– Вообще, дело плохо, – пожаловался Валет. – Я вещи начинаю продавать. Вдалбываться не на что.

– Да? На, котик, – она вытащила из сумки пакетик и протянула Валету.

– Откуда?

– От верблюда, – прищурилась Катька.

-Но…

– Не бойся, Валет. Еще будет… Если будете вести себя хорошо.

Проводив Катьку до входа в метро, Валет постоял на месте. Откуда у Катьки наркота? Он ощупал пакетик. Там никак не меньше трети грамма. Если бы было последнее, она бы сама обдолбалась и ему не дала.

А, ладно. Разберемся. Он представил, как вколет в изуродованную дорожками руку шприц… Ладно, это попозже. А пока – в общагу.

Анфиса была озадачена звонком Ник-Ника. Ясно было одно – он знал если не самого изготовителя «синей клубники», то уж поставщика точно. Попытаться выудить это из Ник-Ника? Упаси Господи!

Хорошо, а что еще делать? Ее расследование опять начало вязнуть, как телега в осенней грязи.

«Она не знает…» – вспомнила Анфиса слова патологоанатома и психа Николая. И ее мысли вновь закружились вокруг Светланы. Влас не хотел придавать никакого значения любовному треугольнику, сложившемуся вокруг Антона. А Анфисе он не нравился. Ой как не нравился. «А вдруг она все же знает что-то? Нет, Николай явно что-то скрывает. Почему он сразу решил снять с нее вину, ведь я ее ни в чем не обвиняла?»

Вновь зазвонил телефон.

– Слушаю, – произнесла Анфиса, думая, какой сюрприз преподнесет ей телефон на этот раз.

Но телефон исчерпал пока сюрпризы. Он преподнес только голос Власа.

– Привет, чем занимаешься? – спросил он.

– У меня новость, – сразу же обрадованно начала Анфиса. И поведала ему о звонке Ник-Ника.

– Интересно. Очень интересно, – в раздумье произнес Влас. – Ну и что ты собираешься делать?

– Еще не решила. Но мне все равно завтра надо в Ленинград. Надо оформить развод, сам понимаешь, – объяснила Анфиса. – Может, удастся уломать Андрея. Хотя не знаю… Он упрямый как осел…

– У меня тоже новость есть, – Влас поменял тему разговора. Анфиса сразу догадалась, что ему неприятна беседа о ее бывшем муже. – Ребята из ментовки считают, что Штыря пришили по указанию Василя.

– Это кто такой?

– Наш местный авторитет. Крутой мужик, надо заметить. Весь район в своих руках держит. Так вот, есть сведения, что Штырь взял у него крупную сумму денег. Слышишь? – поинтересовался Влас, так как Анфиса, слушая его, молчала. Она, конечно же, все слышала, но ее душу в этот момент заполняла неуместная радость. Ей было приятно осознать, что Влас продолжает ее ревновать к Андрею.

– Да, конечно, – поспешно сказала она,очнувшись.

– Смотри, что получается. По-видимому, Штырь хотел с ним расплатиться наркотой или деньгами за нее. Но тут Антон пропал, и канал оборвался. Они включили ему счетчик. А он денег достать не мог, вот и закончил свою жизнь на рельсах. Плохо…

– Ну и что? – не поняла его Анфиса.

– Плохо, – повторил Влас. – Василь – не Штырь. Это крупный гусь. Понимаешь, если он убил Штыря, кто ему теперь долг вернет? Вокруг Штыря только мелкая стая наркоманов крутилась. Так что долг переложить не на кого. Следовательно, Василь тоже может влезть в это дело. Дело даже не в деньгах. Нельзя давать людям кидать тебя, когда занимаешь какое-то положение в преступном мире.

– Выходит, этот Василь очень опасен? – поинтересовалась Анфиса.

– Вообще-то он мужик с головой… Да ладно, ты чего делать-то сегодня думаешь? – вдруг спросил он, поменяв круто тему разговора.

– К Николаю поеду, – Анфиса уже предвидела недовольную реакцию Власа. Но на сей раз он спокойно согласился с ее решением и даже пожелал удачи…

Из радиоприемника по квартире разносились слова диктора: «Сегодня в Москве 22–24 градуса мороза…» Погода скакала, как взбесившаяся лошадь. Анфиса передернула плечами. Она не любила зиму, мороз. Ей была больше по душе золотая осень. Разноцветье листвы, моросящие дождики и чувство покоя и грусти, которые осень всегда на нее навевала. «Унылая пора! Очей очарованье!» – Анфиса всегда вспоминала в такие осенние дни эти пушкинские строки. Да, прав был Пушкин: осень – прекрасное время года.

За сводкой погоды по квартире разлился приятный голос Валерия Меладзе. Анфиса с удовольствием послушала песню и выключила радио. Нельзя было терять время. Она потеплее оделась и вышла из квартиры. В подъезде под лестницей грелся какой-то парень. Стоял он спиной к ней, и поэтому лица его Анфиса не увидела.

«Замерз, бедняга», – подумала она, проходя мимо и отметив про себя, что он мал ростом и худ.

Снег скрипел под ногами, прохожие бежали, уткнув носы в воротники. Анфиса тоже подняла воротник шубы и спрятала подбородок в приятный мягкий мех норки.

В вагоне метро ей посчастливилось сесть. Она упала на сиденье, оттеснив прыщавого худосочного юнца с наушниками от плейера. Юнец бросил на нее злобный взгляд и атаковал на следующей остановке другое место. Прикрыл глаза и начал подергиваться в такт музыке, не обращая внимания на стоящую перед ним древнюю старушенцию. Анфиса вспомнила анекдот, как в автобус заходит женщина и видит толпу мужиков, которые расселись и не желают уступать ей место. «Ну неужели здесь ни одного джентльмена?» – с укоризной осведомилась женщина. «Джентльменов до хрена, – услышала она в ответ. – Местов нет…»

Старушке место уступил какой-то мужчина лег сорока, избавив от этой необходимости Анфису. На следующей остановке набилось народу еще больше, и по ее сапогам прошлись чьи-то кованые ботинки.

– Ой, – вскрикнула она, так и не дождавшись приличествующего «извините».

Она вспомнила часы пик в прежние времена в Москве, когда народ ехал на работу и с работы, а днем транспорт практически пустовал. Сейчас же все изменилось: пол-Москвы просто не работает, и грань между так называемым часом пик и дневным временем потихоньку стирается. Народа в метро так же много в течение всего дня. Опустившись на сиденье, Анфиса прикрыла глаза и стала думать, как бы лучше построить разговор с Николаем.

«Надо все же учитывать, что он не совсем здоровый человек, – думала она. – К тому же гнетущая атмосфера морга. Нет, не получится у меня ничего…» Анфису раздражало чувство неуверенности, возникшее перед этой встречей. Она всю

дорогу пыталась переломить себя, но ей это удавалось очень плохо.

Мороз так пробирал Анфису, пока она шла по территории больницы, что она с радостью влетела в теплое помещение морга.

Небольшой зал был заставлен венками и гробами. За столом сидела та самая злобная дама, что выгнала Анфису в первый раз. Она что-то писала и растолковывала сидящему рядом пожилому мужчине. Когда она закончила беседу с посетителем, Анфиса подошла к ней – другого выхода не было, хотя Анфиса ожидала очередной грубости.

Однако ее опасения не сбылись. Недовольно буркнув: «Еще одна!» – дама уплыла в служебное помещение. Вернулась минуты через две.

– Иди, – она указала на дверь, откуда только что вышла. – Первая дверь направо. Он там…

Анфисе долго искать не пришлось. Дверь в комнату была открыта. Николай, сидя за столом, что-то писал.

– Здравствуйте, – сказала неуверенно Анфиса. Только сейчас она заметила в комнате еще одну женщину.

– Здрасьте, – ответила она Анфисе и, ехидно улыбнувшись, удалилась из комнаты, закрыв за собой дверь.

Николай ей ничего не ответил, а только окинул своим сумрачным взглядом и кивнул на стул. Анфиса в помещении успела согреться, но от такого приема ее бросило в жар. Она передернула плечами – нервы расшалились. Сняла шубу и повесила на спинку стула, села.

Николай следил глазами за каждым ее движением. А когда Анфиса присела на стул, неожиданно произнес:

– Джинсы носите? Она тоже любила джинсы.

Вообще, спортивный стиль ей был к лицу, – в его голосе чувствовались грусть и боль.

Анфиса сразу поняла, что он имел в виду Светлану. Ее насторожило, что он говорит о ней в прошедшем времени.