После обеда Марлена вместе с Андреа готовила новогоднюю вечеринку. В первый раз она собиралась пригласить гостей в свою квартиру и радовалась предстоящему вечеру как ребенок. Она крутила старые битловские пластинки и рассказывала Андреа, что маленькой девочкой всегда отмечала этот праздник вместе с бабушкой.

— А где был твой дедушка?

— Он ходил в пивную.

— Когда я вырасту, буду все делать вместе со своим мужем, — заявила Андреа.

Марлена на секунду остановилась, забыв о посуде. Слова Андреа тронули ее. Как много ожиданий, как много надежд сопровождают нас в начале нашей жизни! Действительно ли только в начале?

— А ты будешь жить с нами, — продолжала Андреа. — И у нас будет весело и хорошо.

— Ты можешь со временем изменить свое мнение на этот счет. — Марлена, смеясь, притянула дочку к себе.

Марлена прижалась лицом к дочкиной щечке. Какая нежная у нее кожица, какая душистая! Если б она могла защитить свою девочку от всех бед и напастей! Если б могла никогда не выпускать из своих объятий! Как сохранить навсегда этот день, когда они сидят рядышком дома, в тепле и безопасности, без ссор и раздоров, наконец свободные и счастливые!

Она пригласила Иоганну, Морица и двух приятельниц с работы, которые должны прийти с мужьями или дружками. Кроме того, она позвала одного молодого человека, с которым познакомилась в вечерней школе. Его звали Артур. Это был высокий, сильный юноша с глазами темными, как вишня. Они придавали его облику что-то восточное, так же, как быстрая, мгновенная улыбка, время от времени вспыхивающая на его лице. Он понравился ей, потому что был не нахальный, и эта застенчивость и мускулы, выпирающие из-под рубашки, занимали ее воображение. Он рассказывал, что его не устраивает нынешняя должность на службе, и поэтому он еще ходит вечерами в школу. Марлену привлекали честолюбивые мужчины.

— У тебя с этим тихим Артуром что-то серьезное? — спросила Иоганна.

— Я просто присматриваюсь к мужчинам. Не могут же все они быть самодурами или самцами.

Иоганна украдкой разглядывала Артура.

— У него такой испуганный вид, как будто он ждет, что его вот-вот растерзают.

— Поживем — увидим, — засмеялась Марлена.

Иоганна отпивала шампанское маленькими глотками. Вид у нее был серьезный и сосредоточенный.

Марлена спросила:

— Ты грустишь, потому что Стефан не мог прийти?

Иоганна возразила, что она с самого начала знала, на что шла, и ее это ни в коей мере не огорчает. Потом вдруг отставила бокал в сторону и раздраженно воскликнула:

— Дерьмо! Все, что я говорю, — одно вранье. Я иногда чувствую себя такой одинокой и брошенной, что в пору завыть. Он сидит дома с женой и детьми, и я никогда не знаю, что он на самом деле думает и делает. Играет с младшей дочерью? Делает уроки со старшим сыном? Или спит со своей женой? И если да, то как часто? Говорит ли он ей то же самое, что и мне? Скучает ли он по мне? Я ничего не знаю. И не имею права спросить. Это запретная тема. Он никогда не спрашивает, что я делаю в выходные, а я не задаю вопросов о его семейной жизни. — Она неуверенно улыбнулась. Марлена наполнила ее бокал:

— Для него ваши отношения, безусловно, удобны.

— Еще пару лет назад я бы тоже сказала, что у нас все идеально. А сегодня я вижу одни недостатки. Я бессмысленно транжирю свою жизнь. Упускаю шансы найти себе свободного мужчину. Упускаю профессиональные возможности. Я вообще ничего не вижу, кроме его чертовой приемной.

— Но ты ведь можешь изменить это.

Иоганна вздохнула:

— Я люблю его, понимаешь? По сравнению с ним все остальные просто зомби — бескровные, выхолощенные.

Марлену поразило, что Иоганна вдруг заговорила о любви. Деловая, практичная, суховатая Иоганна.

Марлена попробовала укрыться за шуткой:

— Боюсь, тут я не специалист. Любовь представляется мне чем-то вроде летающей тарелки. На самом деле ее никто не видел. Но все взахлеб говорят о ней.

— А что с твоим Давидом Эриксоном? Только не допускай, чтобы с тобой случилось то же, что и со мной. Я ведь тоже познакомилась со Стефаном на работе. Мужчины у власти… На некоторых женщин это действует неотразимо.

Марлене не хотелось говорить о Давиде. Она злилась на себя за то, что оказалась подвержена такому безнадежному увлечению. Тайно желать мужчину, который помолвлен с дочерью ее работодателя! Который едва ли пару раз перемолвился с ней словом, который улыбался ей, но никогда и ничем не показывал, что это более чем простая вежливость. Который так откровенно влюблен в Каролу Винтерборн, что злые языки даже поговаривают: он пляшет под ее дудку.

И все же именно он был предметом по-детски несбыточных мечтаний Марлены. Он такой стройный, у него такой задумчивый взгляд! Такие блестящие светлые волосы, как у викингов на картинах, которые когда-то собирал ее брат. Он такой образованный. У него есть шарм, стиль, изысканные манеры. И рассыльному он улыбается так же весело и приветливо, как владельцу издательства. Он такой… Да он просто Давид Эриксон. А ей… ей так нужно в самом дальнем уголке собственного Я воздвигнуть розовый алтарь, к которому она могла бы припадать, сбежав от мерзостей жизни.

Однако она горделиво усмехнулась:

— Ты думаешь, я развелась для того, чтобы тут же снова отправиться на поиски мужчины?

— Итак, ты теперь только деловая женщина?

— Что-то вроде этого.

— А как насчет физиологических потребностей?

— Когда мне будет нужно, заведу себе любовника, который не доставит мне хлопот.

Они поглядели друг на друга и одновременно прыснули. Когда Мориц спросил их, чему они так глупо смеются, Иоганна ответила, что их смех полностью соответствует их состоянию духа.

Артур стал очередным разочарованием. Его робость на поверку оказалась флегматичностью, жертвой которой пали даже его замечательные мускулы. Зачем заботиться о женщине, обладающей такой сильной волей и энергией, как Марлена? Он был своего рода пашой, который, лежа на шелковых подушках, грезит о гареме, но никогда не поднимется с места, чтобы обзавестись им. Даже занимаясь любовью, он предоставлял Марлене право раздевать его и предпочитал лежать на спине, чтобы не так интенсивно трудиться. Окончательно уронило его в глазах Марлены совсем другое — Артур вскоре бросил занятия. Он считал, что не вынесет двойной нагрузки. У него была ферма в Нижней Баварии, там хозяйством заправляла сестра Артура, и туда он собирался вернуться, если бы нашел добровольную рабочую лошадку — то бишь жену.

— Андреа там было бы хорошо, — с надеждой говорил он. — Много свежего воздуха, парное молоко.

Марлена рассмеялась и ответила, что едва ли стоит выходить замуж за мужчину только для того, чтобы дочь могла ежедневно пить парное молоко и дышать свежим воздухом.

К ее разочарованию, обязанности секретарши приемной не были расширены. Какое-то время Марлена надеялась, что ее предложения будут рассмотрены и взяты на вооружение. Тогда она получила бы возможность профессионального роста. Но доктор Бенда, с которым она как-то поговорила об этом, решительно отвел ее предложения. Марлена поняла, сколько удовольствия доставило ему разрушение ее планов. Всем в издательстве было известно, что Бенда терпеть не мог женщин на руководящих должностях, даже если эти должности были весьма скромными. Но даже в такой ситуации она откровенно дала ему понять: если ей не дадут шанса двигаться по служебной лестнице, она будет искать другие пути.

Однажды в обед, по пути в столовую, Марлена прочитала на доске объявлений о том, что в управлении требуется работник, ответственный за работу с письмами клиентов. Она остановилась и прочитала текст повнимательней:

«Ответы на письма клиентов, переговоры с выездными сотрудниками в случае возникающих затруднений. Поиски решения разнообразных рабочих проблем, координация деятельности соответствующих подразделений».