С тех пор как Кэролин и ее служанка пропали из дома на Дьюберри-лейн, прошла неделя. Эван поспешно осматривал ряд завернутых в саваны тел в подвале филадельфийской больницы. Его преследовало желание разыскать двух женщин. Круг за кругом он обходил все общественные и частные больницы.

Убедившись наконец, что Кэролин не привозили в больницу Филадельфии (а до этого молодой человек успел обойти все палаты), он вышел на улицу. Его сердце зачерствело, и он уже не ужасался при виде страданий людей, больных желтой лихорадкой.

Вскочив на коня, он поехал вниз по тихим улицам, направляясь к своей последней цели — к больнице Либерти-Хоспитал. Он встретил Честера Гиббонса, готового увезти из больницы последнюю партию своего печального груза. Эван вопросительно поглядел на Честера, надеясь услышать от него хоть что-то в утешение.

Гиббонс сразу же понял, чего хочет от него молодой человек. Молча покачав головой, он взялся за поводья, дернул их, и мул медленно побрел со двора больницы.

Эван заерзал в седле. Что могло с нею случиться? Он послал ей фургон, а затем поехал к Кэролин сам, чтобы узнать, не передумала ли она принимать его предложение. Дом стоял запертым.

Не могла же она отправиться в свою заброшенную усадьбу! Со сломанной ногой, да в сопровождении лишь одной служанки, голова которой до отказа забита всякими глупостями. Как могла женщина справиться со всем этим? Почему, узнав, что он любит ее, что он ждал так долго, она не осталась в Филадельфии?

Нет, Кэролин не могла так спешно уехать! Она, наверное, лежит где-нибудь больная и не может послать о себе весточки. А если это не так, то она, должно быть, просто горюет где-то и хочет побыть одна. Она явно была поражена завещанием мужа, вот только Эван не сразу понял, до какой степени.

Эван сжал кулаки, проклиная Форреста, не подумавшего о своей жене, и самого себя за то, что не настоял, не уговорил друга переписать завещание, за то, что дал Кэролин этот чертов фургон, да и просто за то, что выпустил ее из внимания. С его-то везучестью он непременно разыщет ее, когда она снова выйдет замуж или… или умрет. Если он вообще сумеет найти ее.

Повернув коня, Эван направился к своей конторе. Он надеялся, что клерку все же удалось выяснить, где расположен этот чертов Тимберхилл. У него не было ни малейшего понятия о том, с чего начинать поиски.

В прежние годы Кэролин мало ездила верхом, к тому же у нее была спокойная кобыла и дамское седло. Поэтому взбираться на гужевую лошадь, да еще со сломанной ногой оказалось для нее весьма нелегким делом.

Однако Лиза уверяла хозяйку, что в дом Óны можно было попасть, лишь проехав по полю и далеко в лес. А поскольку Кэролин не знала другого пути до дома Óны, то ей пришлось согласиться и отправиться туда лесом. Они поехали той дорогой, которую запомнила Лиза, когда попала к Óне в день их приезда в Тимберхилл.

Лиза шла впереди, ведя лошадь под уздцы, а Кэролин изо всех сил старалась удержать равновесие. Если бы только мама увидела, что ее дочь едет верхом, как мужчина, и ее юбки трепещут на ветру, она бы, наверное, упала в обморок.

— Ты уверена, что хорошо помнишь дорогу? — спросила Кэролин Лизу, когда они оказались на засыпанной листьями, заброшенной тропе.

Лиза даже не замедлила шага.

— Да, мэм, — ответила она.

Здесь было так пустынно и дико, что Кэролин подумала о том, что вряд ли кто-нибудь поедет в Тимберхилл этой забытой дорогой, зная, что южнее есть другая, более людная.

Лиза остановилась, внимательно оглядываясь.

— Та-ак… Кажется, мы пришли отсюда, — заявила она решительно.

Сжав крепко зубы и вцепившись в гриву лошади, Кэролин, как молитву, повторяла про себя, что не упадет и не сломает еще и вторую ногу.

Вскоре дорога, извиваясь, свернула в тенистую лощину, засыпанную сухими багровыми листьями и гнилыми яблоками. В лощине, прячась в зарослях ежевики, стояла полуразвалившаяся хибарка. При их приближении громко закукарекал петух, закудахтали курицы. Недалеко от хибарки паслись корова и коза, а вокруг бродило множество кошек. Кажется, несмотря на жалкое жилище, Óна Раби была весьма зажиточной женщиной.

Как только они подъехали к хижине, в дверях показался Ноа. Увидев Лизу, он радостно заулыбался.

— Какими судьбами? — спросил он, помогая Кэролин спуститься на землю. — Добрый день, миз.

Покачиваясь, Кэролин кивнула, не глядя на молодого человека. Ей казалось, что ее бедра скривились от долгой езды. Она оперлась о большой валун и тяжело застонала.

— Я приехала, чтобы попросить Óну помочь нам с хозяйством в Тимберхилле… Недолго… День или два… Я бы хотела, чтобы она готовила нам и помогала Лизе с тяжелой работой. Еще я бы хотела найти человека, который починит мне лестницу и крышу. — Она вопросительно поглядела на Ноа. — Мы видели, как кто-то наблюдал за нами из-за деревьев. А вы не знаете, кто мог за ними подглядывать? Кажется, это был белый человек, очень высокий.

Внезапный интерес Ноа, который обрадовался было возможности поработать недалеко от Лизы, мгновенно померк, как только он услыхал о каком-то таинственном незнакомце, прячущемся среди деревьев. Похоже, он хотел сказать что-то, но тут из хижины вышла его мать. На ее лице играло некое подобие улыбки, но темные глаза смотрели хмуро.

Покуривая длинную глиняную трубку, Óна подошла к Кэролин и долго смотрела на нее.

— Стало быть, вы не уехали, — задумчиво промолвила женщина.

— Нет, и не уедем, пока я не выясню все, что меня интересует. Ты не могла бы поработать у меня со своим сыном несколько дней? Я заплачу тебе.

Óна казалась удивленной.

— Поработать?

— Ма, но она не… — заговорил Ноа.

Óна остановила сына:

— Вы хотите, чтобы я поработала? На вас?

— Я была у моей тети. И спросила ее о некоторых вещах, — продолжила Кэролин. — Но она ничего не рассказала мне, так что я должна остаться. Óна, ты окажешь мне большую услугу, если расскажешь все, что помнишь. Что сделал мой отец? Что уж такого ужасного было в человеке, который всю жизнь посвятил тому, чтобы лечить людей?

Óна бросила на Кэролин леденящий взгляд.

— Я уже сказала вам: мне нечего рассказать.

— Но ты же работала у моих родителей! Должно быть, ты находилась в доме в ту ночь…

Óна покачала головой, враждебно глядя на Кэролин.

— Меня не было в доме, — тихо промолвила она. Ее лицо было злым.

Кэролин испугалась, что теперь женщина откажется помогать ей. Но когда Óна отвернулась, ее лицо смягчилось. Может, женщина вовсе не была злой, а просто страдала от одиночества?

— Óна, скажи, что случилось после того, как мои родители и я… уехали? Нас искал кто-нибудь? Чем ты сейчас зарабатываешь на жизнь? — Кэролин обвела рукой двор. — У тебе же столько добра!

Óна сделала вид, что не слышит.

— Сколько ты здесь пробудешь?

Кэролин с трудом поднялась на ноги. Она с тоской поглядела на лошадь и подумала об обратной дороге в Тимберхилл. Ее злило, что Óна по-прежнему отказывается ей помогать, но она не хотела терять еще одного человека, который мог ей помочь.

— Может, я останусь до конца месяца, — ответила молодая женщина. — Я чувствовала бы себя лучше, если бы знала, что оставляю моему деверю приведенный в порядок дом. Ноа я, разумеется, тоже заплачу. Вы останетесь довольны.

И тут ей пришло в голову, что у нее совсем немного денег. Как она сможет прожить? Может ли попросить Эвана о помощи?

— Ты хочешь остаться до Хэллоуина — Дня всех святых? — встревоженно спросил Ноа.

Кэролин заметила, что Ноа и его мать обменялись многозначительными взглядами. Ноа тут же поспешил к Кэролин, чтобы помочь ей забраться на лошадь. А затем, не говоря ни слова, он взял лошадь под уздцы и повел ее прочь из лощины. Лиза бежала рядом, бросая на него робкие взгляды.

— Так ты поможешь мне, Óна? — через плечо спросила Кэролин, все еще не потеряв надежды.