— Или не хотел.

Он пожал плечами.

Благодаря мощной финансовой подпитке, о которой позаботился банкир Леонард, в издательстве начали реорганизацию. Основали дочернее предприятие, которое занималось исключительно путеводителями по городам и стране, репродукциями и туристскими проспектами. Это предприятие находилось в том же здании и подчинялось общей администрации. Это означало, что расширяются также производственный отдел и отдел сбыта, и Георг Винтерборн должен был окончательно решить вопрос с должностью заведующего подразделением. Поскольку как раз в это время он решил послать Марлену и Давида на специализированную выставку-ярмарку во Франкфурт, это послужило доказательством открытого предпочтения кандидатуры Марлены. Все восприняли эту командировку именно так. Слухи бродили и множились. Неужели женщина победит?

Неудивительно поэтому, что Герд Бехштайн ревниво следил за Марленой, надеясь хоть на какой-нибудь промах с ее стороны, который сразу уменьшил бы ее шансы. Он все еще очень переживал из-за своего морального падения в «Шератоне». Его мучили подозрения: уж не приложила ли Марлена руку к этой игре? Он зашел так далеко, что даже навел справки в ночном клубе, но там никто не захотел или не смог дать ему объяснений. Джаз, в котором, по словам Марлены, ей дали координаты «шлюшки», как он про себя именовал Иоганну, был на гастролях.

Поскольку он никак не находил повода придраться к Марлене, то стал распускать слухи, что она якобы ждет ребенка. Беременная начальница? Как это может быть? Думающая о памперсах и детских молочных смесях? Какой вызов! Пожалуй, это слишком даже для их прогрессивного предприятия, злорадно заявлял Бехштайн.

Георг Винтерборн пригласил Марлену для откровенного разговора. Марлена побагровела от возмущения: она давно уже сказала господину Винтерборну, что не собирается больше иметь детей. Но, даже если бы она и решилась на это, бюджет ее семьи вполне позволяет ей держать домработницу и няню. Выговорив это, Марлена покраснела еще больше — но теперь от собственной бессовестной лжи.

Посылая Георгу Винтерборну любезную улыбку, Марлена была противна сама себе. Но что же она могла сделать?

Перед полетом во Франкфурт Марлена постаралась устроить в доме все так, чтобы Никлас и Андреа могли несколько дней обойтись без нее. Она приготовила еду, заморозила ее в холодильнике по порциям и попросила приходящую уборщицу фрау Перлингер последить за садом. Но в глубине ее все клокотало, как перед извержением вулкана. Когда Никлас уезжал в командировку, у него совсем не болела голова о том, достаточно ли остается в доме еды. Он не переживал о том, выглажены ли его рубашки и вычищена ли обувь. А действительно, какого черта она ему еще и ботинки чистит?

За день до своего отъезда она узнала от госпожи Шмалайзен, секретарши Винтерборна, что Герд Бехштайн подготовил проект реорганизации службы сбыта, так сказать, по собственной инициативе, стремясь выставить себя в наиболее выгодном свете. Поскольку эта информация была передана ей неофициально — по дружбе, — она никак не могла ею воспользоваться и что-либо предпринять.

Марлена просто рассвирепела. Что этот тип опять надумал? С чего это взялся делить шкуру неубитого медведя?

Когда Марлена уже вечером закрыла наконец свой письменный стол и собралась домой, ее снова вызвал к себе Георг Винтерборн.

— Хорошо, что я вас еще застал, фрау Шуберт. Хочу попросить вас о любезности. Не могли бы вы опустить по пути домой в почтовый ящик мистера Рота эти бумаги? — Слово «мистер» он насмешливо выделил, и Марлена спросила себя, известна ли ему интрижка между его дочерью и шефом отдела сбыта; поскольку их отношения, начавшиеся, вероятно, еще в Лондоне, не были ни для кого тайной. — Он завтра рано утром улетает в Гамбург, и эти документы ему понадобятся. Я уже собирался послать к нему шофера, но вспомнил, что вы будете проезжать мимо.

Марлена взяла конверт. Она вдруг подумала, а не заговорить ли ей о предложениях Бехштайна, но внутреннее чутье подсказало ей, что лучше не торопить события. Поэтому она лишь сказала:

— Хочу проинформировать вас, что новый курс учебного центра полностью себя оправдал.

— Я рад это слышать.

— А мне доставляет удовольствие организовывать все по-новому. — Марлена улыбнулась ему.

— Я знаю. Еще давно, при нашей первой беседе, вы объяснили мне, что никто лучше домохозяек не разбирается в организации производства.

— И что же? Разве я была не права? — Она положила конверт в папку и пошла к двери.

— Марлена!

Она резко обернулась, изумленная тем, что он впервые назвал ее по имени.

— Что вы думаете о господине Кайзере?

— Морице? Не знаю, что бы я без него делала. Он вполне достойный человек, спокойный, неконфликтный. У него просто дар создавать вокруг себя дружелюбную атмосферу, не в ущерб работе. Наши сотрудники любят его. Больше, чем меня, — откровенно сказала Марлена.

— На новой должности люди и не смогут вас слишком любить… Вы можете себе представить его в качестве вашего преемника?

Марлена затаила дыхание:

— Конечно.

Они посмотрели друг на друга. Марлена спросила:

— А как же проект Бехштайна?

— Я хочу попробовать с вами.

Все было как в сказке. Как будто фея явилась в кабинет, коснулась ее волшебной палочкой и превратила в принцессу.

— Но у меня нет высшего образования.

— У меня тоже.

Они снова посмотрели в глаза друг другу.

— Вам придется как следует взяться за дело. Посещать специальные курсы, лекции и тому подобное. Но это для вас не в новинку, так ведь?

Она кивнула. Потом сказала едва слышно:

— Я очень благодарна вам за все, господин Винтерборн.

На улице было темно, тонированные стекла в окнах кабинета гасили свет уличных фонарей. Горела только настольная лампа. Она бросала желтый свет на лицо Винтерборна. Марлена почувствовала, как ее сердце забилось сильнее.

Он встал и подошел к ней. Он был всего лишь на полголовы выше ее, но Марлене казалось, что он крупнее и значительнее. Ей было так хорошо и спокойно рядом с этим сильным, мудрым человеком. Что же было в нем, что так привлекало ее?

— Желаю вам успеха во Франкфурте. — Винтерборн протянул ей руку. Она только кивнула в ответ, потому что не была уверена, сможет ли спокойно произнести даже несколько слов благодарности.

Получасом позже она уже остановилась перед домом Питера Рота. Она вошла в сад, поднялась на ступеньки крыльца, подошла к входной двери и хотела бросить конверт в почтовый ящик. Но конверт был слишком велик и не влезал в щель. Ей пришлось позвонить.

Дверь открыла Карола. Она стояла босая, в белом купальном халате. В руках она держала банкноту.

Обе изумленно уставились друг на друга.

— О! — произнесла наконец Карола. — Так это не разносчик пиццы!

Марлена протянула ей конверт и объяснила, что ее попросили передать письмо.

— Кто же вас попросил об этой услуге?

— Ваш отец.

— Он ведь хотел послать машину.

— Видимо, он передумал.

Карола задумчиво вертела в руках конверт.

— Вы летите завтра во Франкфурт вместе с моим мужем?

— Да.

Карола пытливо посмотрела ей в глаза.

Марлена покачала головой:

— Я достаточно понятлива, госпожа Эриксон. Все, что происходит здесь, меня нисколько не касается.

— Ну что же, тогда… счастливого полета, — иронически ответила Карола.

— Спасибо.

Садясь в машину, Марлена заметила, что Карола все еще стоит на крыльце и смотрит ей вслед.

Ссора, самая ужасная за все время их супружества, началась, прежде чем Марлена успела сообщить Никласу о грядущем повышении по службе. Из-за ничтожного повода. Он обещал отнести ее костюм в чистку и, конечно же, забыл это сделать.

— Я хотела взять этот костюм в командировку, — расстроенно сказала Марлена.

— У тебя полный шкаф тряпок.