Ее щеки залились краской стыда, но она спокойно встретила его взгляд.

– Я понимала, что никак не смогу избежать объяснений по этому поводу. Посуди сам, ты провел с Эсме достаточно времени, чтобы понять, что через пять минут после того, как Ребекка увидела тебя, Эсме выложила ей все, а именно: «Мистер Мильонни – частный детектив, которого наняли, чтобы он нашел дядю Джареда». Разумеется, это пошло дальше… – Поскольку он продолжал молчать, она дерзко вскинула подбородок. – Послушай, я уже говорила тебе, что я никудышная актриса. И когда Пэм потребовала от меня отчета и спросила, почему мне вдруг взбрело в голову выйти замуж за детектива, я вынуждена была сказать ей правду.

– Хорошо, – пробормотал он.

– И потом… она моя подруга, и кон… – Она хотела что-то еще добавить, но остановилась на полуслове, во все глаза глядя на него. – А как ты догадался?

– Я детектив, дорогая. Это моя работа.

Она обдумывала, что бы сказать в ответ, но потом оставила эту затею и просто склонила голову ему на грудь. Он обнял ее, но тут музыка смолкла, и она решила, что это к лучшему, потому что по меньшей мере глупо, а может, и опасно так упиваться его силой, горячим жаром его тела, его запахом… О нет, нет и нет, это слишком!

Закончив танец, она взяла его за руку и повела за собой. Они лавировали между красиво сервированными столами, направляясь к ее друзьям, которые стояли у бара. Им пришлось останавливаться несколько раз, принимая поздравления и отвечая на приветствия, и хотя Виктория улыбалась и легко вступала в мимолетные разговоры, сна продолжала двигаться к намеченной цели, и он послушно следовал за ней.

– А вот и наша невеста! – Фрэнк, приземистый рыжеволосый муж Пэм, приветствовал их широкой улыбкой на красноватом лице. – Тори, ты сегодня просто красавица!

– А ты мастер расточать комплименты. – Она оглядела его смокинг и вечерний туалет Пэм: открытое платье нежного кремового оттенка. – Хотя должна сказать, что вы тоже выглядите превосходно.

– Да, мы старались! – рассмеялся Фрэнк. Но тут же его лицо приняло скорбное выражение, и, взяв руку Виктории, он нежно пожал ее. – Прости, что пропустил церемонию прощания с твоим отцом.

– Я знаю, Пэм говорила мне, что ты в отъезде.

– Я ездил в Новую Шотландию и, к сожалению, не смог быть рядом с тобой в тот печальный момент. Пэм рассказала мне, что все прошло… бесподобно.

– Какая часть? – сухо поинтересовался Джон. – Прощальное слово Ди-Ди или неожиданное сообщение о помолвке?

Фрэнк выдержал его взгляд.

– И то и другое.

Вспомнив о своих обязанностях, Виктория сжала руку Джона и высвободила из нее свои пальцы.

– Извини, я не представила тебя моим друзьям. Фрэнк, Пэм, это мой… – Она замешкалась на секунду. – Мой жених Джон Мильонни. Джон, познакомься с Пэм и Фрэнком Чилуорт.

Он пожал протянутые руки, и все четверо приступили к непринужденной беседе. Когда мимо проследовал официант, Фрэнк взял бокалы с шампанским с подноса. Передав каждому, он провозгласил тост:

– За Тори и Джона, за их долгий, счастливый… союз. – Когда каждый сделал по глотку, он повернулся к Джону. – Вы играете в гольф?

– Конечно, – ответил Джон не моргнув глазом. – Только и делаю, что утаптываю дерн и провожу большую часть времени в песчаной ловушке.

– Тогда мы должны сыграть на деньги.

Джон усмехнулся через грань бокала, который поднес к губам.

– Почему у меня такое чувство, будто на мне написано крупными буквами: «Простак»?

– О, я сомневаюсь, что кто-то может принять вас за простака или кого-то подобного. Но, играя в паре, мы могли бы обчистить кое-кого… – Фрэнк улыбнулся и пожал плечами: – Что я могу сказать? Получите хорошие деньги. Серьезно, мы должны сыграть в паре против Фредерика Олсона и Хэвиленда Картера.

Джон выпрямился:

– Они оба были…

– На печально известном приеме? Да, – ответил Фрэнк, бросив смущенный взгляд на Викторию. – Извини, дорогая.

Она улыбнулась, как будто ничего не произошло, но почувствовала, как кольнуло сердце.

Пэм, которая видела свою подругу насквозь, прикоснулась к ее руке.

– Что ж, это было не очень к месту, – сказала она мягко, слушая разговор мужчин, – но он не хотел обидеть тебя, дорогая.

– Я знаю. Я также знаю, что душа моего отца, возможно, чернее, чем карманы дьявола. Только…

– Но он твой отец.

– Да. – Виктория вздохнула. – И все же я не могу сказать о нем иначе.

– Так часто происходит в семьях, – согласилась Пэм. – А что произошло между тобой, Джоном и Майлзом?

– Он решил поделиться с Джоном подробностями своей личной жизни. И рассказал ему, что был моим первым любовником.

Пэм покачала головой.

– Вот это настоящий мужчина! – усмехнулась она.

– Не правда ли? Он заявил о своих правах на меня.

– С каких это пор?

– Я думаю, с тех пор, как отец умер и я унаследовала его состояние. Не знаю, Пэм, у меня ужасное чувство, что отец мог что-то обещать ему.

– Например?

– Понятия не имею, но мне все это не нравится.

Она почувствовала, как знакомая рука обвила ее талию.

– Забудь о нем, – сказал Джон, привлекая ее к себе. – Этот парень – дерьмо, и это наш вечер. Почему бы тебе не представить меня еще кому-нибудь из твоих друзей?

– Фрэнк и Пэм единственные, кого я могла бы назвать своими друзьями, – ответила Виктория сухо. – Хорошо, я представлю тебя моим знакомым.

И в течение следующего часа она исправно выполняла обещанное. Подводила его то к одной группе гостей, то к другой; все эти люди тем или иным образом были связаны с ее отцом. Но пока Виктория стояла рядом с Рокетом, она поймала себя на том, что ее все меньше и меньше занимают разговоры с другими, но все больше и больше волнуют тепло и сила, исходящие от его тела. Когда он снова повел ее танцевать, она, опять оказавшись в его объятиях, обвила руками его шею и позволила себе погрузиться в воспоминания, которые, как она убеждала себя, уже давно были забыты.

Он прижал ее поближе, и его теплое дыхание коснулось ее уха.

– Господи, как все знакомо!.. Словно я танцую с тобой в моей комнатушке.

И снова, как в былые времена, в ней пробудилось чувство, которое невозможно спутать ни с чем другим. Откровенное и сильное желание.

– Ты тоже? Я думала, это только мо…

– Черт! – воскликнул Джон, когда в кармане его смокинга завибрировал телефон. – Извини, но не забудь, что хотела сказать. Это интересная мысль. – Он улыбнулся. – Мой мобильник. – Он какой-то момент колебался, но потом пожал плечами: – Придется ответить.

– Конечно. – Она убрала руки с его шеи, но когда хотела отступить назад, он удержал ее, продолжая обнимать за талию.

Достав телефон из кармана, он поднес его к уху.

– Мильонни, – нетерпеливо проговорил Джон. И тут же мужчина из его прошлого, мужчина, который только что вел ее в медленном танце, исчез, а вместо него появился «невозмутимый Джон Мильонни». – Когда? – Слушая ответ, он отпустил Викторию. – А почему я слышу об этом только сейчас? – Еще одна пауза, затем его голос смягчился: – Нет, простите, Мак. Я разозлился, но я не имею права срываться на вас. Что? Нет, оставайтесь дома. Я уже еду.

«Мак». Виктория плохо слышала окончание разговора. Она помнила это имя. Это была та женщина, с которой он уже разговаривал, когда только-только появился в ее доме. Нечаянно подслушав их беседу, она слышала, как он приглашал ее сбежать вместе с ним. Приподняв подбородок и расправив плечи, она заставила себя успокоиться. И правда, сколько можно обращать внимание на то, что он не в силах пропустить ни одной юбки? Разве у нее нет чувства собственного достоинства?

Он выключил телефон, убрал его в карман и, бесцеремонно схватив Викторию за руку, потащил ее к выходу.

– Если мы должны с кем-то попрощаться, то скажи мне. Мы уходим, – объявил он поспешно. – Звонила моя помощница. Джареда видели в Денвере.

Чувствуя дрожь во всем теле, Виктория сидела рядом с Джоном на переднем сиденье, пока они возвращались в особняк ее отца. Когда они подъехали к дому, она все еще никак не могла поверить, что Джареда наконец нашли или по крайней мере видели в Денвере.