Нэнси не отрывала глаз от дороги и удивлялась, как она, штатный человековед, могла жестоко ошибиться в Джозефе Уоткинсе. Как она могла впасть в такое заблуждение — счесть осужденного убийцу добросердечным и заботливым? Видимо, то взаимопонимание, которое установилось между ними, когда они возились с ранеными, ей просто померещилось.

— Если увидите придорожный телефон, притормозите. — Неожиданные слова Уоткинса нарушили ход ее сумбурных мыслей.

— Что? — не поняла Нэнси.

— Остановитесь возле телефона, к которому можно подойти.

— Зачем? — Она никак не могла взять в толк сказанное им.

— У вас проблемы со слухом, мисс? Я велю вам остановиться. Нам надо позвонить в больницу.

О Господи! Джозеф Уоткинс опять смутил ее. Она была уверена, что его обещание вызвать помощь оставшимся в ресторане было лишь простой уловкой.

Она попыталась поднять руку, чтобы пригладить мокрые волосы, но ей помешала цепочка, связывающая с запястьем Уоткинса. Ее рука беспомощно опустилась на руль. Они были скованы одной цепью. С той только разницей, что он мог освободиться от оков, как только пожелает.

По его приказу она припарковала автомобиль около телефонной будки рядом с закрытой на ночь бакалейной лавкой. Он вытащил ее из машины и повел вслед за собой к телефону.

— Набирайте номер, — сказал он, когда они остановились под холодным моросящим дождем. Пока она говорила с телефонисткой, он возвышался над ней и рука его покоилась на рычаге телефона. Нэнси не удивилась, что он оборвал разговор в тот самый момент, когда она закончила подробно объяснять, где найти раненых.

Осужденный убийца достаточно добр, чтобы думать о других во время собственного побега? Но какое, к черту, сочувствие может быть у преступника, насильно взявшего ее в заложники? И как надо было воспринимать человека, в котором, казалось, соединились две разные ипостаси — христианское снисхождение и дьявольский расчет?

Все эти мысли испарились, когда он снова заставил ее сесть за руль. Факт оставался фактом: Джозеф Уоткинс взял ее в плен с помощью оружия и лишил свободы, приковав к себе.

Думай о лучшем, Нэнси, приказала она себе, резко маневрируя, чтобы объехать очередное поваленное дерево на дороге. Не было никакого смысла рассчитывать на те возможности, которые она не могла осуществить. Лучше думать о том, что реально.

— Вы должны знать, — храбрясь заявила она, — что, когда все это кончится, с вас причитается хорошее интервью.

Уж тогда бы она выжала из него самый интимный и подробный материал об осужденном убийце, который когда-либо был напечатан!

Уоткинс ничего не ответил. Но она, почувствовав себя еще уверенней, продолжала говорить.

— Я напишу о вас такой сенсационный очерк, который сразу прославит меня на весь штат.

Нэнси прикусила губу и подождала ответа. Только напрасно.

— Честно говоря, — призналась она, — имя Нэнси Пикфорд еще ни разу не появлялось под бестселлером. Так что ваша тема будет для меня роскошным почином.

И в самом деле она мечтала о популярности, которая поднимет ее до уровня сестры и брата. Жаждала ее почти так же сильно, как сидящий рядом человек — свободы. Ради этого она могла принять побег из тюрьмы известного злодея. На его месте она бы тоже не ждала покорно, пока ее туда засадят снова.

Но взять с собой заложника… Этого она никогда не смогла бы ему простить.

— Может быть, вы будете меня благодарить, — сказал Джо из темноты.

Нэнси мысленно приободрилась — он наконец отозвался. Где-то она читала, что заложники, которым удавалось установить личные взаимоотношения со своими похитителями, имели больше возможностей выжить.

— Надеюсь на это, — ответила она. — А еще сильнее буду благодарить, если вы меня отпустите. Прямо здесь, прямо сейчас, приняв в подарок автомобиль.

Ответа не было. Что ж, она и не ожидала, что он исполнит ее просьбу. Однако ему не помешало бы получиться искусству вести беседу. Она бросила попытки разговорить его, по крайней мере сейчас. Надо было внимательно следить за дорогой. Дождь снова хлынул как из ведра, и стеклоочиститель едва справлялся с работой.

Ей казалось, что они ездят туда-сюда. Несколько раз, после того как она выполняла его приказ свернуть на другую дорогу, им приходилось возвращаться, потому что они попадали в тупик. Повышенное напряжение, неизбежное на опасной дороге, утомило ее. Пару раз она чуть не угодила на обочину. Вот и опять машину занесло.

— Что вы делаете! — Уоткинс схватился за баранку.

Нэнси резко нажала на тормоз, чудом не врезавшись в деревья на крутом повороте. Автомобиль юзанул на скользкой дороге, дернулся и встал. Обоих бросило вперед, лишь ремни безопасности удержали их от удара о лобовое стекло.

Ее туго натянутые нервы все же сдали, когда они божьим промыслом избежали серьезной аварии с неизбежными тяжкими последствиями.

— А чего вы хотели? — взъярилась она на своего похитителя. — Ни один нормальный человек не сел бы за руль в таких условиях!

Безусловно, она права, подумал Джо. Мало кто бы выдержал напряжение, вызванное бурей и ее последствиями, загадочной гонкой по мокрой, извилистой дороге. Даже самый опытный и выдержанный водитель. После злополучной балки плечи и спина у него болели, как будто он поднимал цементовоз. Он чувствовал себя истощенным до предела. Что уж тут думать о женщине, сгорбившейся за рулем из последних сил и, наверное, мечтающей о спасительном появлении патрульной машины.

Он прижал руку к голове, которая начала чугунеть. Если в ближайшее время не прилечь, обреченно подумал он, можно потерять сознание. И ему нужно было время, чтобы поразмыслить. Надо наметить точный план действий, чтобы миновать все опасности.

— Видите там, впереди, огни? — спросил он, когда они опять свернули на новую дорогу. — Похоже на мотель. Не Бог весть что, но попробуем. Поехали туда. Переспим остаток ночи.

У Нэнси по коже пробежали мурашки. О Господи! — вздрогнула она. Мотель! Комната, где они окажутся вдвоем. От мыслей о его возможных планах относительно нее Нэнси бросило в жар.

Когда она загнала свой фордик на частично затопленную стоянку, у нее в голове уже не оставалось других мыслей, кроме как о побеге. На худой конец в угрожающей ситуации она могла криком призвать на помощь. Если он оставит ее прикованной к баранке, пока будет осматривать комнату, она может нажать на клаксон, не боясь, что он застрелит ее. Если он возьмет ее в контору, она, возможно, сумеет оставить какое-нибудь послание.

— Если вы не возражаете, — сказал Уоткинс ровным и твердым голосом, — я сниму с вас наручники. Скованными мы войти не можем.

У нее в глубине души шевельнулась надежда.

— Только выбросите из головы всяческие глупости. У меня револьвер. Клянусь, он будет у меня постоянно под рукой. Мы вместе войдем в контору мотеля, и вы запишете нас как мистера и миссис Уильям Смит.

Он надеялся, что заурядное звучание этих имен не вызовет подозрений управляющего. Мало ли Смитов путешествует по дорогам. Еще больше он надеялся, что в ближайшие несколько минут еще сумеет устоять на ногах. Управляющий может принять пошатывание на счет перебора в выпивке. Нэнси — нет.

— Если не хотите никому причинить вреда, — предупредил Джо, — не вынуждайте меня на отчаянный шаг…

Угроза была наигранной, но она об этом не догадывалась.

Слыша его дыхание за спиной, Нэнси не осмелилась ничего предпринять, кроме как нацарапать в книге регистрации фиктивные имена и заплатить наличными за ночлег.

Трудно понять, думала она, когда они вскоре подъехали к крайнему домику убогого старого мотеля, почему Уоткинс сам не набрал тогда номер и не вызвал «скорую», предоставив ей хоть какую-то возможность сообщить о своем положении? Рассчитывал на ее запуганность?

Когда управляющий положил ключ от домика на стойку, Уоткинс нашарил его как-то неуверенно, почти на ощупь. И у телефона, и у дверцы машины он действовал так же расслабленно, подобно тому, как ее мама роняла и нащупывала вещи во время мучительных приступов мигрени. Может быть, раненая голова причиняла ему боль, заставляя нарочито бодриться? — с возрастающим волнением думала она. Похоже, этот человек был не так опасен, как старался выглядеть…