– Влас? – произнесла она вслух, вспомнив про его просьбу. Медленно дошла до телефонного аппарата, сняла трубку и набрала его номер.

– Да, – услышала его голос.

– Это я, – сказала Анфиса – именно так она кричала в арке. .

– А-а, – протянул Влас, догадавшись, кто это. – Все нормально?

– Да, – стараясь, чтобы голос не дрожал, ответила Анфиса.

– Ты выпей чего-нибудь крепенького или лучше снотворное и поспи, – посоветовал ей Влас.

– Да, – вновь повторила Анфиса.

– Ну, тогда пока. – И он повесил трубку.

Секунду Анфиса слушала гудки, потом, положив трубку, решила, что Влас прав, ей нужно поспать.

Вспомнив, где тетушка хранит свои лекарства, она достала ее коробку, и, покопавшись, нашла снотворное. Выпила сразу две таблетки. Сбросив сапоги, она достала из шкафа подушку и плед. Положив их на софу, не раздеваясь, юркнула под плед, укуталась в него и затихла…

Проснулась Анфиса с каким-то неприятным чувством. На грани реальности и сна возникло четкое ощущение, что возвращаться в эту самую реальность неохота. Там неуютно. Там произошло что-то неприятное, что-то пугающее. Как хорошо в объятиях Морфея!

Но просыпаться надо было. Это тоже она понимала.

С трудом разлепила веки. Голова была тяжелая. Поняв наконец, кто она и где находится, Анфиса сразу вспомнила вчерашние события. И застонала.

Потом скосила глаза на тикающий старенький будильник на тумбочке с двумя «шапками», по которым отчаянно барабанит в установленное время металлический язычок. Сегодня будильник не звенел – никто его не устанавливал. Но тикал он громко,

издавал какие-то домашние щелчки, которые не мешали спать и не отвлекали от мыслей. В этом старом будильнике было что-то от старых времен, до электроники, до говорящих компьютеров. Именно эти часы в сознании человека прочно переплелись с самим понятием мерно текущего времени.

– Двенадцать, – простонала Анфиса.

«Это что же, я столько проспала?» – с раскаянием подумала она. Правда, раскаяние было не таким уж и глубоким. И Анфиса не поспешила встать, приняться за какие-то срочные дела, как положено современной женщине. Поскольку дел срочных у нее не было. А была какая-то странная, ирреальная история, в которую, как в болото, она проваливалась все глубже…

События вчерашнего вечера всплыли в ее памяти. До последней подробности. Всплыли страх, стыд, отчаяние. И опять было какое-то непреодолимое желание разобраться во всем.

Итак, что она узнала? За что ее вчера чуть не пришибли? В принципе, не так много и узнала. Убедилась, что в медицинском центре явно что-то нечисто. И что скорее всего Антон был в курсе происходящего. И что вокруг медицинского заведения вьются головорезы. Тут же какие-то наркоманы, какие-то наркотики. Не поймешь… Что еще удалось узнать? Что головорезам нужен Антон. Ищут они его – это ясно как Божий день. Отсюда следует – он может быть жив, может просто скрываться. От кого? От тех же подонков.

Ох, Антон, Антон, в какую же историю ты влип? И где ты? Во всяком случае, от этих бандитов она

ответа не получит. А в медицинском центре – удастся там что-то еще узнать?

Нет, туда она больше ни ногой.

Что еще имеем? Колдун показывает на ангар, и там я встречаю Власа, медцентр, и опять Влас! Откуда он там взялся? И он знает того, кого она встретила у Сидоренко, Штыря. И почему в поисках Антона она постоянно наталкивается на Власа?

Анфиса встала, прошлась по комнате.

«Но в обоих случаях он тебе помогал, – отметила она про себя. – Нет, я должна с ним поговорить. Он что-то знает, таких совпадений быть просто не может!»

Сбросив с себя одеяло, Анфиса нехотя поднялась и направилась в ванную. Контрастный душ освежал и прибавлял бодрости. Он будто смывал с нее липкую грязь вчерашнего.

Приведя себя в порядок, она почувствовала, что голодна. Теперь она уже была спокойна, вчерашнее нападение отодвинулось на второй план, на первом был Влас. Анфиса вдруг снова почувствовала себя героиней детектива.

Наевшись плова и запив его кофе, она прибралась на кухне. У тетушки всегда был идеальный порядок, и его следовало поддерживать, а иначе выговора не миновать.

Настроение у Анфисы поднялось. Оно было боевое. Возникло опять желание немедленно получить ответы на свои вопросы, с ним она и подошла к телефонному столику. И вдруг там не обнаружила листочка с телефоном Власа.

– Вот черт, – выругалась она.

Она быстро перетрясла все справочники и записки тетушки, которых было просто множество, вывернула свою сумочку. Листочка нигде не было… Но она точно помнила, что ничего вчера не выбрасывала. Куда же он мог запропаститься? Она попыталась припомнить номер, но ничего не получалось. Расстроенная, вошла в свою комнату и тут же увидела сброшенные джинсы. Схватив джинсы, она сунула руку в карман. Точно, вот он!

Достав свою записную электронную книжку, она набрала номер Власа. И, собравшись с мыслями, вновь поспешила к телефону.

– Алло! – ответил девчоночий голосок. Анфиса опешила от неожиданности. Она почему-то не могла себе представить, что трубку может снять кто-то кроме Власа, а тем более ребенок. Ей стало не по себе, почему-то неприятно заскребло на душе.

– Я вас слушаю, – не получив ответа, вновь произнесла девочка.

– Здравствуй, – ответила на сей раз Анфиса. – Извини, а… – она на секунду запнулась, не зная, как назвать Власа, мучась догадкой, кто он этой девочке: отец, брат, дядя… Наконец она решилась спросить: – Власа можно к телефону?

– Здравствуйте, – обрадованно ответила девочка. – А папы сейчас нет. Ему что-нибудь передать?

– Нет-нет, спасибо. Я еще перезвоню… До свидания, детка! – И Анфиса повесила трубку. Неприятное чувство разрасталось в ее душе.

«Что это я? – подумала Анфиса. – Все правильно. Он же взрослый человек, и это нормально, что у него жена, дети… И вообще, какое мне дело до его личной жизни? – Она пыталась решить, что

же делать дальше. – Позвонить ему вечером? – Но почему-то этого делать больше не хотелось. Она сама не могла себе объяснить почему. То чувство уже улеглось, но окончательно не проходило. – Он сейчас, наверное, на работе, – осенила ее догадка. – Правильно, там я его смогу разыскать». Вновь возвращаться к ангару ей не хотелось, но другого выхода не было. Ей хотелось действовать сейчас и немедленно.

«Уехала. Дела. Когда буду – неизвестно. Не волнуйся», – черканула Анфиса на листке. Положила листок на кухонный стол, там он наверняка попадет тете Маше на глаза.

Анфиса посмотрела на себя в зеркало. Подрисовала лицо косметикой. Все, теперь можно в дорогу.

– А оно тебе надо? – вслух спросила Анфиса свое отражение. Это был слабый голос благоразумия. Но голос был совещательный, и он все меньше влиял на решения Анфисы. Поэтому, естественно, его мнение во внимание принято не было.

Анфиса поправила шапку, осталась довольна своим внешним видом и потянула ручку двери…

«Я знал человека, который разбивал яйцо и на ладони жарил яичницу, такая эта ладонь была горячая. Прошу вашу газету мне ответить – это аномальное явление или нет…» «Когда мы были в походе, к нам из леса вышел леший, помог разжечь костер и растворился в лесу…» «Из НЛО вышла прекрасная женщина и пригласила к себе на планету. Оказывается, я избранный, таких несколько миллионов, нас разберут, как сироток, по другим планетам, а остальные здесь, на Земле, погибнут в результате глобальной катастрофы. Эти слова меня беспокоят. Дорогая редакция, ответьте, права была та женщина или нет?..» «Моя бабка была колдунья и заколдовывала всех соседских коров. Ответьте, могу ли я стать экстрасенсом и приворожить моего супруга, который не пропускает ни одной юбки?..» Большинство читательских писем в «Летучем голландце» были выдержаны примерно в этом стиле.

Анфиса сидела на заднем сиденье «Волги», мчавшейся по МКАД, листала посвященные «потусторонщине» газеты, запутывалась все больше в том, что там писалось. И невольно начинала проникаться прочитанным.