— Но зачем вам нужен заложник? Идите один!

Она прекратила тщетные попытки протащить свою узкую кисть сквозь браслет, который только травмировал кожу. Кандалы были сделаны на совесть и на любой размер.

— Подайте мне ключи от вашей машины, — приказал он.

По суровому выражению его лица она поняла, что всякие споры бесполезны. Сломив ее сопротивление, Уоткинс немного вытянул левую руку, чтобы Нэнси могла сделать то, что он от нее требовал. Достав из сумки ключи, она перекинула ее через плечо, надеясь, что внутри окажется что-нибудь нужное для дальнейшего сопротивления.

Уоткинс повел револьвером в направлении остальных сидящих за столиком. Хозяин ресторана равнодушно смотрел на разыгравшуюся перед ним драму.

— Мне придется и у вас забрать ключи от машин, чтобы вы оставались здесь и не смогли направить власти по моему следу.

— У меня нет ключей, — захныкала рыженькая. — Я потеряла свой кошелек.

— А мне они самому нужны, — дерзко возразил пожилой джентльмен, очевидно, не устрашившийся грозного вида револьвера. — Я должен ехать к телефону. Тот сержант не выживет, если не получит врачебной помощи.

— Ключи! — настаивал Уоткинс. — Я сам остановлюсь у первого же исправного телефона и вызову «скорую».

— Это вы обещаете, да? — выпалила Нэнси, в то время как он сгреб со стола все ключи. — Мы уже знаем, чего стоят ваши обещания!

Уоткинс пропустил мимо ушей неприкрытый сарказм.

— Если охранник очнется, не давайте ему двигаться. Сломанные ребра могут повредить внутренние органы. Ваши ключи я оставлю на автостоянке. Утром вы их заберете. Фонарь я позже подарю вам, он ночью пригодится.

— Все уже заранее спланировано, не так ли? — Нэнси и не пыталась скрыть горечь, которую испытывала.

По-видимому, преступника не тронула ее ирония.

— Пошли, — скомандовал он, подтолкнув ее к двери. Луч фонаря разрезал темноту. — Которая ваша?

Она показала свой фордик.

— Садитесь за руль, — приказал Уоткинс, заставляя ее забраться в машину со стороны пассажира и неуклюже перелезать на водительское место.

Она подергала цепь наручников.

— Я не могу вести машину, пока прикована к вам.

— Ничего, справитесь, — сказал он, кладя свои пальцы рядом на баранку. — С автоматической трансмиссией вам остается только рулить. Поезжайте вон по той дороге в глубь гор!

Это направление оставалось единственно свободным, после того как полиция начала заворачивать транспорт обратно от разрушенного моста.

Они проехали всего несколько миль, когда снова хлынул дождь, превративший узкую дорогу, змеящуюся между холмами, в мокрое черное зеркало, поглощающее свет фар. Нэнси, вцепившись в баранку, старалась держать автомобиль между откосом справа и обрывом слева.

Успокойся, подружка, приказала она себе, пытаясь дышать глубже и ровнее, чтобы унять охватившую ее дрожь. Полиция тебя защитит. С тех пор как Уоткинс приковал Нэнси к себе, ее мысли находились в полном смятении. Если он — так, тогда я — как?.. Ей пришлось сделать значительное умственное усилие, чтобы не допустить мыслей окончательного хаоса. Пока он не предпринимал ничего, что могло бы представлять для нее угрозу. Она заключила, что находится в относительной безопасности, во всяком случае пока они куда-то едут.

Нэнси покосилась на человека, сидящего рядом с ней. В слабом синем свете от приборной доски лицо Уоткинса казалось высеченным из камня. Интересно, думал ли он о том же, что и она? Планировал ли свои дальнейшие действия? Или решал, как поступить с ней?

Уголком глаза она засекла, что револьвер больше не был зажатым в его руке, а свободно лежал на коленях. Ей на миг пришел в голову план захвата оружия, но надежды на успех у нее не было, так как он бы первым схватил револьвер.

Какой смысл тратить силы на бесполезную попытку? — решила она. Лучше спокойно сосредоточиться и быть готовой действовать быстро, если представится случай. Сейчас наручники препятствовали ей выпрыгнуть из машины и скрыться в лесу. Но раньше или позже, Бог даст, он их снимет, и тогда она попытается бежать.

— Черт возьми, — тихо выругался ее сосед. — Езжайте быстрее!

— Я не могу прибавить скорость, — огрызнулась она, — если только вы не хотите разбиться. В такой дождь и такую темень это запросто может случиться.

Он ничего не ответил, только недовольно хмыкнул.

— Ну, ладно, — вскипела она. — Если вы считаете, что водите лучше, садитесь и попробуйте!

Для этого ему пришлось бы снять наручники и надеть их по-новому. Таким образом представлялся случай вырваться и убежать. Быть может, единственный шанс, который у нее оставался.

— Вы едете отлично, — сказал он. — Я знаю, что дорога опасная.

Джо мысленно выругал себя за то, что напугал беспомощную женщину. Ее изумленно-недоверчивый взгляд, которым она его обожгла, когда увидела у него в руках револьвер, все еще терзал его. Лучше бы ему этого не делать. Уоткинс чувствовал себя так, словно жестоко обидел невинного ребенка.

Хотя невольная пленница и не знала, что револьвер, которым он завладел, нужен был ему только для вида. Джо никогда бы не выстрелил ни в нее, ни в любого другого человека. Он ненавидел себя за то, что решил с помощью оружия и женщины исполнить свой замысел. Хотя и не отвергая ошибочное утверждение Нэнси, что она взята в заложники, Уоткинс нуждался в ней совсем по другой причине. Он плохо видел.

Исчезнуть одному в ночи было бы гораздо удобнее, но, к сожалению, почти невозможно. Если б он попытался сам вести машину, то врезался бы в первое же дерево.

Он принял все меры, чтобы скрыть внезапное ослепление. Его зрение резко сдало с того момента, как он перенапрягся, поднимая массивную потолочную балку. Видимо, это стало следствием сильной травмы головы, но разве осмелился бы он заехать к врачу или в больницу? Лучше попытать счастья при помощи женщины, чем рисковать снова быть схваченным.

Он понимал также правоту Нэнси, когда она говорила, что, стремясь сейчас к свободе, он тем самым потеряет ее навсегда. Когда его поймают, оправдываться будет нечем. Скорее всего, ему добавят новый срок к предстоящим годам ада по первому приговору. Джо предвидел и такой ужасный исход, когда сделал свой выбор — столь же опасный, сколь и неожиданный. Мог ли он, невинно осужденный, мириться с возвращением в тюрьму? Никогда! Коли подвернулся долгожданный шанс получить свободу, грех им не воспользоваться…

Испить хоть глоток благословенной свободы, пусть ненадолго обретенной, пройтись по живому, зеленому миру — ради этого стоило рискнуть. Но он надеялся и на большее. Он до сих пор верил в возможность того, что обвинение против него будет опровергнуто, хотя почти не доверял бесчувственной системе правосудия. Даже кратковременная свобода давала ему возможность, пусть и зыбкую, выяснить истинную причину смерти отца. Тюрьма же не сулила никаких шансов.

Глянув на автомобильные часы, Нэнси определила, что они едут около получаса. А ей казалось — несколько долгих часов.

— Куда это мы едем? — осведомилась она. Не то чтобы ей так хотелось это выяснить. Не было никакой разницы, куда приведет их дорога. Но хмурое молчание Уоткинса действовало ей на нервы.

Куда же мы едем? — размышлял сам Уоткинс. Чертовски хороший вопрос. И у него не было путеводной нити. Когда представилась возможность, он бежал, в буквальном смысле слова почти вслепую, без раздумий. Он посмотрел на бензомер. Насколько ему удалось разглядеть, бак был почти полон. По крайней мере, можно было еще долго не беспокоиться о заправке.

— Я дам вам знать, когда доберемся, — успокоил он ее. — Держитесь этой дороги до тех пор, пока я не велю свернуть.

Можно было, конечно, все объяснить встревоженной женщине. Несмотря на все что ей пришлось вынести в последние часы, она не закатила истерики. И не запсихует, полагал он. Еще когда они беседовали за столиком, он уловил в ее прямом взгляде и мягко округленном подбородке что-то позволяющее предположить, что внутренне она не так хрупка, как выглядит. Пока что ее поведение подтверждало его догадку.