— А последнее, что дошло до меня… — он явно переводил мяч обратно на половину поля, где играла Рэйчел. — Так вот мне говорили, что ты подалась в джунгли а-ля доктор Швейцер, так сказать. Что ж, приятно видеть тебя дома живой и невредимой. И выглядишь ты просто потрясающе.
— Ты тоже…
Ответив так, Рэйчел тут же подумала, что это неправда и выглядит Дэвид на самом деле ужасно, больше всего напоминая карикатуру на самого себя. Себя прежнего, молодого и красивого. Мешки под глазами, явно пьет, но все еще пытается играть роль „плейбоя". Боже, и как это она могла когда-то думать, что влюблена в этого человека!
— Прошу тебя, садись, — пригласил он, — но сама видишь, что здесь… — и он сделал жест в сторону еще наполовину не разобранных коробок у двери. На всех стульях высились груды книг и папок — свободным оставалось лишь кресло, на котором восседал он сам. — Понимаешь, я как раз занят тем, что привожу комнату в порядок. Гарри Таунсенд, при всех его несомненных достоинствах, явно относился к породе североамериканских крыс, которые тащат к себе в нору все что ни попадется. Он же ничего не выкидывал! Представляешь, здесь у него хранятся пустые обложки бумажных спичек и заключения патологоанатомов двадцатилетней давности. Так же безалаберно руководил он и отделением. Мне придется немало потрудиться, прежде чем тут можно будет работать.
— Что ж, „Святой Варфоломей" и Пресвитерианская больница — далеко не одно и то же. Но я здесь уже достаточно долго — ведь моя клиника по соседству — и если тебе нужна помощь, то…
„Немножко лести не повредит, — подбодрила себя Рэйчел. — На самом деле работать с ним рядом мне меньше всего хотелось бы, ведь при встречах придется болтать о разных пустяках, как будто мы старые друзья. Но ссориться с ним нельзя".
— Знаешь, что я тебе скажу… — И Дэвид снова „включил" свою обворожительную улыбку. — Как раз перед твоим приходом я собирался закрыть лавочку. Почему бы нам с тобой не нырнуть куда-нибудь в бар и не пропустить по стаканчику? Поговорим о том о сем, наверстаем упущенное. Обсудим и твои идеи насчет того, чтобы проветрить этот затхлый морг. Ну как, идет?
„Нет! — все в Рэйчел возмутилось. — Вот уж где мне не хотелось бы с ним бывать, так это в баре. Сидеть и трепаться…"
Но если она откажется… он… может неправильно это истолковать. К сожалению, она просто не имеет права позволить себе ожесточить его. Ведь она здесь в больнице не в штате и целиком зависит от хорошего к себе отношения. Без такого отношения пострадают ее пациенты, которых она сюда направляет. А все привилегии, которых она сумела добиться, будут утрачены. И потом, разок пойти с ним в бар — разве так уж страшно?
— С удовольствием, — солгала она. — Но только недолго. У меня совсем нет времени. Уже час, как я должна была бы быть дома.
Дэвид между тем уже потянулся за пиджаком: он небрежно перебросил его через плечо, подцепив одним пальцем за петельку вешалки. Глядя на Дэвидов замшевый модный и очень дорогой пиджак, Рэйчел с трудом удержалась от смеха.
— Домой, к муженьку? — От его фальшивой улыбки Рэйчел чуть не стошнило.
Рэйчел стоило больших усилий оставаться спокойной — но ведь она дала себе слово проявлять максимум дипломатичности.
— Между прочим, ты прав. Все так и есть. — Изобразила она на своем лице подобие беззлобной улыбки. — А ты что, женат?
— Я-то? Пока нет. Все еще предпочитаю роль свободного художника. Жене бы я скоро надоел. Ты понимаешь, что я имею в виду? — При этих словах он доверительно взял Рэйчел за руку и слегка потянул к двери — ей пришлось сдержаться, чтобы не вырвать свою руку из его ладони. — В общем, можешь считать, что мне повезло. Лучше уж принудительный труд, чем пожизненное тюремное заключение. — И он рассмеялся, довольный своей шуткой.
Внутри у Рэйчел все сжалось. Неожиданно она увидела, как на шее у Дэвида что-то блеснуло. Золотая цепочка! Господи, неужели она действительно согласилась пойти в бар с этим подонком?
Кроме его скотского юмора было еще что-то, крайне неприятное, о чем она смутно помнила. Что-то связанное с Пресвитерианской больницей. Селия Крамер, ее старинная подруга, работавшая у Пресвитерианцев акушеркой, когда-то давно упоминала имя Дэвида. Он был, кажется, замешан в каком-то скандале? Но вот только что это за скандал? Ну ладно, решила она, потом вспомнит.
И Рэйчел изобразила самую ослепительную улыбку, на какую была способна:
— Что ж, кому везет, а кому нет…
— Послушай, а куда это ты меня везешь? — спросила Рэйчел, чувствуя, что в животе начинаются спазмы. Их такси между тем свернуло еще на одну узенькую улочку в Гринвич-Вилледж.
„Господи, — думала она, — и зачем это я дала себя уговорить куда-то ехать вместо того, чтобы посидеть у „Гордо", в маленьком баре напротив „Св. Варфоломея", куда она забегала иногда и где ей были известны многие завсегдатаи. Да, там было довольно непрезентабельно, и телевизор частенько включали на полную катушку, но место как-никак знакомое.
— В укромное местечко, — ответил Дэвид на ее вопрос, — где можно будет поболтать. А местного колорита с меня довольно и „Св. Варфоломея". Да ты не волнуйся! Считай, что мы уже приехали.
„С чего это он взял, что я беспокоюсь? — удивилась Рэйчел. — Мы же просто коллеги, поехали после работы немного посидеть и выпить по рюмочке. Когда-то, целую вечность тому назад, мы с ним, правда, встречались. И от тебя, подонок, я когда-то забеременела, но что с того…"
Но вот такси притормозило, Дэвид заплатил водителю и вышел из машины. Довольно приятный район, подумала Рэйчел. Деревья вокруг. Старые кирпичные дома недавно покрашены. Прилично одетая пара прогуливает собаку. Дома… а где же тут бар?
— Дэвид… — Она обернулась к таксисту, но увидела, что к тому уже сели какие-то люди в вечерних нарядах, и поняла: так легко ей отсюда не выбраться.
Немного помявшись, Дэвид принялся объяснять:
— Решил похвастаться своей новой квартирой. Только в прошлом месяце въехал. Правда, нет лифта, но все равно я здорово выиграл. Ну чего ты стоишь? Поднимемся ко мне. Всего каких-то два этажа! И можно будет спокойно поболтать.
Его объяснения не убедили Рэйчел. Тревога не проходила. Однако она решила не подавать вида.
— Хорошо, я зайду, — ответила Рэйчел. — Но только на несколько минут. У меня совсем нет времени.
Час спустя Рэйчел все еще сидела, зажатая в самом углу белого кожаного дивана в квартире Дэвида. На колене у нее стояла почти не тронутая рюмка — на синей бархатной юбке виднелся влажный круглый след. Уже дважды она заявляла Дэвиду, что ей пора, но Дэвид настаивал, чтобы она не спешила и выпила хотя бы рюмочку — на дорогу.
Она почти не отпила из своей первой рюмки, в то время как Дэвид допивал уже свой третий „скотч".
Что-то в нем было не то — и в выражении его остекленевших глаз, и в том, как он сидел на спинке дивана, поставив одну ногу на диванные подушки и глядя в упор на Рэйчел. Да, похоже, решила она, Дэвид планировал провести с ней здесь весь вечер.
И дом у него был тоже какой-то странный, словно это не жилое помещение, а „идеальная квартира", оборудованная в универмаге „Блумингдейл", настолько все было мертвенно и бездушно: мебель, расставленная под прямыми углами, стены, выкрашенные в желтоватые и розоватые тона… Дэвид, наверное, даже не знал, что на эстампе, висящем на противоположной стене, изображен Икар. Картину повесили там потому, что она подходила к стоявшему под ней столику.
Отхлебнув из рюмки, Дэвид заговорил о Пресвитерианской больнице — и Рэйчел никак не удавалось сосредоточиться, чтобы понять, что он хочет сказать. Мысли ее крутились вокруг Брайана: „Сейчас он уже поехал домой. А может быть, даже приехал. Господи, как мне хочется быть рядом с ним!"
Но вот Дэвид заговорил на повышенных тонах: он чем-то возмущался. Рэйчел прислушалась, включив все свое внимание.
— …Да, звучит дико, но это так. Мой принстонский диплом в этом месте ничего не значил. Для них это был просто кусок дерьма. Вы в лепешку могли расшибиться, но все равно вы не из их команды. Чужак, вот кто вы есть. Конечно, делается это не грубо, а вполне цивилизованно. Вам дают понять, что готовы считать вас одним из них, но потом дают вам отставку… действуя исподтишка. Вас, например, упорно называют всегда полным именем, тогда как все свои имеют прозвища… вы приходите в кафетерий — и для вас почему-то никогда не оказывается свободного стула. И потом эти подонки взяли и подставили меня. Я работал там больше всех, задерживался после работы и все такое. Послужной список у меня дай Бог. И если кто и заслуживал поста главного гинеколога, так это, безусловно, я. Лучше меня там никого не было. Это точно, тут никаких сомнений…
