Когда Люси принесла кофе, Колин достал факс из Зимбабве. Он был на нескольких страницах.

– Этот факс мне прислал комиссар Джон Ндлову, руководитель полицейского управления провинции Матабеле. Он возглавлял расследование. Ндлову человек умный и трезво мыслящий. Он не скрывает, что на него – через его министерство – было оказано сильное давление со стороны правительства Соединенных Штатов. Очевидно, что мать убитой девушки обладает широкими связями. Расследование, которое проводил комиссар, зашло в тупик. Он не обнаружил ни мотива убийства, ни его следов, ни оружия… Ничего.

– А вы думаете, мотив этого преступления может быть связан с убийством моей семьи? Вы уже отослали ответ на этот факс?

Чапмэн покачал головой и улыбнулся.

– Сегодня днем я принял решение. Завтра, когда общая тревога будет отменена, я собираюсь вызвать Томми Мо на допрос. Такого с ним раньше не случалось, и решение это я принял лишь после консультации с комиссаром… Настало время привлечь Томми Мо к суду.

– Вы думаете, это даст какие-то результаты?

– Если я задену его гордость, он потеряет над собой контроль. Мы арестуем его в ресторане, который, я уверен, на самом деле ему же и принадлежит. В ресторане будет полно народу. Я сам его при всех оттуда выведу.

– Для чего?

Он глотнул кофе и сказал:

– Ночь он проведет в камере, но потом я должен буду его выпустить. Однако это выведет его из себя, а когда преступник раздражен, он начинает делать глупости.

– Значит, надежда на это очень слабая?

– Слабая, да… Но она все-таки есть.

– А если он не сделает никаких глупостей, что тогда?

Колин вздохнул, взглянул на нее, как бы оценивая, понизил голос и, перейдя на серьезный тон, сказал:

– Тогда вам придется поехать в Зимбабве. Мне самому хотелось бы туда вылететь, но, к сожалению, это невозможно. – Он коснулся разложенных перед ним бумаг. – То, что там происходит, очень интересно. Глория Мэннерз, мать убитой девушки, прилетела туда на зафрахтованном реактивном лайнере с человеком, которого друзья зовут просто Кризи, и его сыном Майклом, по всей видимости, не родным, а приемным. Оба они – наемники. Вместе с ними прибыл некий Макси Макдональд. Ндлову сообщил мне, что он бывший скаут Селоуза – элитной воинской части, действовавшей в Родезии в период войны за независимость. Как сообщает Ндлову, Кризи и Макдональд собираются в буш, в те места, где было совершено убийство.

– Они там что-нибудь найдут?

– Я об этом не думал, но в конце своего факса Джон Ндлову упоминает о том, что дал на Кризи и Макси запрос в Интерпол. Это вовсе не значит, что они преступники, но поскольку в шестидесятые и семидесятые годы наемники действовали в Африке очень активно, информация о них хранится в Интерполе. Конечно, они берут за предоставляемые сведения соответствующую плату. Дешевле всего стоит краткая сводка фактов, а дороже всего – полная подборка документов.

Он зачитал отрывок из факса:

– «Старший инспектор Чапмэн, наш бюджет, к сожалению, позволил мне получить лишь краткие данные о деятельности Кризи. Их я и прилагаю. Если у вас есть достаточно средств, возможно, вы захотите запросить в Интерполе полные досье на этих людей. В том случае, если вы их получите, буду вам очень признателен за высланные мне по факсу копии. Намерен информировать вас о развитии у нас событий и с благодарностью жду от вас сообщений о ходе дел у вас». Подписано Джоном Ндлову, комиссаром полицейского управления. – Колин поднял взгляд и сказал: – Так вот, я послал факс в Интерпол, чтобы мне выслали полное досье на обоих. Вы, может быть, знаете, что Интерпол не является частью полицейских сил – это просто контора, в которой умные мужчины и женщины работают на сложных компьютерах. Они анализируют информацию, поступающую от полиции всех стран мира, и в некоторых случаях, таких, например, как этот, от разведывательных организаций. Информация об этих двоих поступила около часа назад. – Он протянул ей несколько страниц факсовой бумаги. – Думаю, вам будет интересно взглянуть на это.

Люси прочла текст.

– Значит, руководит всем Кризи, а Макдональд на него работает. Несколько лет назад Кризи расправился с мафиозным кланом, действовавшим по всей Италии. – Она взяла последнюю страницу и прочла: – «Деятельность этого человека не укладывается в рамки обычных акций наемников. Хотя Кризи работает за деньги, он чрезвычайно разборчив при выборе клиентов. Нет никаких сведений о том, что он когда-либо занимался преступной деятельностью, актами терроризма или жестокости. Трагедии его личной жизни, видимо, привили ему отвращение к организованной преступности».

Когда она закончила, Колин улыбнулся и сказал:

– Да, Люси, «Триады» вполне можно назвать бандой организованных преступников. Но судя по вашим же словам, у вас нет денег, чтобы нанять этого Кризи и команду, которая ему обязательно понадобится.

– Да, это так, – печально призналась она. – Но если Кризи обнаружит что-нибудь в Зимбабве, может быть, это будет каким-то образом связано с тем, что происходит у нас?

– Вот именно. Поэтому я и думаю, что вам туда надо лететь – и как можно скорее. Я позвоню Джону Ндлову и попрошу его оказать вам там содействие.

Она бросила на него недоверчивый взгляд.

– Вы предлагаете мне уехать в Зимбабве специально, чтобы уберечь от опасности, грозящей мне в Гонконге?

– Конечно, я совсем не хочу, чтобы здесь с вами что-нибудь случилось. Но не забудьте, Люси, что я в этом случае лишусь вашего общества. А если без шуток, я совершенно уверен, что оба этих дела связаны между собой. И если этот человек, Кризи, раскопает что-нибудь в Зимбабве, мы сможем получить дополнительный материал на Томми Мо. Комиссар никогда бы мне не позволил послать туда одного из моих людей исключительно на основе абстрактных подозрений, но, я уверен, что вам нужно туда лететь и познакомиться с этим человеком и миссис Мэннерз.

Она посмотрела на него через стол.

– Значит, вы будете скучать по моему обществу?

Колин с уверенностью кивнул.

– Поймите одну вещь – я долгие годы занимался китайским языком и культурой. Меня окружают китайцы, офицеры полиции, многих из них я считаю своими хорошими друзьями. Но я никогда не имел случая близко узнать китаянок. Я не из тех, кто часто навещает бары на Ванчае или Каулуне. И тем не менее в последние дни у меня создалось впечатление, что мне отчасти удалось заполнить этот культурный пробел.

Она понимающе кивнула.

– Я разделяю ваши чувства, но мы – китайцы, привыкли больше держаться своего. Быть современной китайской девушкой в Гонконге не так-то просто. Среди китайцев все еще бытует множество предрассудков в отношении иностранцев. Многие до сих пор называют европейцев «дикими иноземными дьяволами». Причем эти предрассудки распространены даже в среде образованных людей. Женщинам моего круга приходится делать жесткий выбор: заводя дружбу с иностранцами, они становятся как бы оскверненными в глазах многих китайцев. Свое решение я приняла рано – первым мужчиной, ухаживания которого я приняла, был англичанин. Потом я всегда себя чувствовала немного не в своей тарелке. – Она улыбнулась. – Но с вами, Колин, все совсем по-другому. Когда мы были вечером в ресторане и вы заговорили с официантом по-китайски, я заметила в его глазах уважение и почувствовала гордость за вас. Я хочу сказать, что с вами мне как-то удалось преодолеть эту мою обычную раздвоенность. Я себя очень хорошо чувствую в вашей компании. Мне часто приходится изображать из себя куклу с фарфоровым личиком, некоторые мои знакомые удивляются, что я не выказываю никаких чувств по поводу того, что со мной случилось. Они не понимают, как я могу оставаться в доме, где была убита вся моя семья. Они не понимают, что я просто не могу отсюда уехать, потому что здесь все еще витает дух моих близких, и он будет оставаться здесь ровно до тех пор, пока я отсюда не уеду куда-нибудь очень далеко. Но внутри меня бушует буря чувств. Я любила свою семью и чувствую себя так, как будто у меня отняли часть моего сердца. Я просто не могу выразить словами, что для меня значит ваша поддержка и дружба.