Когда Кэролин приблизилась к женщине, в нос ей шибанул такой отвратительный запах, что она отшатнулась.

— Вы знаете, кто я такая, миссис Эбей?

— Не подходи слишком близко, — от дверей предупредил жену Эван. — Не удивлюсь, если под подушкой она прячет пистолет.

— Нечего меня дразнить, — кокетливо заявила Люсиль. — Мне прекрасно известно, кто ты такая. — Ты — Эннети, но ты не заставишь меня сегодня сделать хоть что-нибудь. Я больная и старая. И не лезь больше к моему слуге. Он злится и того и гляди перестанет меня кормить. Если ты не уйдешь, я умру. А если только я помру, то мой дух станет преследовать тебя, запомни! Убирайся! — раздраженно выкрикивала старуха.

— Я — Кэролин, и я пришла поговорить о ваших детях.

Люсиль взглянула на нее — голова ее дрожала, челюсти непрестанно двигались.

— Мои дети… моих детей… здесь нет, — пробормотала она.

— Кажется, она меня не видит, — бросила Кэролин Эвану. — Она сама как дитя. — Женщина нервно сглотнула, засомневавшись в том, что сумеет получить дельные ответы от безумной старухи.

Миссис Эбей вдруг резко привстала, показав им свою замызганную ночную сорочку.

— Чего тебе надо? Может, я и так уже много перенесла, а? Неужели ты должна меня так мучить? Уходи!

— Вы помните Ориона Адамса? — выкрикнула Кэролин, испугавшись того, что Люсиль прогонит ее, так ничего и не сказав.

Услышав это имя, старуха вздрогнула, выкатив водянистые глаза.

— Так он вернулся?! Мясник! Убейте его! Убейте!!! — завопила она, соскакивая с кровати. Больные ноги едва держали ее, и она чуть не упала. — Отдайте мне его сердце! Отдайте его сердце!

— Но, послушайте…

— Бесполезно, Кэролин. Она же безумна, — заговорил Бурк.

— Безумна, я?! Моих детей убили, но я не сойду с ума! Я все перенесу! Только отдайте мне его сердце! Клянусь дьяволом, я заполучу его душу!

— Кэролин! Пойдем отсюда!

Женщина раздраженно отмахнулась от мужа, пытаясь хоть как-то разговорить сумасшедшую:

— Люсиль, твои дети больны. Ты позовешь доктора? Ты позволишь Ориону Адамсу спасти их?

Люсиль согнулась и забубнила:

— Я не позволю привести сюда этого человека.

Говоря, она смотрела прямо на Эвана, лицо ее стало совсем бледным.

Продолжая прикидываться, что дело происходит в прошлом, Кэролин указала на мужа и спросила:

— А кто это такой?

— Мой муж, кто же еще! Он, видите ли, хочет позвать доктора, но я-то знаю надежный способ. Гоните этого доктора из дома! Он осквернил мою дочь! Убейте его! Забросайте его жену камнями! Сожгите его дом! Пусть его дочь умрет!

Дрожа, Кэролин пятилась назад, пока не наткнулась на теплую, сильную руку Эвана.

— Так твой муж позвал доктора? — продолжала она расспросы.

Люсиль выпрямилась, напоминая собой привидение.

— Но было уже слишком поздно! Они все умирали! Я должна была спасти их! — Миссис Эбей горестно завыла, и от ее криков по коже Кэролин побежали мурашки.

Эван прошептал ей прямо в ухо:

— Может, хватит? Ориона позвали слишком поздно, и бедняга свихнулась, осознав собственную вину. Я хочу, чтобы мы ушли отсюда, Кэролин, и немедленно.

Вой все продолжался, напоминая собой заунывные вопли плакальщиц. Люсиль не сводила с них глаз, которые, казалось, вот-вот выкатятся их орбит. Вытянув вперед дрожащие руки, она неуверенно побрела к ним и закричала вновь:

— Я заполучу его сердце!

Не теряя ни секунды, Эван развернул Кэролин и подтолкнул ее к лестнице, не отставая от жены ни на шаг.

— Я больше ни слова обо всем этом не хочу слышать! Я хочу уехать из этого ужасного места до темноты!

Когда они выбежали во двор, с неба в грязь падали тяжелые дождевые капли.

— Но… Джозеф… — заговорила Кэролин. — Может, у него есть что-то…

Лицо Эвана помрачнело от гнева и страха.

— Хватит с меня этой ерунды! — вскричал он, подталкивая жену к карете. — Дети умерли. Твоего отца прокляли, и неважно — справедливо или нет, ведь прошло столько лет! Посмотри, к чему приводят твои расспросы! Эта старая женщина… Я старался быть терпеливым, я хотел понять!.. — Эван стегнул лошадей, и экипаж быстро помчался прочь от зловещего дома.

За их спиной раздался слабый крик. Обернувшись, Кэролин увидела Джозефа, который стоял в дверях с поднятой рукой.

Сжав кулаки, Кэролин едва сдерживала слезы. Она была не столь напугана, сколь зла на мужа за то, что он увозил ее.

Она вновь стала собственностью мужа! Хоть и любила Эвана! Конечно, он хотел защитить ее, но не считал себе ровней! Он посмел приказывать ей, а это было невыносимо для Кэролин.

Отец был прав, когда запретил ей заниматься медициной. Потому что первая же прочитанная книга стала для нее катастрофой: она узнала, что у нее есть собственные разум и воля, и ей пришлось всю жизнь противиться собственной воле ради мужа, но в то же время бороться с мужем, пытаясь сохранить собственное «я».

Стерев капли дождя с лица, Эван еще раз подстегнул лошадей. Колеса вязли в жидкой грязи, замедляя их продвижение вперед. Бурк проклинал все на свете и чувствовал, что напряжен, как часовая пружина.

Интуиция подсказывала ему, что Кэролин не испугалась старой безумицы. Напротив, его жена ощущала себя во всеоружии, а вот он хотел убежать. Молодой человек признавался себе, что, пожалуй, не желал бы испытывать на себе силу характера жены.

Целых десять лет ждал он Кэролин, даже не надеясь, что она когда-нибудь станет его женой. Он восхищался ее смелостью, жаждал обладать такой необыкновенной женщиной. И вот теперь, когда его желание исполнилось, он понял, что Кэролин — вовсе не его собственность, да понял слишком поздно. Эван хотел быть для нее всем, мечтал сделать все, чтобы она забыла о нелепом замужестве и стала счастливой. И он чувствовал свое бессилие, когда видел, что часть ее существа принадлежит мрачному прошлому. Это несказанно злило его.

Эван резко остановил лошадей посреди дороги. Они уже вымокли насквозь, так что лишние минуты под дождем мало что значили.

— Кэролин, я люблю тебя. Прости, если я был резок.

Он видел, как она сжимала кулаки, а потом спрятала их в складки юбки.

— Боюсь, что теряю тебя, — просто сказал он.

Женщина разрыдалась и бросилась в его объятия; Эван судорожно сжал челюсти. Затем Кэролин подняла голову, и он поцеловал ее. Эван не понимал, что она чувствует, и это пугало его.

— Ты все еще любишь меня? — прошептал он в ее мокрые волосы.

Кэролин кивнула:

— Да, очень. Поехали, а? Не хочу простудиться и жить под крышей Сайлеса до тех пор, пока не поправимся.

— Мы сможем сразу же уехать в Филадельфию?

Женщина отпрянула назад, лицо ее было обиженным.

— Нет! Разве ты не слышал, что она сказала? Я должна покончить с этим! Не знаю, почему, но я чувствую, что что-то начинает проясняться. Я получу ответ на свои вопросы, я уверена! Может, мне просто надо все спокойно обдумать.

Эван помнил это ее дерзкое выражение лица — оно было таким, когда он сделал ей предложение. Да, подумалось ему, этой женщиной нельзя распоряжаться.

Эван постарался успокоиться. Только теперь он понял, что значит позволять ей все. Он хотел, чтобы она чувствовала себя свободной от него самого, и цена этой свободы была велика, чудовищно велика. Потому что теперь они были вольны разойтись в разные стороны… или остаться вместе…

Эван и Кэролин уже подъехали к повороту на Тимберхилл, как вдруг услыхали громкий стук копыт. Едва Эван успел отвести лошадей в сторону, как навстречу им промчалась коляска Сайлеса, в которой сидела Джоанна Аппель. Привстав, женщина яростно стегала лошадей, ленты ее капора развязались, и он съехал ей на спину, оставив открытыми вымокшие волосы.

Кэролин удивленно проводила миссис Аппель глазами.

— Что это с ней случилось? — пробормотала она.

— Не нравится мне это, — заметил Эван. — Обещай, что если мы ничем не сможем помочь делу, то немедленно уедем.