— Разумеется, двадцать четыре карата! Чушь полная. — Мэгги готова была кричать. — Звезда Джайпура — женщина ростом в пять футов, весом примерно в сто фунтов, с черными глазами, маленькими ножками и личным переводчиком, а я оказалась любовницей человека, за которого она собирается замуж.

— Ты мне не любовница! — прорычал герцог. — И я не собираюсь на ней жениться!

— Конечно. Понимаю. В мире сейчас происходит так мало интересного, что «Таймс» выдумывает новости, чтобы развлечь своих читателей…

— Я не сказал, что они это выдумали. Я говорю, что их сведения неверны. Я разъяснил ошибку тому, кто несет за это ответственность, и опровержение появится в завтрашнем номере…

— Да, оно там появится, — саркастически усмехнулась Мэгги. — А с неба завтра посыплются огромные сапфиры!

Беранж вдруг села на диване, объявив:

— Сюда кто-то идет.

Джереми, явно расстроенный недоверием Мэгги, понизил голос, но продолжал настаивать:

— Неужели ты думаешь, что я попытаюсь сделать тебя своей любовницей?

Мэгги растерянно отвела глаза. Если бы ей задали такой вопрос полчаса назад, она не раздумывая прокричала бы «да!». Но теперь, видя отчаяние Джереми, она вспомнила, как нежно он прижимал ее к себе, и не могла не усомниться…

— Огюстен! — воскликнула Беранж, вскакивая с дивана.

Мэгги круто обернулась. Нет! Это просто немыслимо!

Однако на пороге стоял Огюстен с цилиндром и тростью в одной руке и букетом белых роз в другой. Мэгги, поглощенная спором с герцогом, не услышала его шагов в коридоре.

— Добрый вечер, — несколько обиженным тоном произнес Огюстен.

«И неудивительно», — подумала Мэгги, переводя взгляд с его атласного жилета на лицо. Под глазами лиловые синяки, некогда орлиный нос распух, в обе ноздри воткнуты тампоны со следами засохшей крови, тяжелое дыхание от подъема на шестой этаж.

И его Джереми подозревал в покушении? Кто и ножа-то не поднимет выше головы, даже если очень захочет, потому что видно, с каким трудом он движется! Нет, Мэгги не винила герцога за подозрения, но мысль об этом просто нелепа! Огюстен не мог быть тем, кто пытался его убить. Огюстен просто не способен на зверское насилие.

Бедный Огюстен! Как несправедливо она с ним поступила! Она поняла, что не может смотреть ему в глаза.

Как истинный джентльмен, он, войдя в комнату, отвесил низкий поклон и протянул букет.

— Тебе, моя дорогая. — Мэгги заметила беглый взгляд, который он бросил на Джереми, как бы вызывая того на ссору. — С извинениями за вчерашний вечер. Боюсь, он был… испорчен… э-э… несчастным случаем.

Она прижала букет к груди, мысленно благодаря цветочницу, которая срезала с роз шипы, но сознавая, что заслужила пару-тройку уколов за свою бессовестную измену. Господи! Как сказать ему об этом? Как нанести ему такой удар?

— Благодарю, — пробормотала Мэгги, почти больная от раскаяния. «Я расскажу ему сегодня же вечером, — поклялась она себе. — Мы останемся наедине, и я во всем признаюсь». — Но, право, тебе не стоило… Извиняться должна я…

— Нет, — раздался спокойный голос Джереми. Она бросила на него предостерегающий взгляд, опасаясь повторения вчерашнего скандала.

— Прощения должен просить я, месье де Вегу, я вел себя неподобающим образом и хочу принести вам мои глубочайшие извинения. — Джереми решительно протянул сопернику руку.

Не только Огюстен уставился на герцога с ошеломленным недоверием, Мэгги и Беранж, переглянувшись, тоже впились в него глазами.

«Что он затеял? — пыталась сообразить Мэгги. — Он совсем одурел от малярии? Неужели хочет подружиться с моим женихом? Зачем?»

Огюстен первым пришел в себя и крепко пожал затянутую в перчатку руку герцога. Ни тот ни другой не поморщился от силы пожатия, хотя Мэгги заметила их напряженность.

— Извинения приняты, ваша светлость, — добродушно ответил Огюстен. — Я высоко ценю вашу защиту мадемуазель Маргериты. Не сомневаюсь, вам известно, что у нее нет семьи, желающей ее поддержать. Мне очень приятно узнать, что есть человек, который по крайней мере готов о ней позаботиться.

К чести Джереми, при этой похвале он вспыхнул и грубовато пробурчал:

— Вчера я… слишком увлекся. Мэгги всегда была мне… гм… как сестра, и… ну, в общем, мне хотелось, чтобы она была счастлива.

— Мне тоже, ваша светлость, — улыбнулся француз, обнимая ее за плечи и с обожанием заглядывая ей в лицо. — Мне тоже!

Мэгги удалось выдавить слабую улыбку. Господи, это будет ужасно!

— Итак, — провозгласил Огюстен, слишком жизнерадостно для мрачного настроения, царящего в студии. — Что привело вас сюда, ваша светлость? Пришли увидеть художника за работой? У нее есть прелестнейшие вещи. Прекрасные! Хорошо, что вы выбрали для визита сегодняшний день, потому что завтра они будут упакованы и отправлены на Бонд-стрит. Вы знаете, что в субботу у меня в галерее состоится ее выставка? Вы, конечно, придете на открытие?

— Несомненно, — ответил Джереми, вперив пронзительный взгляд в лицо Мэгги. Та затрясла головой, но он твердо повторил: — Ни за что не пропущу.

— Прекрасно! — воскликнул Огюстен. — Ее ждет потрясающий успех. Потрясающий! Не удивлюсь, если ее попросят участвовать в майской выставке Королевской академии. Даже если она получит заказ на портрет от самой королевы, меня это тоже не удивит. Мадемуазель Маргерита редкая… очень редкая!

— Да, — произнес Джереми, — она такая.

Огюстен внезапно заметил и направление взгляда герцога, и то, что взгляд этот был настолько дерзким, что мог вогнать в краску его невесту.

— Вы пришли сюда посмотреть работы Маргериты, ваша светлость? — резко спросил он.

Мэгги чуть не задохнулась, когда увидела сатанинское удовольствие на лице Джереми. О Господи! Ей стало страшно. Он собирается все ему сказать! Конечно, она хотела, чтобы Огюстен узнал правду, но не таким образом.

— Вообще-то, — начал герцог, — я пришел, чтобы…

Тут вмешалась Беранж, которая бросилась на выручку и, вскочив с дивана, громко объявила:

— Его светлость пришел увидеться со мной.

Когда все недоверчиво уставились на нее, она засмеялась.

— Почему у вас такой удивленный вид? — Тряхнув золотыми кудрями, француженка шагнула к Джереми и взяла его за локоть. Она была миниатюрной и рядом с высокой атлетической фигурой герцога выглядела прелестной куколкой. Мэгги с горечью отметила, что так же будет смотреться рядом с ним и принцесса Аша. — Он ведет меня обедать. Герцоги тоже едят, как и прочие смертные.

Огюстен заулыбался.

— Какое совпадение, — воскликнул он, — и мы с Маргеритой идем обедать. Ты ведь не забыла, шери? Мы обещали сегодня отобедать у лорда и леди Митчелл. Полагаю, если мы хотим приехать вовремя, тебе следует поспешить домой и переодеться. Мой экипаж внизу. Ты готова?

— Да, Огюстен, — пробормотала Мэгги, старательно избегая смотреть на Джереми. — Я только возьму накидку…

«Пожалуйста, Господи, — взмолилась она про себя, — не дай ему сказать что-нибудь вроде „Тогда я отвезу тебя домой, Мэгги?“. Я должна сама рассказать Опостену все и в свое время».

— Ладно. — Джереми посторонился, чтобы дать им пройти. — Тогда доброго вечера.

— Доброго вечера, — отозвался Огюстен и вывел Мэгги в коридор.

— Доброго вечера, — тихо произнесла она, так что Джереми вряд ли ее расслышал.

Они были уже почти на лестнице, и Мэгги считала, что опасность миновала, когда на весь коридор прогремел его голос:

— Эй, Мэгги!

Она замерла, ухватившись рукой за шаткие перила и занеся ногу над первой ступенькой.

— Я ведь увижу тебя, когда вернусь домой?

— Вы делаете все не так, — заметила Беранж, отправляя в рот очередную креветку.

Сидящий напротив Джереми сгорбился еще больше. Сам он за весь обед не съел почти ничего, только выпил пару рюмок виски, но Беранж расправилась с дюжиной устриц, банкой икры и меренгой. Сейчас перед ними стояло второе блюдо креветок.