгоды, провела время в Москве необычайно насыщенно.

Она подумала, что просто обязана использовать свой визит в Ленинград, чтобы продвинуться в расследовании.

Какие только не бывают случайности на земле. Но так уж получилось, что Андрей, сперва не имевший ко всему этому водовороту никакого отношения, вдруг оказался косвенно вовлеченным в него…

Как-то однажды Катька ехала со Штырем в машине. Во дворе одного из ближайших домов Штырь вдруг открыл окно и, высунувшись почти наполовину, раскланялся с мужчиной лет сорока пяти, стоящим в окружении молодых ребят рядом с серебряного цвета красивой иномаркой. Один из ребят возился в машине.

Это Катьку тогда очень удивило: Штырь, который всегда держался независимо, вдруг явно прогибался перед этим мужиком.

– Кто это? – поинтересовалась она.

Штырь был в хорошем расположении духа и поэтому выложил все, что знал о Василе.

– Крестный папа, – усмехнулась Катька. – А тебя он тоже пасет?

– Помолчала бы, дура! – рявкнул Штырь. – Если он узнает, с ним делиться надо будет. А Штырь ни с кем не делится. Поняла?

Катька согласно кивнула. Ей польстило тогда, что ее избранник оказался умнее даже местного крестного папы.

Однако дом, подъезд и даже стоящую возле Василя машину Катька тогда хорошо запомнила. Мало ли, пригодится! И теперь она поняла, что это время пришло.

Крестный отец или не крестный, разберемся…

Катьку заносило. Она где-то понимала это. Но остановиться не могла. Героин не способствует трезвости мышления. Правда, он не выбивает мозги настолько, чтобы потерять ориентацию, недаром героиновых считают самыми хитрыми из наркошей – они проявляют чудеса изворотливости, когда нужно достать зелье. Но четкость оценок утрачивается.

Катька отправилась на поиски…

И поиски эти увенчались успехом.

«– Я убью тебя. Ты будешь принадлежать мне… Или никому.

– Убивай. Я никогда не буду твоя!

-Убью!

Грянул выстрел. Пистолет вздрогнул в его руке.

– Ха, ты даже убить не можешь, Педро, – воскликнула женщина. – Ты не мужчина.

– Я мужчина… Не могу… Не могу, – застонал он, падая на колени и отбрасывая пистолет».

– Фу, шизуха, – Анфиса нажала на кнопку пульта и переключила на другую программу. Латиноамериканские сериалы ее не вдохновляли… По другой программе шел сериал немецкий…

Она посмотрела на часы. Третий час. Пора бы Андрею появиться…

Андрей появился в три часа. Угрюмо бросив Анфисе приветствие, он глянул на ее собранные сумки.

– Все сложила? – зло спросил он.

– Да, но только свое… Сониного не прихватила, – парировала Анфиса. За часы, проведенные в квартире, она уже свыклась с действительностью, и ей даже стало смешно, чего это ее все так задевает, – Нам, наверное, уже нужно ехать.

– Да, сейчас, только свой паспорт возьму, – сказал Андрей. – Можешь одеваться…

Сейчас для Анфисы было главным вопросом, как уговорить Андрея встретиться с Ник-Ником. Андрей был настроен явно недоброжелательно, и это еще больше осложняло задачу. И она решила оставить это на потом… Не стоило задавать ему вопросов о Полине Сергеевне. А как много ей хотелось сказать по этому поводу. Даже кипело все внутри… Конечно, она, Анфиса, дуреха, могла вкалывать за домохозяйку, стирать, готовить, жарить, парить. Соня же – для него женщина особая, только для постели. Он для нее даже прислугу нанял…

Для постели… Господи, она не могла представить такую тушу с Андреем в постели…

На улице их ждала та самая «бээмвуха», которую угнали тогда. Анфиса ненавидела эту машину.

– Ну, вперед, – произнес Андрей, вдавливая акселератор и тихо трогая машину с места.

В загсе все оформление заняло минут двадцать. Единственное, что несколько огорчало Анфису, так это то, что ей пришлось, оставить фамилию Андрея – Горкина. Но для восстановления своей прежней требовалось пройти через ряд всяческих формальностей и,главное, менять паспорт. А ей страшно не хотелось этого всего делать. И потом еще накладывалась эта путаница с двумя городами. Горкина так Горкина – потом разберемся.

– Ну вот, поздравляю тебя. Теперь ты свободна, – ехидно произнес Андрей, когда они вышли из загса.

– Я тебя тоже и с тем же, – ответила Анфиса, садясь в машину – А если серьезно, то я не понимаю, что ты на меня злишься. Наш брак распался сам по себе. И я считаю, что мы оба от этого выиграли.

– Да, конечно, – тон Андрея продолжал оставаться злобным.

Машину он вел нервно, постоянно дергая, на повороте так тормознул, что, если бы не ремень безопасности, Анфиса влетела бы в лобовое стекло. Но она промолчала. Сейчас он был еще более зол, чем по дороге в загс. Анфиса надеялась, что после прохождения этой неприятной процедуры он оттает. Но нет, он вел себя так, словно сделал сейчас самую большую ошибку в своей жизни.

– Это все ты виновата, – произнес он. – Ты.

– Ничего. Из вас с Соней будет прекрасная пара, – ехидно произнесла она, но он промолчал, только машина дернулась, едва не влепившись в троллейбус.

– Прав ты, Влас, – говорил участковый Семен Иванович. – Невыгодно было Василю Штыря мочить…

– Но замочил же, – сказал Влас, помешивая ложкой кофе в граненом стакане. Что в милицейском кабинете всегда можно найти, так это банку с кофе, сахар, стакан и кипятильник, запрещенный комендантом.

– Похоже, да…

– Почему?

– Думаю, что его братки в данном случае просто перестарались. Сам знаешь, бывает у них такое рвение. Скажут им припугнуть как следует, а они из рвения возьмут да замочат…